Вера Чиркова - Потери и находки

Свежеиспеченная няня скорчила презрительную гримаску, но говорить ничего не стала, хотя Инквар догадывался, как ненадолго хватит ее покорности несправедливой судьбе.

Вскоре Дайг распрощался и ушел, на прощанье небрежно хлопнув искусника по плечу, но было в этом скупом дружеском жесте нечто многообещающее и затаенное, словно теплый лучик солнца в пасмурный день, предвещающий ясное небо. Настроение у Инквара сразу испортилось. Он уже не раз замечал, как быстро исчезают из его жизни настоящие люди. Зато плохие имеют обыкновение задерживаться рядом, прилипать нагло, словно осенние мухи, и потом очень долго не удается от них отделаться.

— Вы отправитесь на рассвете, — негромкий голос настоятельницы оторвал Инка от нерадостных мыслей, — багаж вам уже готовят. Поэтому лучше пораньше лечь спать, дорога предстоит нелегкая. Пойдем в кабинет, Эринк, я отдам тебе все бумаги.

Искусник прихватил свои узелки и молча последовал за матушкой, явно придумавшей способ увести его от детей, чтобы выдать какие-то секретные распоряжения. И он не собирался отказываться от выполнения ее поручений. Долг платежом красен, это правило искусники почитают важнейшим законом.

— Вот документы, — устроившись за своим столом, положила перед ним кожаный футляр настоятельница. — Все подлинные. На отдельном листке пояснения, изучи внимательно и сожги, такие вещи для себя никто не записывает. Хотя судья Варден никогда не существовал, зато существовал его дядя, оставивший тебе в наследство домик. Да и Сагрен, где вы якобы жили, мы выбрали неспроста. Если люди ночников или твои преследователи попытаются что-либо разузнать там о нем, мне немедленно об этом сообщат, а я постараюсь прислать тебе весточку. Но во всех случаях не стоит задерживаться на одном месте надолго. Посмотри на их мать, попытайся выяснить, как ее дела, и если она сама не в силах защитить детей, увози их в Старденскую пустошь. Всех вместе. Там вас примут и укроют. Я бы и здесь могла, но пока дети не поговорят с матерью, они могут воспринять мое гостеприимство как попытку приневолить. А они оба одаренные… надеюсь, я не сказала тебе ничего нового?

— Кое-что сказала, — честно признался Инквар и положил перед ней свои узелки. — Вот это я хотел попросить сохранить… возить с собой все опасно. А вот эти зелья и амулеты хочу отдать в дар монастырю. Найдется кто-нибудь, кто сумеет разобраться, или написать ярлычки?

— Я сохраню все, — строго глянула монахиня. — С тех одаренных, кто попал в беду или помогает другим, мы ничего не берем, таково наше правило. Хотя говорим об этом далеко не всем.

— И все же я настаиваю, — непреклонно мотнул головой искусник. — Нечасто мне встречаются люди, которые не спешат нажиться на таких, как я. И для меня это подарок, потому и хочу оставить несколько фиалов от чистого сердца.

— Ладно, — пристально в него вглядевшись, приняла решение матушка. — Положи в эту шкатулку вещички, которые на хранение, и надпиши свое имя. А теперь жди, сейчас я пришлю сюда человека, которому ты все объяснишь.

В иссиня-черном небе холодно посверкивали искорки звезд, и, кроме их бледного света, ничто не озаряло снежные пики высоченных Северных гор, словно плывущих в бесконечной темноте. Редкие облачка, смутными тенями закрывавшие алмазную россыпь, пока не поймали ни единого лучика грядущего солнца, намекающего на скорый рассвет.

Несколько простых, но надежных дорожных колясок стояли в рядок во дворе монастыря, и бесшумно сновавшие между ними монахи ловко упаковывали багаж и помогали устроиться уезжающим клиентам. Лица большинства мужчин и женщин были скрыты широкими полами шляп и низко надвинутыми капюшонами плащей. Рассаживались они торопливо и безмолвно, ни с кем не прощаясь и никого не благодаря. Впрочем, Инквару тоже некого было поблагодарить: ни матушка, ни парнишка-алхимик, получивший вчера вечером от искусника щедрый дар, во дворе так и не появились.

Проследив, как одетый в дорожную куртку мужчина средних лет открыл дверцу перед Ленсом и бережно подсадил в коляску горбунью, Инквар невесело усмехнулся и шагнул следом за ними.

— Я Пико, — почти неслышно шепнул ему возница. — Ваш кучер.

— Знаю, — так же тихо ответил искусник, обнаруживший вчера в бумагах документы не только на себя и няню, но и на слугу.

Кучер хитро ухмыльнулся и неожиданно легонько хлопнул господина по плечу. И от этого простого жеста сердце искусника ошеломленно замерло на миг, а потом весело застучало, захлебываясь неведомой прежде радостью.

Оказывается, раньше он и не подозревал, как это здорово — внезапно ощутить рядом надежное плечо, обнаружить, что так неожиданно появившийся друг никуда не ушел, не бросил в трудную минуту, а остался рядом. Пусть и в менее заметной и выгодной, чем прежде, личине, зато со всеми своими умениями и убеждениями. Вот теперь искусник не страшился за подопечных, которых нужно целыми и невредимыми провезти почти через полстраны и при этом постараться не выдать себя и больше не попасть ни в какую передрягу.

Инквар облегченно выдохнул и, пряча своевольно вылезшую на губы счастливую улыбку, полез в кибитку. Не стоило забывать о способности свежеприобретенного «сына» и его «няни» видеть в темноте не хуже кошек.

Дверца в этой повозке, к удовольствию Инквара, была прорезана в задней стенке, и ему не составило труда догадаться, кто именно выбрал для их компании такую кибитку. Скамьи в таких кибитках довольно широкие и расположены по бокам, что дает путешественникам возможность поспать во время пути. Да и расположенный под оконцем, ведущим к конюху, маленький столик с вырезанными углублениями для кружек и мисок тоже вовсе не лишний в дальнем странствии.

Лил с братом уже устроились на одной скамье и тихо о чем-то шептались, но дружно смолкли, когда в повозку влез Инквар, и ему это не понравилась. Но объясняться искусник не торопился, начиная догадываться, отчего так молчаливы были неожиданные спутники и почему его конюх разговаривал еле слышным шепотом. Люди тут лечатся далеко не бедные и уж точно не простые, и, несомненно, собираясь в путь, каждый выпил полный дорожный набор зелий, искренне надеясь, что защищен от ночников, диких зверей и вызверов. Появились такие после звездопадной ночи: то ли звери под действием магии сделали стремительный рывок в развитии, то ли несчастные отшельники и путники, отказавшиеся в самой гуще звездного потока, постепенно начали превращаться в нечто, неизвестное древней науке.

— Я собираюсь немного поспать, — честно предупредил подопечных Инквар, перебросил им запасную подушечку и устроился на свободной скамье с ловкостью бывалого путешественника, которому все равно, где отдыхать, под шелковым балдахином или под елкой.