Курт Бенджамин - Принц теней

У генерала изменилась даже манера, с которой он держал спину, выражение лица стало мягче, потеряло свою сосредоточенность, выдававшую в нем умного человека. Он погладил Льешо тыльной стороной пальцев, словно перышком, отчего юноша вздрогнул, будто его ударили. Однако он поборол желание вырваться и даже жеманно опустил ресницы.

Шу рассмеялся.

— Так хорошо. Просто постарайся не убить меня до того, как мы отыщем твоего брата.

Убить его? Нет. Льешо хотел расспросить мастера маскировки, зачем генералу такие умения. Ответ подождет. Юноше все это не нравилось, но он не мог злиться, когда представился случай освободить Адара от рабства.

Когда Льешо последний раз был на невольничьем рынке, он видел лишь дортуар, загоны и барак на площади. В отличие от них счетный дом отличался прочностью. Внутри стены из темного дерева придавали приемной значительный вид. Стульев там не было, посетитель мог дать знать о своем присутствии, воспользовавшись гонгом на столике. Генерал Шу, войдя в роль купца и знатока рабов, ударил по гонгу молоточком. Появилась маленькая женщина с сальными волосами, зачесанными назад, и в просторном, не по размеру, плаще. Поклонившись, она отодвинула панель во внутренние комнаты.

— Что желаете, благородный господин? — спросила она, глядя на генерала с жеманной улыбкой.

У нее были грубые черты лица, как у всех гарнов, у Льешо прошли мурашки по коже.

Шу погладил Льешо с самодовольно-глупым выражением и обратился к торговке.

— У меня есть некоторая страсть к фибам, — улыбался он. — Я приехал на рынок сделать покупки.

Женщина понимающе взглянула на Льешо, на лице ее не без усилия отобразилась задумчивость.

— Будет нелегко угодить хозяину, подыскивающему ровню такому мальчику. Этот возраст пользуется спросом, надо извлекать выгоду, если уж представляется случай. Понимаете? Все, кем мы располагаем, помимо специальных заказов, отправляются в барак. Я могла бы предложить вам за этого хорошую цену, и мы сделаем заказ на группу: два мальчика и девочка, если хотите. За такую услугу мы берем доплату и выполняем ее не быстрей, чем за полгода, но думаю, этого можно заменить, как только прибудет новое поступление. Все, конечно же, в соответствии с обычными формальностями. Контракт считается расторгнутым, если собственность уничтожена или повреждена в той мере, которая оказывает влияние на рыночную стоимость.

К тому времени как она замолчала, Льешо дрожал под рукой Шу. Генерал сжал плечо юноши, чтобы успокоить его, но зря беспокоился. Гнев и ужас Льешо, видимо, понравились женщине.

— Он сохранил свой темперамент, это редкость. Некоторые готовы переплатить за его нрав, если он не сломается до того, как новый хозяин вступит во владение.

— Я пришел не продавать, — напомнил ей Шу. — И я ищу не подростка. Понимаете ли, доводить его до ума стоит не дешево: в этом возрасте они постоянно едят и слишком энергичны для такого старого человека, как я.

Она мило улыбнулась, сделала комплимент юности Льешо и начала расспросы о вкусах господина.

— Так что бы вы хотели, благородный господин?

— В моей свите уже есть несколько фибов, и мне нужен лекарь, чтобы заботиться об их здоровье и, возможно, самому воспользоваться его необычным врачеванием, — ответил Шу. — Я сам интересуюсь медициной.

— Да, фибские целители славятся знанием трав, расслабляющих разум, — поделилась она. — Безусловно, лекари — редкий товар, их найти еще трудней, чем мальчиков. Откровенно говоря, я сомневаюсь, что завтра их к нам доставят. Могу ошибаться. Хотите, чтобы я утром прислала вам сообщение с описанием прибывшего товара?

— В этом нет необходимости, — ответил генерал, — я сам пришлю слугу за списком. Кстати, если у вас есть записи относительно лекарей, может, найдется местный владелец, заинтересованный в получении хорошей суммы?

Торговка задумалась.

— Я здесь работаю больше десяти лет, — сказала она, — и вспоминаю только двух фибских лекарей, трех, если учесть женщину, знающую секрет трав и толк в ядах.

— Мне интересны те, что с хорошей репутацией, — сказал Шу и добавил: — У меня уже есть специалист по ядам, и такое тонкое дело фибинке, я б не доверил.

— Мудро, господин. — Она окинула его пытливым взглядом, который остановился на драгоценных камнях, сияющих на пальцах, играющих в волосах Льешо. — Если господин не поскупиться, мы, возможно, сможем ему помочь.

— Я очень богат, — похвастался генерал, — и могу потакать своим прихотям.

Торговка провела их по коридору с такой искусной отделкой, что даже звон монет о стальную камеру казался приглушенным. Наконец они зашли за перегородку и попали в изощренно украшенную комнату, многочисленные полки были заставлены свитками.

— Присаживайтесь, — предложила она.

Генерал Шу сел на предложенный стул и резко взглянул на Льешо, пытавшегося воспользоваться вторым. Юноша едва успел прикусить язык и встал за спиной Шу. Отбросив предрассудки, Льешо заставил себя сделать интимный жест, положив руку на плечо генерала, что вызвало у того одобрительную улыбку. Шу покрыл его кисть своей ладонью и вновь обратил свое внимание на торговку.

— Вот, пожалуйста, — спустилась она пальцем по списку, объясняя, — мы записываем тех рабов, кто обладает особым даром или происхождением. Состыковав два свитка, я смогу сказать, где находится выбранный вами товар. А вот и второй, как я и говорила.

Она подняла свиток с высокой пыльной полки и другой с полки пониже, на которую не село ни пылинки.

— Ах нет, — поправилась она, — не двое фибских лекарей, а один — раб по имени Адар, проданный девять лет назад. Он же вновь попал в наш барак три года назад, когда его хозяин разорился. Он отличался своеволием, насколько я помню, но из него выбили спесь, когда он второй раз попал на рынок. Да-а. Это он. Тридцать пять лет, слишком стар, чтобы составить с вашим мальчиком хорошую пару. Можем сделать заказ.

У Льешо защемило сердце за судьбу брата. Большую часть времени, проведенного в неволе, Льешо подвергался издевательствам, но до Марко его никто не выбирал для личного унижения. Он надеялся, что Адару повезло больше. Хотелось увидеть его живым, какой бы урон ни принесло ему рабство. Генерал, сжимая его руку, не дал вырваться крику протеста.

— Уверен, вы предложите от моего имени справедливую цену, — поднялся со стула Шу и поклонился.

— Справедливую, насколько позволит редкость товара, — напомнила торговка.

— Я не стану обменивать его на мальчика, — беспечно пожал Шу плечами. — Настоящий хозяин может выразить стоимость в золоте или серебре. Вы, конечно же, добавьте к цене процент за свою услугу.

— Как скажете, господин.

Она написала размер комиссионного вознаграждения и передала генералу, затем написала еще что-то и позвала слугу, тотчас явившегося.