Наталья Некрасова - Исповедь Cтража

Внезапно лицо его изменилось. Снова стало холодным и замкнутым, словно он отгородился от меня незримой стеной, не желая пускать меня. Почему? Мне казалось, что он просто… боится. И тщательно скрывает это. Я мог понять его. Он в отчаянном положении, он в тюрьме, он не знает, что с ним будет. Может, он и видит во мне вероятного будущего последователя — иначе чего бы он со мной говорил? Но он не может провести последней проверки, он не уверен, что получится. Может, в другой обстановке он сделал бы это — но не сейчас.

— Видимо, я не способен хоть кого-то в чем-то убедить. Вы правы — я дурной проповедник и не проповедник вообще, — пожал он плечами.

— Может быть. Вы думали, проповедничество — ваше предназначение? Или призвание? Избранность?

— Да нет, скорее долг. Я всегда считал, что нельзя утаивать такое… И вот — я проиграл…

— А вы только на выигрыш ставите?

Он покачал головой.

— Вы недооцениваете и себя, и меня. Я думающий человек. И готов признавать неправоту и ошибки своей веры. Я, скажем, теперь верю в то, что Эллери Ахэ были. Я верю в то, что есть Земля-у-Моря, где люди живут так, как хотел Мелькор, и что они счастливы. Что Мелькор не такой злодей, каким мы с детства привыкли его считать. Но я не верю в жестокость Света. Я не верю в те мысли и побуждения, которые вы приписываете героям былого, врагам Мелькора. Будь мне лет семнадцать, будь я не таким приземленным человеком, будь я недоволен жизнью — я бы поверил. И еще, — я пристально посмотрел ему в глаза, — Борондир, я не верю, что вы просто так взяли и прониклись. Даже несмотря на все то, что вы мне рассказали. Так не бывает. Вы были где-то, вы говорили с кем-то и только после всего этого стали верить именно так, как верите сейчас. Я не стану вас ни о чем спрашивать. Захотите — скажете сами.

По тому, как он напрягся, я понял, что попал в точку. Снова предвкушение открытия, острый запах удачи. Но я не стал выспрашивать его дальше. Пусть думает. Тем более что отворилась дверь, и вошел господин Линхир. Борондир сразу же замкнулся в себе, а я встал. Линхир махнул рукой и сел себе в уголочке. Но, конечно, дальнейший разговор уже не клеился, и вскоре я приказал Борондира увести. Линхир проводил его обманчиво сонным взглядом.

— Когда отпускаешь? — внезапно спросил он меня. Я вздрогнул. Врать ему — бесполезно.

— Еще не решил.

— Значит, уже решил, что этот парень безопасен. Сейчас. И для нас.

Я кивнул.

— Донесения не пиши.

Я понял. Сейчас все так или иначе проходит через канцелярию Советника. Хорошо, что я проводил расследование, по сути, частным образом…

— Осторожнее, — вздохнул Линхир, словно читая мои мысли.

— Никаких бумаг у меня по этому вопросу нет. Следов нету никаких.

— Ну, кое-кто тебе копии делал…

Ах, тот самый мошенник, что на векселях попался! Я попросил его скопировать несколько рукописей на ах'энн — он не просто переписывает, он делает совершенно неотличимую копию, даже почерк… Понять-то он не понял, но все равно мог донести… Знал ведь, что, сколько волка ни корми, он все в лес смотрит…

— Я перехватил донесение, — кротко промолвил Линхир. — Но ты поторопись, мальчик. Пока тебя прикрываю я, но это ненадолго. Я предпочту уйти на покой сам. Ждать королевского указа не стану. Но тебя я предупрежу. Кстати, ты знаешь, что твой человек убит?

— Да.

— Это очень плохо. Очень плохо. — Он встал, заложил руки за спину, стал расхаживать по кабинету. — Похоже, мы столкнулись с опасным противником. — Он не назвал его имени, но я и так понял. — Пока не знаю, кто он и что за ним стоит… а ты ничего не чувствуешь? — Он впился в меня взглядом. Я не отвел глаз.

— Тень, — ответил я. Он молча кивнул. Похоже, он что-то очень хотел мне рассказать, но не решался. Я понимал его.

Есть вещи, о которых рассказывают только тем людям, в которых ты не сомневаешься ни на волосок. Остальным — даже если ты им доверяешь — ты этого не поведаешь, ибо это будет грозить опасностью уже им. А я, похоже, еще не прошел решительной проверки. Но что это будет за проверка? Что вообще творится?

— Я предупрежу тебя, — повторил он. — А уж решать будешь ты.

Я опустил голову. Собрался с духом.

— Господин Линхир, скажите мне, почему вы так поступаете?

Он встал, неторопливо направился к двери. Уже взявшись за кольцо, сказал:

— Честные люди скоро будут очень нужны. Не только Королевству.

Он вышел и неслышно притворил дверь за собой.

Я ночевал в своем кабинете. Торопился дочитать Книгу. Я чувствовал, что спокойное мое время стремительно истекает. А сколько еще нужно сделать… Узнать у Борондира, где же та самая Земля, успеть скрыть его в безопасном месте, а то этот злосчастный проповедник опять попадется, снять где-то копию с Книги, скрыть ее…

Душа моя в смятении. Я слишком хорошо знаю историю. Неужели снова — наползает Тень? Неужели снова все повторяется? Неужели мне придется выбирать — король или Королевство? Король или честь и совесть?

Нет, пока еще ничего не ясно. Это только предчувствие. Только предчувствие. Хорошо было бы, если бы я обманулся… Но я — нуменорец. Такое уже было…

За чтением и этими мыслями я заснул. И увидел тот же сон, что и прошлой ночью…

…Я видел двоих. Один был — черен. Черный резкий силуэт его казался еще более определенным и четким, потому что тот, кто стоял перед ним, был весь свет. И четкая, резкая чернота была прекрасна в свете, исходившем от другого, и сияние другого было еще ярче рядом с черной тонкой четкостью первого.

И сияющий сказал:

— Сын мой…

И голос его был полон сострадания, любви и прощения. И одетый в черное медленно-медленно шагнул вперед, к одетому в свет.

— Почему… — хриплый, измученный голос. — Почему ты позволил мне все это сделать? Почему ты не остановил меня…

— Потому, что я люблю тебя, — печально и спокойно ответил голос из света.

Больше я ничего не видел.

Месяц гваэрон, день 12-й

Оставляю в стороне все, что Книги не касается. Это уже совсем другая история. Хотя и не скажу, что она совсем не связана с Книгой. Я не могу забыть слов Линхира — «и не только те, кто верует в Свет».

Я остыл довольно быстро. И стало мне стыдно. Да, я не допросчик, я не умею держать себя в руках, ловить человека на слове. Почему-то пришло сравнение с раковиной — я не жду, пока она раскроется, я пытаюсь ее взломать.

Не скажу, чтобы мне стало легче после этого разговора. На душе было тяжело и горько. Поначалу я думал, что это из-за того, что я вел себя не лучшим образом. Затем понял — не потому. Я не сумел переубедить Борондира, да и не пытался — я пытался убедить себя.

В чем?

Да в том, что ничего такого не было — ни стремящегося к добру Мелькора, ни Эллери, ни благородного воинства Аст Ахэ. Я нарочито выискивал в преданиях несообразности и радовался — ага, проговорились! Все вранье!