Мэл Одом - Властелин Времени

– Вик наверняка написал здесь о чем-нибудь, что имело бы для тебя особый смысл, – продолжил Краф. – Намекнул на что-то, что известно только вам двоим.

Джаг уставился на цепочку букв, но никаких идей у него не возникло.

– Как насчет слова «книга»? – предложил волшебник. – Или «том»?

– Здесь нет буквы «т», – понуро отозвался двеллер.

– Ну, тогда значение слова «книга» на каком-нибудь другом языке.

Джаг повертел буквы в голове, перебирая десятки известных ему языков. Бесполезно. Бесполезно. Бесполезнобесполезнобесполезно!

– Нет, не получается.

– Тогда другое слово, – продолжил свои настойчивые попытки помочь ему Краф. – Если не книга, тогда рассказ, или монография, или роман.

– Только не на другом языке, – вмешалась в разговор Джессалин. – Вик известный хитрец, но слишком все усложнять он не любит. Чем проще головоломка, тем эффектней она выглядит, когда разгадка найдена.

Она подошла к столу.

– Другой язык он вряд ли использовал. Но Краф, скорее всего, прав, Джаг. Думаю, тебе следует искать какое-то сочинение или имя автора, которое подскажет тебе путь к решению.

Двеллер принялся изучать буквы, вертя их в уме и отыскивая подходящие сочетания. Он никогда не задумывался над тем, сколько слов знает, даже если ограничиваться одним лишь общим языком. И внезапно Джаг увидел разгадку, причем она показалась ему настолько очевидной, что ему с трудом удалось поверить, как он мог не заметить ее раньше.

Дрожащими пальцами он зачеркнул нужные буквы:

И ЗЮ С А Х О ИТ МАК

И записал получившееся слово. Стихи .

– Стихи? – переспросил волшебник.

– Да, – сказал Джаг. – Я совершенно в этом уверен. Вы были правы, Краф, и Джессалин тоже. Великий магистр наверняка оставил мне название стихов, которые я должен помнить.

– И много ты знаешь стихов? – поинтересовался старый волшебник.

– Тысячи, – отозвался Джаг. – И еще больше отрывков и строчек.

– Тогда это все равно что искать камешек на морском берегу, – проворчал Кобнер.

– Нет, – возразил Краф. – Не думай, что решение задачи невозможно. Подмастерье, стихи, которые упоминает Вик, наверняка имеют двойной смысл. Они являются ключом к дневнику и одновременно напоминают о каком-то случае из вашего прошлого. Какие стихи имеют для вас какое-то особое значение?

– Таких несколько, – сказал двеллер, стараясь не поддаваться грызущей тревоге. – В основном это мнемонические стихи, помогающие запоминать таблицы, графики и важные тексты.

– Тогда это не подходит, – вздохнул волшебник. – Должно быть что-то попроще.

3 Ю А О М А К

Вдруг буквы в сознании Джага словно сдвинулись и заплясали в хороводе. Ответ теперь был ему ясен, и он и вправду был так прост, как предполагал это Краф. Перо в руке двеллера почти самостоятельно вывело строчку:

3 А М О К Ю А.

Джаг откинулся на спинку стула; от волнения его охватила дрожь.

– Замок Юа? – прочитал волшебник.

Судя по его мрачному лицу, Краф не понимал, о чем идет речь.

– «Замок Юа» – это гномьи стихи. – Кобнер поморщился. – Хотя ни один настоящий гном их так не назовет. Вообще-то это боевая песня гномов Рурмаш с Дымящихся болот.

После знакомства с Великим магистром и доступными ему знаниями Кобнер стал питать определенный интерес к истории своих сородичей.

– Они строили корабли из металла и сражались с гоблинами Дымящихся болот за железорудные месторождения, которые им были нужны для выживания. И победили бы, кстати, если бы лорд Харрион не устроил Переворот. Я бывал в тех местах с Великим магистром. Эти железные корабли до сих пор покоятся на дне Дымящихся болот, но об этом мало кому известно.

– А что такого важного в этих стихах? – спросил Краф.

Двеллер улыбнулся.

– Это были первые стихи, которым научил меня Великий магистр. Мы скрывались в лесу от гоблинов после того, как вырвались на свободу из шахт. Великий магистр открыл тогда мне, кто он такой на самом деле, и рассказал про Рассветные Пустоши. Когда мы дошли до Дымящихся болот, меня укусила шиповая гадюка.

Воспоминания пронеслись перед его мысленным взором, и на мгновение Джаг словно вернулся в прошлое.

– Я думал, что умру, и умолял Великого магистра бросить меня, потому что кругом было полно гоблинов. И знал, что если они на нас наткнутся, то меня прикончат, потому что я уже не буду годен для тяжелой работы, а его вернут на шахту, и второй раз сбежать ему вряд ли удастся.

– Но Вик этого не сделал, так ведь? – с улыбкой спросила Джессалин.

– Нет.

– Он ни за что не бросил бы друга.

– Иногда мне кажется, – заметил старый волшебник, – что большая часть навыков выживания двеллеров обошла его стороной.

– В душе он воин, – кивнул Кобнер. – Не зря я научил его всему, что знаю сам.

– Я лежал при смерти, – продолжал Джаг, – и Великий магистр обещал, что научит меня писать, если я отправлюсь с ним в Рассветные Пустоши. – Это воспоминание заставило его судорожно сглотнуть. – У меня не было своего дома. Не знаю, что бы со мной сталось, если бы Великий магистр не взял меня с собой.

– Ну как что, помер бы, конечно, – буркнул гном. – Ты еще не был готов к самостоятельной жизни.

– Пока я выздоравливал, Великий магистр научил меня читать стихи «Замок Юа» и писать их в его дневнике и рассказал историю битв гномов Рурмаш с гоблинами. Эти стихи – первое, что я в своей жизни записал.

– Но как это поможет тебе расшифровать дневник Вика? – спросил Краф.

Двеллер дрожащими от волнения руками открыл дневник.

– Стихи про победу у замка Юа имеют особый ритм и размер, что и должно помочь расшифровать использованный Великим магистром текст. Большая часть дневника написана исключительно для того, чтобы запутать непосвященного. Я перепишу весь текст, используя размер поэмы, и только после этого примусь за расшифровку.

– И как скоро ты с этим справишься, подмастерье? – осведомился волшебник.

– Думаю, что достаточно скоро, – рассеянно отозвался Джаг, мысли которого уже полностью занимала предстоящая ему работа.

ИЗ ДНЕВНИКА Эджвика Фонарщика, нынешнего Великого магистра Хранилища Всех Известных Знаний…

Дорогой Джаг!

Как видишь, я выполняю свое обещание всегда обращаться к тебе так в личной переписке. Приветствую и посылаю свое благословение.

У двеллера встал комок в горле, когда он прочитал эти слова из своего перевода зашифрованного дневника Великого магистра. Он поспешил продолжить, надеясь, что никто ничего не заметил.

Вся компания собралась вокруг него в небольшой гостиной над лавкой Шарца. Малышка Нийя, пристроившаяся на коленях у Джессалин, успела задремать после обильного завтрака, который приготовила ее мать.