Мэл Одом - Властелин Времени

За Альдхраном следовали четверо до зубов вооруженных гоблинов.

– Так вот в чем дело, – сказал он, – не зря я ощутил беспокойство. – Он встал прямо перед Джагом, который вскочил, пытаясь заслонить собой Великого магистра. – Стало быть, вы принимаете здесь гостей, Великий магистр Фонарщик? Неудобно как-то, это место и для свиней ведь не сильно подходит.

Стражники загоготали.

Взглянув на Джага более внимательнее, Альдхран удивленно воскликнул:

– А, да это же подмастерье! Тот самый, что сбежал в Рассветных Пустошах.

Двеллер дрожал с головы до ног. Он не знал, что делать и как отвечать. Это героев романов из крыла Хральбомма отличали быстрые мечи да остроумные ответы врагу – а он был всего лишь библиотекарем, причем оказался в ситуации, сложной даже для опытного воина.

– Ты решил в очередной раз воспользоваться моим гостеприимством? – насмешливо поинтересовался Альдхран.

– Нет, – гневно ответил Джаг. – Я пришел тебя предупредить. Если ты причинишь Великому магистру боль…

Альдхран почесал подбородок, изображая глубокую задумчивость.

– Дай-ка подумать, а остались ли еще способы, которыми я не причинял ему боль? – Он покачал головой. – Нет, что-то ничего в голову не приходит.

Совершенно разъяренный, двеллер шагнул к Альдхрану, что вызвало немедленное противодействие стражников, угрожающе поднявших мечи. Джаг прошел сквозь них, не обращая внимания на обнаженные клинки, и мрачно посмотрел на Альдхрана.

– Если ты еще хоть как-то причинишь Великому магистру боль, – произнес он медленно и четко, – я тебя уничтожу.

Альдхран засмеялся ему в лицо.

Больше всего на свете двеллер хотел его ударить, разбить ему в кровь лицо, свалить на землю и пинать ногами. Он никогда еще не испытывал такой злости ни на кого, кроме гоблинов.

Один из стражников замахнулся на него мечом. Джаг попытался увернуться, но не успел. Он закрыл глаза, ожидая удара лезвия, но то прошло сквозь него, не причинив ни малейшего вреда.

Альдхран в бешенстве выругался. Когда он снова повернулся к Джагу, лицо его было искажено гневом.

– Ты за это заплатишь, проклятый половинчик!

Он выбросил руку вперед и что-то прокричал на языке, неизвестном Джагу.

– Джаг! – крикнул Великий магистр. – Найди остальные части! Последняя здесь, в Скалистых горах! Но сначала – остальные! И присмотри за Крафом…

Слова Великого магистра заглушила боль, причиненная заклятием Альдхрана. Она пронзила тело двеллера, и он как подкошенный упал на грязную солому, устилавшую пол подземелья, все еще отчаянно стараясь разобрать, что же хотел сказать Великий магистр.

Присмотри за Крафом… Что это могло значить? И тут все вокруг исчезло, а Джаг, словно расплавившись, просочился сквозь пол темницы и полетел в благословенную тьму.

– Джаг! – Голос явно принадлежал Крафу, но двеллер никогда раньше не слышал в нем такой паники. – Джаг!

Двеллер попытался было ответить на взволнованный зов волшебника, но не смог издать ни звука. Тут он вдруг понял, что лежит на полу каюты и, кажется, не дышит.

– Джаг! Вернись! Не смей уходить, слышишь? Не смей!

Он с трудом открыл глаза и увидел, что волшебник, склонившись над ним, расстегивает ему рубашку. На мгновение двеллер подумал, что тот ищет мешочек с камнями, но потом вспомнил, что оставил его на столе.

На лице Крафа можно было ясно прочесть страх. Он наклонился и прижал ухо к груди Джага.

За спиной волшебника открылась дверь. Вошедший в каюту Рейшо, потрясенный увиденным и не разобравшись в нем толком, мигом выхватил саблю, угрожая Крафу.

Старый волшебник поднял голову и раздраженно отмахнулся от клинка.

– Я не сделал ему ничего дурного. Джаг использовал камни, чтобы попытаться увидеться снова с богомолом, и вдруг упал на пол. Помоги мне.

Рейшо не впервой было оказывать помощь пострадавшим; вот и сейчас он быстро опустился на колени и подложил ладонь под шею двеллера, слегка приподняв ему голову.

Краф положил руку на грудь Джага, нажал на нее раскрытой ладонью, после чего произнес какое-то слово, и вокруг его пальцев вспыхнуло зеленое пламя. Тело двеллера дернулось, будто его ударили кувалдой.

– Он все еще никак не может вздохнуть, – заметил молодой матрос.

Волшебник не отрывал руки от груди Джага. Последовала новая вспышка. На этот раз Рейшо показалось, будто старик запустил руку двеллеру в грудь и сжал его сердце. Джаг почувствовал, как сердце его оживает, какое-то время бьется редко и неровно, но потом набирает обычный темп. Вскоре ожили и его легкие, что позволило двеллеру глубоко вздохнуть.

– Прекрасно. Ты к нам вернулся, подмастерье, – удовлетворенно произнес Краф с широкой улыбкой. – Я знал, что ты не сможешь вот так нас покинуть. Слишком много дел у нас впереди.

Может быть, волшебник еще что-то добавил, но Джаг этого уже не услышал. Он много дней изнурял себя работой, откладывая сон и отдых; теперь ему пришлось за это расплачиваться. Очередной глубокий вдох всколыхнул ему грудь, и двеллер снова погрузился во тьму.

– Краф сказал, что ты умер.

Двеллер сидел на корме на свернутой бухте каната и украдкой, так, чтобы этого не заметила команда «Барыша», делал в дневнике наброски углем.

Расположившаяся напротив него Джессалин сняла свою кожаную куртку, оставшись только в легкой блузе и обтягивающих штанах. Ее спутница-драконетка парила над ней, а эльфийка время от времени кидала ей виноградины из грозди, которую ей, не привлекая к этому внимания товарищей, продал кок «Барыша». Очевидно, в команде этого корабля каждый старался оправдать его имя.

– Это правда? – спросила девушка.

Все это было вчера. Джаг спал как убитый до утра, а проснулся с ощущением, будто его тело порвали на кусочки, а потом сложили обратно никогда раньше этим не занимавшиеся гоблины, которые при каждом удобном случае еще и принимались его яростно грызть.

– Не знаю, – сказал двеллер. – Но мне и в самом деле казалось, что сердце у меня не бьется.

– Он сказал, что спас тебя.

Джаг кивнул.

– Думаю, так оно и было.

Прервав занятие, он критически посмотрел на свой рисунок.

Ему не терпелось заняться каким-нибудь делом. Проснувшись, двеллер хотел вернуться к дневникам, но Джессалин не позволила – сказала, что ему необходимо как следует подкрепиться и подышать свежим воздухом. Рейшо проявил не меньшую настойчивость.

Зная, что они от него не отвяжутся, двеллер счел за лучшее подчиниться. Так что он плотно позавтракал, а теперь выполнял указания эльфийки, сидя на корме и наслаждаясь бьющим в лицо соленым ветерком.

– То есть ты признаешь, что он, судя по всему, спас тебе жизнь, – сказала Джессалин, – но по-прежнему полностью ему не доверяешь.