Ник О`Донохью - Исцеление Перекрестка

— Ты всегда так занята, да и я тоже. — Стефан встал и сменил кассету в магнитофоне. — У нас совсем не остается времени, чтобы потанцевать. — Он выглядел опечаленным, даже пристыженным. — А это очень плохо.

Он протянул Бидж руки, когда началась новая мелодия. Она рассмеялась, услышав первые аккорды: ее мать всегда пела эту песенку, когда мыла посуду:

«О, что за чудесная ночь для танцев под луной…»

Она сделала шаг вперед и оказалась в его объятиях. Стефан прижал ее к себе, и они начали танцевать на залитой лунным светом лужайке.

Сначала был вальс, потом танец, который Стефан назвал гавотом. Затем начались вариации на тему танго, и Стефан настоял, что обязательно должен держать в зубах цветок и обмениваться им с Бидж. Девушка, как это всегда бывало и раньше, поразилась: стоило Стефану взять ее за руку, и она начинала чувствовать себя самой грациозной танцовщицей на свете. Все воспоминания о собственной неуклюжести, страх оказаться во власти судорог покидали ее.

Скоро, смеясь и задыхаясь, Бидж повисла на Стефане, наслаждаясь песенкой из вестерна «Месяц над десятицентовым городишком».

— Мне очень жаль, что я не нашел более современной музыки, — виновато сказал Стефан.

— Ты мог бы позаимствовать кассеты у Фионы. Стефан нахмурился и покачал головой.

— У нее хороший выбор кассет, но не для сегодняшней ночи.

Неожиданно где-то поблизости зашелестела трава, и у двери коттеджа мелькнул свет. Бидж с опозданием вспомнила, что ее ловилка далеко. Стефан оглянулся и прошептал, широко раскрыв глаза:

— Моя трость осталась в доме.

— Прячься. — Бидж нырнула за погреб, Стефан следом. Бидж это странным образом напомнило случай из школьного детства: ее мать неожиданно вышла из дому и наткнулась на Бидж и ее приятеля. В тот раз мать была смущена чуть ли не больше, чем она сама, и уж точно никому не требовалось оружие.

У коттеджа двигались гротескные тени существ, передвигающихся на двух ногах; они решительно приблизились к двери, и тот, у кого был фонарь, остановился. Бидж услышала вскрик какого-то зверька в траве и на какой-то безумный момент подумала, что это грим, передвигаясь на задних лапах, явились за ней.

Но тут все пришедшие оказались на свету, и Бидж облегченно перевела дух. Это была группа мясоедов. Стефан нетерпеливо и недовольно проворчал:

— Я совсем забыл. Они же явились по случаю летнего солнцестояния.

Бидж взглянула на календарь в своих часах: 21 июня. Ночь, когда празднуется середина лета.

Мясоеды выстроились перед Бидж и Стефаном и захлопали в ладоши, распевая тонкими голосами:

«Мы жжелла-аем вам ссча-асстливого лета, Мы жжелла-аем вам ссча-асстливого лета!» Бидж не слышала хорового пения с тех пор, как в последний раз была в церкви; голоса мясоедов отчетливо выводили мелодию, каждая нота чисто звенела в ночной тишине. Потом Бидж спохватилась: мясоеды пели на мотив «Happy birthday to you!», и прижала руку к губам, чтобы не рассмеяться.

Когда пение закончилось, они со Стефаном зааплодировали.

— Замечательно! Это Фиона научила вас, да? — Мясоеды энергично закивали. — Спасибо вам. — Бидж подумала, что теперь они отправятся к «Кружкам» — петь свои колядки там. Но мясоеды не ушли. Они по одному стали подходить к Бидж и вручать ей подарки.

Бидж шепотом сказала Стефану:

— Я не знала, что на празднование середины лета полагается что-нибудь дарить. У меня нет для них ничего. — Уши Стефана зашевелились, когда дыхание девушки коснулось их.

— Моя Бидж, это не подарки, это жертвоприношение.

Сначала она не поняла. Когда же смысл сказанного дошел, Бидж ощутила шок.

— Но я же не…

— Ты открывательница дорог, хранительница Перекрестка. Филдс, Бог-Отчим, сам тебя выбрал. Ты теперь Богиня-Мачеха.

Это очень смутило Бидж, но все-таки она сделала шаг вперед и приняла дары: деревянную фигурку, изображающую ее в белом халате, отбивающуюся от игривой кошки-цветочницы, тончайшей работы деревянное резное ожерелье с подвеской — крошечной птичкой внутри клетки, три копченых окорока, запах которых заставил ее вспомнить ферму в Виргинии (это, наверное, тоже было идеей Фионы).

Бидж сделала реверанс.

— Благодарю вас. Это очень мило с вашей стороны.

Но мясоеды все не уходили: они явно чего-то ждали. Через секунду Бидж в смущении догадалась, чего же именно они ждут.

Она опустилась на колени и по очереди коснулась их лбов, благословляя маленькие существа. Они с поклонами удалились, распевая. Бидж и Стефан смотрели им вслед, пока огни не растаяли в темноте.

Стефан решительно включил магнитофон снова. Бидж сбегала в дом, принесла ловилку и трость Стефана и положила их так, чтобы до них было легко дотянуться.

Фавн покачал головой, снова заключая ее в объятия.

— В ночь перед летним солнцестоянием они нам не понадобятся.

— Я рада. — Бидж взглянула на стол, заваленный приношениями. — Но привыкнуть к этому я не могу. Почему они делают мне дары?

— Потому что они благодарны тебе. Все тебе благодарны. Даже я принес тебе кое-что. Бидж положила голову ему на плечо.

— Ну как же без этого.

— Бидж, любимая, когда ты зубоскалишь, ты становишься удивительно похожа на Лори.

К тому времени, когда зазвучала предпоследняя мелодия на кассете — «Звездная пыль», — Бидж и Стефан не столько танцевали, сколько целовались. Бидж сбросила туфли, а Стефан — шляпу. После этого началось соревнование: кто дальше закинет следующий предмет туалета. Вскоре они были нагими.

Стефан снова протянул к ней руки, и снова Бидж скользнула в его объятия, отчетливо ощущая прохладу травы под ногами.

Мягко и чисто прозвучали первые такты «Сонаты лунного света»: «Только ночь кругом, луна и звезды».

— Да, — прошептал Стефан, щекоча губами шею Бидж. — Только ночь — наша ночь. Наша луна и наши звезды.

— Фантастическая ночь для влюбленных, — пробормотала Бидж, целуя его и крепче прижимаясь к фавну. Ей казалось, что она способна различить каждую шерстинку у него на ногах.

Бидж так и не могла понять, как это им удается продолжать танец, — она знала только, что Стефан удивительно силен и грациозен.

Бидж разбудило хлопанье огромных крыльев. Еще недавно этот звук вызвал бы у нее ужас. Теперь же она кинулась к окну, узнала грифона и выбежала из дома, чтобы поздороваться с ним, на бегу застегивая хаЛат. Существо рядом с грифоном поразило ее. Грифон-сын был уже размером с леопарда; пух сменился серебристым оперением, на львиной части тела вырос густой мех. Он уверенно, но без высокомерия своих родичей шагал рядом с отцом.

— Это Рафаэль, — коротко сообщил грифон. Его отпрыск тут же протянул Бидж когтистую лапу.

Бидж пожала ее, глубоко тронутая тем, что грифон сообщил ей настоящее имя своего сына.