Кейт Якоби - Клетка для мятежника

Эндрю зажмурился и прижал руки к вискам, словно борясь с острой болью. Ничего не говоря, он направился к постели, сбросил одежду и зарылся в одеяла.

Роберт хорошо понял, что означает такое поведение. Он сам часто испытывал желание отгородиться от мира и никогда обратно не возвращаться.

Да, сейчас определенно как раз такой случай...

Раннее утро показалось покрасневшим глазам и усталому телу Эндрю серединой ночи. Ему пришлось слишком мало спать и слишком о многом думать. Теперь мальчику было необходимо видеть, что скрывается под поверхностью или в хитросплетениях слов и поступков; иногда разобраться оказывалось так трудно, что хотелось кричать.

Эндрю сам об этом еще не догадывался, но постепенно он начинал узнавать едущего рядом человека. Ледяной дождь заставлял путников низко пригибаться к конским шеям, капюшон плаща Роберта был низко надвинут, скрывая суровое лицо и пронизывающий взгляд. Эндрю был благодарен непогоде за возможность не разговаривать, как и Роберт — за возможность не отвечать на вопросы. Оба они были рады убежищу, которое давала им тишина.

Солнце так и не показалось. Непрекращающийся дождь превратил тропу в грязное болото, из которого кони с трудом вытаскивали ноги. Весна показывала себя с самой неприглядной стороны; было то самое время года, о котором забыли поэты. Еще не появилась зелень, не зацвели ландыши, на деревьях не проклюнулись молодые клейкие листочки. Наступал сезон тяжелой работы, когда землю готовили к посевам. Реки и озера разливались, и те, кому хватало глупости отправиться в дорогу, расплачивались за свою непоседливость.

Что ж, по крайней мере, тяготы дороги позволяли не думать о Кенрике, о Хелен и Лиаме. Даже мимолетной мысли о них было достаточно, чтобы Эндрю почувствовал себя больным и должен был судорожно сглотнуть, борясь с тошнотой.

Они не останавливались, чтобы перекусить, и к тому времени, когда впереди из сумрака вырос тонкий шпиль церкви, в животе у Эндрю бурчало так громко, что его конь прядал ушами. Роберт, не обращая на это внимания, двинулся вниз по склону холма и проехал сквозь полуразвалившиеся ворота к церкви, стена которой немного защитила их от ветра.

Роберт спешился и зашлепал по грязи, не оглянувшись на Эндрю, однако голос его прозвучал отчетливо:

— Подожди здесь. Я вернусь быстро. Недалеко отсюда есть местечко, где мы сможем развести костер и немного обсушиться.

Роберт скрылся в церкви, а Эндрю стал смотреть на серые поля и серые деревья в отдалении. Ах, как же хотелось настоящей весны и ярких красок, которые она приносит! После бесконечных месяцев зимней белизны глаз радуется даже желтым плащам гильдийцев...

— Роберт! — Эндрю погнал коня к двери церкви, крича во весь голос. — Роберт! Нужно уезжать! Скорее!

В ту же секунду Роберт выбежал из церкви, сжимая в руке кожаный мешочек и торопливо натягивая на лицо капюшон плаща. Выхватив у Эндрю поводья, он вскочил в седло и посмотрел туда, куда показывал мальчик.

— Проклятие! За мной! — Роберт резко дернул поводья, развернул коня и пустил его галопом в сторону ближайших деревьев. Эндрю не отставал, хотя и оглядывался все время на полдюжины гильдийцев, выскочивших из засады.

Однако скоро ему стало не до гильдийцев. Пришлось сосредоточиться на том, чтобы не дать коню споткнуться на крутом каменистом склоне холма, поросшего кривыми сосенками и усеянном гнилыми пнями. У подножия холма текла речка, и Роберт направил коня прямо в воду, позволив течению помогать своему продвижению. Эндрю следовал за ним, боясь оглянуться, боясь посмотреть вперед. Оставалось только полагаться на Роберта: тот не оставался бы все эти годы живым и на свободе, если бы не был сообразителен.

Кони, дрожа, благополучно выбрались на противоположный берег, и Роберт тут же погнал их вперед. Здесь лес был более густым, но Роберт не замедлял скачки. Деревья летели мимо, дождь все так же лил... Вдруг Роберт без предупреждения остановился не берегу заросшего озерца и, дыша так же тяжело, как его конь, поднял руку, требуя тишины, прикрыл глаза и прислушался.

Он воспользовался своим умением искателя, догадался Эндрю, чтобы уловить ауры своих преследователей. Эндрю оглянулся назад, высматривая в бесконечном сером пространстве проблеск желтого.

— Они нас потеряли, — через некоторое время объявил Роберт. — Видели они твое лицо?

Эндрю нахмурил брови.

— Нет, не думаю. Они были далеко, когда я их заметил, а капюшон у меня был опущен.

— Хорошо. Посмотрим, из-за чего весь этот переполох. — Роберт достал кожаный мешочек, стащил перчатку с правой руки, а левой прикрыл плащом его содержимое.

Эндрю заметил, как мелькнул край листа бумаги.

— От кого письмо? — спросил Эндрю. Когда Роберт бросил на него недовольный взгляд, мальчик пояснил: — Если вы хотите сделать меня королем, то не должны хранить от меня секретов.

В глазах Роберта промелькнула улыбка.

— От архидьякона Годфри.

— Годфри? Он вам пишет? — Эндрю был доволен и не так уж удивлен. Годфри — хороший человек, и приятно было узнать, что он деятельно помогает правой стороне.

Правой стороне... Значит, он сам тоже встал на сторону Роберта?

— О чем он пишет?

Дочитав, Роберт рассеянно сложил бумагу. Понять его жест оказалось не так уж трудно.

— Так выдумаете, это приманка? Письмо поддельное? Кто еще знал, куда посылать вам письма?

Роберт нахмурился, натянул поводья и направил коня по берегу.

— На Годфри наложена Печать, так что рассказать про эту церковь он никому не мог. Однако в письме говорится о желании Осберта срочно со мной встретиться. Я могу только подозревать, что Осберт приказал выследить гонца, которого отправил Годфри.

— Так это уловка, чтобы заманить вас в засаду?

— О, сомневаюсь.

— Почему?

Роберт откинул капюшон и посмотрел на небо, пытаясь определить, не переменится ли погода.

— Осберт не дурак. Он не стал бы посылать всего шестерых, чтобы схватить меня.

— Тогда зачем вообще их посылать?

— А как ты думаешь?

Эндрю ненавидел подобные вопросы.

— Чтобы вы обратили внимание? Чтобы обязательно отправились с ним на встречу? Чтобы показать вам, что дело важное?

Роберт широко улыбнулся.

— А ты не такой уж тупой в конце концов, а?

— Кто сказал, что я тупой? Ответом ему была усмешка.

И вдруг Эндрю понял, понял, что все время не давало ему покоя, вспомнил о неожиданных вопросах и заранее готовых ответах...

— Так это ваша работа?

— Моя работа? — Роберт недоуменно поднял брови. — О чем ты?

— Это вы... Вы клали книги в тайник у моего окна, книги, которые я должен был прочесть. Ведь это были вы, верно? И те записки, и ответы на мои вопросы... совсем как наши разговоры в последние дни.