Сергей Удалин - Черные камни Дайры

— А, это ты, храбрый рыцарь, — с неожиданной злостью сказал юноша. Судорожная гримаса исказила его лицо, и Турвин вдруг понял, что тот готов был зарыдать от невыносимого горя, вот только слез у него уже не осталось. — Надоело воевать? Решил вернуться к своей Прекрасной Даме? — Сермангир словно выплевывал в лицо рыцаря горькие, обвиняющие слова. — Только ты опоздал, нет больше Митрайны. Понимаешь? Ее совсем нет! А ты… а мы…

— Что ты сказал? — яростно закричал Турвин и рванулся навстречу юноше. Рыцарю на мгновение показалось, что если остановить его, не дать произнести страшные слова, то несчастья не произойдет. — Замолчи! Как ты посмел такое сказать?!

Но Сермангир не чувствовал угрозы ни в его взгляде, ни в словах. Он вообще ничего не видел и не слышал, но продолжал говорить. Видимо, просто уже не мог держать горе в себе.

— И ведь не в бою она погибла — разнимала дерущихся Дела и пришлого колдуна. Тот ее случайно мечом и зацепил. Тебе бы рядом оказаться. Ты — рыцарь, не чета мне, враз бы их успокоил. Так нет, у тебя неоплаченный долг крови. Эх!

Юноша махнул рукой и побрел, сам не зная куда, лишь бы не встречаться больше ни с рыцарем, ни с кузнецом, да и вообще ни с кем из людей. Потом обернулся и добавил:

— Одно время я ведь убить тебя собирался. Из-за нее. А теперь передумал. Я больше никого не хочу убивать. Так что живи и вспоминай ее и мучайся, если, конечно, сможешь так жить.

Хелсир давно уже догадывался, что Великий Tax ошибся. Кузнецу принадлежит не тот камень, который они искали. Не Черная Слеза, а скорее уж Черная Кровь. Не он остановит войну и принесет покой обессилевшей Дайре. Но ошибка мало что меняет. Все равно нельзя оставлять черный перстень в неумелых и недостойных руках. И, как только Дел окончательно пришел в себя, юный маг решил еще раз поговорить с ним.

Войдя в палатку, где лежал раненый, Хелсир поздравил кузнеца с победой, пожелал быстрого выздоровления и перешел к делу.

— Надеюсь, что ты не откажешь мне в моей просьбе, — осторожно сказал он, тщательно подбирая слова. — Теперь, когда Тил погиб и война окончена, тебе уже не так нужен этот черный перстень. Мне кажется, сейчас самое удобное время передать его на хранение опытному магу и мудрому человеку, заботящемуся о благополучии всех людей, — Обуздывающему Тревогу Таху.

Едва закончив говорить, он понял, что тоже совершил ошибку. Такой реакции от кузнеца он никак не ожидал.

— Война закончена, говоришь? — яростно прошипел Дел, вскочив на ноги и кривясь при этом от боли. — Может, для тебя она и закончена. А для меня только начинается. Еще много с кем надо поквитаться. И с северянами, и с легионерами, и с наемниками. А потом и до твоего клана доберемся. Все они виноваты и заплатят за свои дела. А кто ничего не делал, заплатит за бездействие.

Глаза Маскардела вспыхнули безумным огнем. Вероятно, он уже представлял себе разрушенные крепости, горящие селения и трупы вражеских воинов. И эта картина заставила кузнеца удовлетворенно рассмеяться. Он не сомневался, что именно так все и будет.

А Хелсир похолодел от ужаса. Глупец! Он даже не догадывался, с кем имеет дело.

Жажда мести превратила кузнеца в кровожадное чудовище. Победив их злейшего врага, Советника Тила, он сам теперь представляет для Клана Тревоги не меньшую опасность. Его нужно остановить, пока не поздно. И лучше это сделать прямо сейчас, когда Дел еще не оправился от ран и к нему не вернулась его страшная нечеловеческая сила.

Приняв решение, маг перешел к действию почти мгновенно. Время, проведенное в отряде, научило Хелсира быть решительным и беспощадным. Он уже привык решать сложные вопросы при помощи оружия, и не сомневался, что поступает правильно. Он обнажил меч и ринулся на кузнеца.

Но тот, хотя и с большим трудом, уклонился от удара. Маскардел давно уже не был тем человеком, которого можно застать врасплох. Кузнец пригнулся и выставил вперед руки, готовый, несмотря на боль, защищаться и даже атаковать противника, если найдется хоть что-нибудь, похожее на оружие. В это время в палатку зашла Митрайна проведать раненого. Вместе с ней пришел Сермангир.

— Что вы делаете? Немедленно перестаньте! — закричала девушка и бросилась на защиту своего пациента.

Следом поспешил ее спутник, еще не успевший ничего понять. Но Хелсир уже не мог отступить. Обеими руками расшвыряв в разные стороны молодых людей, мешающих ему как следует размахнуться, он продолжил атаку. В правой руке, которой он отталкивал Митрайну, был меч. И юный маг даже не заметил, как острое лезвие перерезало девушке горло.

Зато это видел кузнец. Гнев придал ему силы. Ударом нога он отпихнул от себя противника, схватил тяжеленный чурбан, заменяющий в палатке стол, и запустил им прямо в голову Хелсира. Тяжелый снаряд пробил череп мага, и последняя мысль умирающего была о том, что он не выполнил задание вождя клана, не сумел остановить войну и теперь разгневанные Предки в Небесном Дворце не захотят даже взглянуть на него.

— И еще, командир, — добавил разведчик, закончив рассказывать то, что сам понял из невнятного, сбивчивого рассказа Сермангира. — Тебя разыскивает один человек. Вот он.

— Что? Какой человек? Зачем?

Турвин был потрясен известием о нелепой смерти Митрайны. Такой неправильной, ненужной и несправедливой, что в нее невозможно было поверить. Но отчаяние Сермангира убедило его лучше всяких доказательств. Митрайна мертва. Он больше никогда не увидит ее, не посмотрит в прекрасные зеленые глаза, не услышит тихого печального голоса. При чем здесь какие-то люди, какие-то дела?

Он повернулся, чтобы прогнать посетителя, а вместе с ним и своих солдат, и увидел перед собой Рентентула, доверенного слугу отца. Турвин вскочил на ноги, бросился к нему, обнял и забросал вопросами.

— Молодой господин, — спокойно и холодно сказал в ответ слуга. — Твой отец, рыцарь Энгтур, перед смертью велел мне разыскать тебя и отдать этот сверток и письмо. — Он передал Турвину аккуратный узелок из тонкой зеленой ткани и сложенный вчетверо лист пергамента. — Из него ты узнаешь все, что счел необходимым сказать тебе мой хозяин.

После этих слов Рентентул поклонился и ушел, явно не желая продолжать разговор.

Турвин удивился странностям старого слуги, однако тут же забыл о нем, развернул письмо и стал читать:

«Возлюбленный сын! По приказу нашего повелителя, Магистра Эрма, я должен отправиться к степнякам, чтобы принести извинения Великому Шаману за смерть воина Клана Жестокости, произошедшую по твоей вине. Я не хочу умирать на чужбине, но и не могу ослушаться приказа. Поэтому я попросил моего друга, Хранителя Закона Дерхеда, сразить меня в честном поединке, согласно законам рыцарской чести. Не осуждай его за это. Помни, он согласился поступить так из дружеской привязанности ко мне, уступая моим просьбам.