Джоэл Розенберг - Серебряный камень

Высказавшись, старик заехал кулаком в стену, отчего гамак, в котором он лежал, качнулся, да так, что седобородый, не удержавшись в нем, плюхнулся на пол, умудрившись, однако, ловко приземлиться на короткие волосатые ноги.

Сплюнув что-то не дожеванное на покрытую бурыми пятнами тыльную сторону руки, вестри небрежно отер ее одеяло. Время оставило отметины на его лице, о возрасте говорила и грязновато-седая борода. Он был стар, и судя по всему, жить ему оставалось недолго.

— Имя мое — Навозный Дурин, — представился карлик. — Происхождение мое неизвестно, навыков ремесла не имею. Живу как придется, зарабатываю на пропитание тем, что выношу горшки да чищу отхожие места и перевожу эти сокровища за городские стены, где сваливаю в кучи для удобрения. — Он отвесил глубокий поклон. — И, конечно же, я к вашим услугам, достопочтенные.

— Уймись ты, Дурин, — вмешался кто-то из вестри. — Валин ведь не так просто их сюда приволок. Ты не желаешь полюбопытствовать, зачем?

— Я, например, — заговорил еще один вестри, — только что с работы, вкалывал так, что все тело гудит, мне бы отоспаться. — Повернувшись на другой бок в гамаке, он натянул на голову истерзанное одеяло и почти сразу же захрапел.

Валин встал чуть ли не навытяжку.

— Всем говорю, что этот почтенный — наш друг…

— Да-да-да, нам известно, что почтенные — самые большие наши друзья и приятели, — ответствовал Дурин. — Что ни день, то они оказывают мне великую честь грести за ними…

— …и Друг Отца Вестри! — проорал Валин.

Все вдруг словно онемели. Тишина была такая, что Торри услышал, как булькает варево в котелке.

— Вон оно что… — произнес Дурин. — Тогда дело другое. — Подскочив к отцу, он с ног до головы оглядел его. — Рассказывают, будто однажды, много лет назад, Отца Вестри заперли в крохотной каморке и пытали там — и все только потому, что он слишком много знал.

— Верно, — кивнул отец. — Так и было. Связали вервием, свитым из кишок бога.

— Гм-м… и еще говорят, что один его друг помог ему смыться. — Старый карлик склонил голову набок. — Наверняка Отец Вестри дал такому преданному другу какой-нибудь знак…

Как и раньше на рынке, отец быстро наклонился к вестри и что-то прошептал ему на ухо.

Дурин моментально вытянулся.

— Тогда ладно, — сказал он уже совершенно серьезно, без намека на фамильярность. — Чего ты желаешь от меня, друг Отца Вестри? Хочешь, я вспорю нутро свое, чтобы ты в его тепле мог отогреть застывшие ноги?

Отец усмехнулся.

— Нет, вот это совершенно ни к чему. — Сняв с плеча рюкзак, он раскрыл его, извлек пакет свежезамороженной говядины и указал им на кипевший котелок. — Приглашаю вас поесть вместе, и вы расскажете мне о тех, кто недавно пришел сюда. Мне необходимо знать о них все — когда они пришли, где они сейчас, с кем встречались.

— Ага, понимаю, — кивнул Дурин. — Йен Сильвер Стоун, как говорят, Обетованный Воитель. Он со своими спутниками проследовал через деревню в сопровождении войск под командованием Однорукого. Вот и все, что мне известно достоверно, хотя слухов ходит множество.

— Мне необходимо знать все.

Дурин четырежды хлопнул в ладоши.

— Просыпайтесь, лежебоки!.. Валин, помоги-ка мне разбудить этих лентяев. — Кинувшись к одному из гамаков, он растолкал спящего там, потом устремился к следующему, награждая каждого не желавшего вставать карлика звучным шлепком по мягкому месту.

— Просыпайся, говорю! — требовательно звучал голос Дурина, силившегося поднять очередного карлика. — К нам пришел друг Отца, он вместе со своими спутниками окажет нам честь, разделив нашу трапезу и наши знания. — Дурин выпрямился; теперь это был не старый замухрышка, а исполненный достоинства человек. — Конечно, мы все нечистокровные ублюдки, поденщики, водоносы, грузчики и ассенизаторы, но мы были и остаемся Сынами Вестри.

Жаркое удалось на славу, а когда в него добавили говядины, моркови и приправ из дорожных запасов, получилось просто объедение. Немало времени занял сбор информации, а еще больше — перевод, но ведь и Мэгги должна была быть в курсе происходящего. Она достаточно времени провела в обществе Осии, чтобы подучиться берсмальскому, а до вестри все руки не доходили.

В конце концов Торри подытожил:

— Итак, посмотрим, что получается. Йен спешит к Престолу, где он намерен растолковать всем, что Вандескард не желает воевать с Доминионами. Ходят упорные слухи, что он и есть легендарный Обетованный Воитель, напротив, стремящийся развязать войну и повести вандестов в бой не только с Доминионами, но со всеми вообще.

Гул одобрения подтвердил правоту Торри.

— Ладно. Поскольку его не прикончат, как дурного вестника, дядя Осия, похоже, прав: за эту троицу можно не беспокоиться, пусть они делают свое дело. — Юноша повернулся к отцу. — Йен, конечно, мой друг, но раз ему не нужна помощь, зачем нам лезть на рожон?

В особенности если вспомнить, кем был отец Торри. Вряд ли в Вандескарде с распростертыми объятиями встретят Ториана Изменника.

Мэгги покачала головой:

— Здесь я вижу две сложности. Как, по-твоему, они установят, действительно ли Йен Обетованный Воитель?

— А разве его будут проверять? — смутился Торри. Отец тоже был сбит с толку.

— Не пойму что-то.

— Все потому, что вы невнимательно слушали, — отчитала их девушка. — Подумайте. Какому испытанию подвергают тех, кто вступает в это их военное общество, Дурин?

Карлик пожал плечами:

— Точно не знаю. Его называют «Испытание Болью», после которого все становятся однорукими, как Тюр, сунувший руку в пасть Фенрира. — И Дурин звучно щелкнул немногочисленными остававшимися у него во рту зубами.

— Думаешь, они на такое пойдут? — усомнился отец. — Испытание Болью проходят лишь представители элиты; не станут же подобным образом проверять так называемого Обетованного Воителя?

Валин покачал головой.

— Боюсь, что ты не понимаешь, — ответил он на вестри и тут же перешел на берсмальский, когда Дурин укоризненным взглядом напомнил ему, что Мэгги не знает языка. — Девушка права. Конечно, его непременно подвергнут испытанию — стать Тюрсоном великая честь.

Отец покачал головой:

— Вряд ли Йен согласится. Думаю, он вежливо откажется, рассыпавшись в благодарностях. Что же до некоторой потери репутации… ну, переживет.

— Нет, — не согласилась Мэгги. — Так нельзя.

Торри мотнул было головой и, тут же сообразив, что невольно скопировал жест отца, одернул себя.

— Почему? Только потому, что сильно облегчит все?

Она кивнула:

— Именно. С какой стати, если все так легко и просто, возникли слухи о трех странниках, двух мужчинах и женщине, замышляющих недоброе в Вандескарде?

Дурин развел руками: