Джоэл Розенберг - Серебряный камень

Взгляд аргентума был прикован к Йену.

— Согласно его же утверждению, он сразил огненного великана и одолел хлада. Не сомневаюсь, что у него достанет мужества положить руку в пасть Волка, как достало всем сидящим здесь этой ночью, в Час Длинных Свечей, когда Стол собрался решить вопрос о мире и войне.

Договорив, он скрестил руки на груди и продолжал стоять, неотрывно глядя на Йена.

Йен спокойно выдержал этот взгляд.

Чей-то кашель на другом конце Стола вернул аргентума к действительности. Поспешно кивнув, Хорсел Тюрсон поклонился и сел.

Возложив руки на стол, с места поднялся следующий — высокий, весь в черном мужчина; на черном фоне выделялась его искусственная рука, но не серебряная, а медная, в тон блестящим пуговицам. Судя по всему, правилами Стола выступать предписывалось лишь по очереди и непременно стоя.

— Собрат мой, аргентум Хорсел Тюрсон, прав. Если мы намерены всерьез отнестись к словам посланника, ему необходимо пройти испытание. Однако что, если он испытания не выдержит? И не по причине неточности или ошибочности сведений, с которыми он сюда явился, а вследствие личной несостоятельности? — Оратор обвел глазами присутствующих, будто ожидая от них ответа, хотя, исходя из правил Стола, вопрос этот был чисто риторическим. — Что, если перед нами не Обетованный Воитель, не будущий Тюрсон, а самый обычный гонец с посланием, причем с достоверным посланием?.. Выходит, в таком случае мы откажемся выслушать просьбу, передать которую он явился? — Выступавший театральным жестом раскинул руки. — Надеюсь на вашу мудрость.

Поднялся еще один оратор.

— Слова моего собрата, маркграфа Устья Гильфи, повергли меня в недоумение. Скажите на милость, неужто мы обязаны выслушивать самозванцев? — Он вытянул в сторону Йена руку, однако у Йена не возникло ни малейшего желания подойти и пожать ее. — А слухи о банде наемных убийц, которые якобы должны помешать ему донести послание до Стола… На самом деле никаких убийц не было и нет! Взгляните на него! Вот он стоит перед вами. Разве исключено, что некто, решив добавить весомости его миссии, стал бы распускать подобные слухи? Разве исключено, что, пока мы сидим здесь, полки Срединных Доминионов «Розовый» и «Лазурный» несутся по Внутренним Землям, отхватывая куски Вандескарда, будто кухарка острым ножом?

Свирепо взглянув на Йена, оратор сел.

Снова поднялся отец Марты.

— Слова моего собрата по Столу, герцога Залива Байт, показались мне несколько неразумными. Я давно выставил сторожевые посты и пикеты на подступах к Внутренним Землям; наверняка подобным же образом поступили и другие правители. Стоит только всадникам из Доминионов, подобно муравьям из растревоженного муравейника, устремиться на наши земли, как нам тут же сообщат об их передвижениях.

Слова маркграфа были встречены одобрительным гулом.

— И хотя ситуация в Заливе Байт, по-видимому, несколько иная, могу заверить моего собрата, что, если Внутренним Землям будет брошен вызов, войска не ударят лицом в грязь даже в мое отсутствие. — Маркграф позволил себе крохотную паузу, после чего заговорил вновь: — Нам за этим Столом надо решить множество вопросов, не стоит пугать себя дикими фантазиями.

Поднялся еще один собрат по Столу.

— И все же не о том мы сейчас говорим. Нет-нет, мой собрат, маркграф Внутренних Земель, прав — я имею в виду, что нам стоило бы выслушать известие этого посланника, а затем убедиться в его подлинности. — Он махнул на широкий занавес у себя за спиной. — Ушам собравшихся за Столом приходилось слышать и ложь, и увертки.

Поднялся следующий оратор.

— Я согласен с моим собратом, графом Сосновых Равнин.

— И я! — раздался голос.

— Я тоже согласен!

Отец Марты снова встал и посмотрел на Йена.

— Йен Сильвер Стоун, по твоим словам, ты — посланник паромщика Харбарда, направившего тебя к Столу с обращением. — Он жестом призвал юношу говорить. — Ну так говори. — Усевшись, маркграф сложил руки на коленях.

Плечи Йена ныли от долгого стояния навытяжку с Гунгниром в руке. Он осторожно опустил копье рядом с собой на пол.

— Значит, так…

Пол, глухо загудев, завибрировал, будто громадный гонг.

Все сидевшие тут же вскочили, кое-где раздались крики. Не сразу Хорселу Тюрсону удалось восстановить порядок — будто молотом грохнул он серебряным кулаком Столу. Прежде чем начать говорить, аргентум дождался, пока Зал утихомирится.

— Незачем угрожать нам копьем по имени Гунгнир, этим ты себе поддержки за Столом не прибавишь. — Он обвел сидевших взглядом. — По-моему, здесь мы единодушны, Йен Сильвер Стоун.

— Но…

Йен собрался заверить его, что ничего подобного не замышлял, а только хотел поставить копье на пол, дать рукам отдохнуть. Но такое объяснение собравшиеся сочли бы трусливым оправданием, а оправданий здесь не терпели.

Опустившись на корточки, юноша медленно и осторожно положил Гунгнир на мраморный пол, затем, встав, посмотрел на своих спутников.

— Не смейте прикасаться к копью даже носком ботинка!

Сняв перчатки, он засунул их за пояс.

— Прошу прощения за причиненные неудобства. Это произошло случайно.

— Как в доке? — язвительно спросил Хорсел Тюрсон. — Там тоже все вышло нечаянно?

Йену не нравился Хорсел Тюрсон, однако это не означало, что слова аргентума можно пропустить мимо ушей. Как и не означало, впрочем, что у подобного вопроса нет оснований.

— Там все было как раз намеренно. Мне требовалось доказать, что я не просто какой-то парень с палкой.

Желая, чтобы его услышали все собравшиеся, юноша заговорил в полный голос:

— Я не Обетованный Воитель, но и не тот, на кого можно не обращать внимания. Я — посланник того, кто называет себя Харбардом-паромщиком. Харбард-паромщик считает, что мы на пороге войны между Вандескардом и Срединными Доминионами, войны, угрожающей миру и спокойствию. Его спокойствию. Он настоятельно рекомендует войну не развязывать.

Хорсел Тюрсон так и продолжал стоять.

— А если мы не пожелаем внять словам… паромщика?

— В таком случае он велел мне пригрозить вам Проклятием Одина, — ответил Йен и протянул руку к Хорселу Тюрсону, копируя жест Харбарда. — Он положил на стол яблоко, — продолжал юноша, — потом пробурчал что-то невнятное, велев яблоку…

В первое мгновение Йену показалось, что Хорсел Тюрсон просто решил присесть.

Но потом аргентум вскрикнул и, резко подавшись вперед, грохнулся лицом о стол, да так, что Йен не смог сдержать возгласа сочувствия.

Однако этим не кончилось. Хорсел Тюрсон, конвульсивно дергаясь, сполз на пол и продолжал корчиться там, будто подопытная лягушка под ударами тока.

Йен шагнул вперед, подумал и, переступив через лежащее на полу копье, вскочил на стол, а затем спрыгнул с другой его стороны — к бившемуся в конвульсиях Хорселу Тюрсону, над которым уже хлопотали Ториан Торсен с Торри. Арни Сельмо подоспел через секунду — решив по примеру Йена сократить путь, он пробрался сюда под столом.