Барбара Хэмбли - Мать Зимы

Пробудившись на звук голоса Ингольда, Джил ощутила такую ярость, такую гневную уверенность в том, что именно он повинен во всех ее несчастьях, что ей пришлось до боли сжать кулаки и смотреть на побелевшие костяшки пальцев, пока ярость не улеглась.

Без всякой причины ей вспомнилась Шерри Рейнольд, великолепная загорелая фигуристая блондинка, которая подружилась с ней в старших классах. Шерри стала стюардессой, вышла замуж за дантиста и купила дом размером с небольшое общежитие в университетском городке. В это же самое время Джил боролась с нищетой и пыталась защитить докторскую по средневековой истории.

Она вспомнила, как они с Шерри сидели в кафе в Вествуде, и та говорила: «Сама не знаю, зачем я это делаю. Мне даже не нравится вкус спиртного. Я знаю, что выпивка не решит никаких проблем, не поможет мне и только все ухудшит. И все равно... Вот я сижу с дюжиной пустых стаканов перед собой и говорю какому-нибудь мужику, которого никогда в жизни раньше не видела, свой номер телефона и домашний адрес... — Это было уже после развода. — Такое ощущение, будто слова: „Ну же, выпей еще рюмочку“ доносятся прямо из воздуха и не имеют отношения ни к чему: ни к прошлому, ни к будущему, ни вообще к реальности, — и это самое правильная, разумная вещь во вселенной. И я должна это сделать...»

Убей его. Убей Инголъда.

Самая правильная и разумная вещь на свете...

Она закрыла глаза, попыталась вспомнить, что ей снилось — кажется, что-то связанное с матерью и сестрой? — что так ее разозлило и лишило всякой надежды на счастье в будущем.

Хотя она говорила с ним об этих снах, об ужасных мыслях, возникавших в мозгу, маг отказался связывать ей руки.

— Дорогая моя, оружие может понадобиться нам в любой момент, — заявил — Ингольд. — И я тебе доверяю.

— Напрасно.

Они стояли под умирающей сикоморой во дворе, — там, где Джил подверглась нападению, — и взирали на разодранный мешок, лежавший на земле.

От твари, напавшей на Джил, мало что осталось: все уничтожили падальщики, невзирая ни на какие чары, наложенные Ингольдом на сам мешок и на дерево.

— Тогда скажем, что я доверяю себе самому. — Маг подобрал остатки задней лапы хищной твари и сунул ее вместе с остатками рваного мешка в седельную суму на спине у мула. — Я не знаю, что заставляет тебя нападать на меня, но если эта неведомая сила убыстрит твою реакцию и отучит размахивать впустую руками при боковых выпадах, я буду рад с ней познакомиться.

Он улыбнулся. Занимаясь с таким наставником, как Ингольд, Джил в поединке могла одолеть кого угодно из гвардейцев, и потому на его поддразнивания она ответила широкой ухмылкой и швырнула в него веревку, которую держала в руках. От этого шутливого выпада маг ушел с той же легкостью, как избежал бы смертоносного удара.

— Вот! — внезапно услышала она негромкий голос Ингольда. — Вот, ты меня слышишь? Ты здесь?

Джил обернулась. Ингольд вновь держал в руке кристалл, который отбрасывал желтоватые отблески на его лицо. Под глазами залегли глубокие тени.

— Такое случалось прежде? — спросила она. — Я хочу сказать — до прошлой недели?

Он поднял голову.

— Извини, дорогая. Я тебя разбудил? Нет, — ответил он на вопрос, когда Джил отмахнулась, показывая, что это не имеет значения. — И меня очень беспокоит одно: за последние дни у меня то и дело возникает ощущение, что Вот или кто-то еще из геттлсендских магов пытается со мной связаться, но никак не может пробиться.

Он встал и подошел к Джил. Они находились в бывшей библиотеке, одной из немногих комнат на вилле, где уцелели крыша и все четыре стены, хотя все три окна, разумеется, были разбиты. В неверном пламени костра можно было разглядеть остатки фресок на стенах, изображавших романтические сцены.

Джил слегка подвинулась, и Ингольд уселся рядом, по-прежнему держа в руке кристалл.

— Я надеялся, — продолжил он негромко, — что если Руди сумел ко мне пробиться, то я дозовусь Вота, но — не тут-то было. У меня странное ощущение некоего... давления, как от потока; струящегося глубоко под землей, как от натянутой веревки, которая вот-вот порвется. — Он отложил кристалл и замолк, глядя на разбитое окно и рассеянно поглаживая бороду.

— А что сказал Руди?

Ингольд поведал ей об этом. Услышав описание твари, которую Руди обозвал габугу, Джил охватило странное чувство чего-то знакомого, словно она когда-то видела нечто подобное наяву или во сне. Но тут же это чувство исчезло. Слишком странные сны снились ей в последнее время, и в них было нечто большее, чем просто стремление убить Ингольда, уничтожить его... Кроме того, эти грезы вселили в душу Джил нежелание делиться с ним происходящим... И даже когда она пыталась сосредоточиться и вычленить хоть какой-то смысл из этих смутных, аморфных видений, все растворялось и исчезало, и Джил больше не могла вспомнить того, что видела во сне.

Так оно случилось и на сей раз. Ингольд прервался, почувствовал, что его спутница желает заговорить, но стоило Джил вздохнуть поглубже, как слова застряли у нее в горле, словно у заики, и она уже не смогла вспомнить, снилась ей такая тварь или нет. Она в смущении потрясла головой, на что Ингольд, кивнув, просто промолвил:

— Любопытно.

И тут Джил подумалось, словно чей-то чужой голос произнес в глубине ее сознания: «Оно появится у окна». Она понятия не имела, в чем дело, но машинально проверила оружие и прикинула, сможет ли дотянуться до спины Ингольда, когда маг повернет голову.

Тут же все в ней воспротивилось этому желанию. «Как Шерри Рейнольдс...» И внезапно мул вскинул голову и испуганно завизжал.

Ингольд развернулся рывком. Джил подлетела, словно распрямляющаяся пружина, выхватывая меч стремительным движением. Краем глаза она заметила какую-то огромную бледную тварь, цепляющуюся за подоконник конечностями, больше похожими на клешни, а также круглую пасть на том месте, где никакой пасти быть не положено, услышала влажный чмокающий звук... Размахнувшись, она нанесла клинком удар такой силой, что едва не вывихнула запястье, а затем застыла, вся дрожа, словно бегун-марафонец. Горло саднило от нечеловеческого крика.

Ингольд уже двинулся к ней. Джил прохрипела:

— Нет! — И рухнула на колени, обливаясь потом. Рана на лице горела огнем. Несколько мгновений она не видела вокруг ничего, кроме собственных побелевших пальцев, стискивающих рукоять меча, и не осознавала ничего, кроме подступающей волны тошноты. За это время Ингольд успел подойти к окну и вернуться. Тварь снаружи исчезла.

— С тобой все в порядке?

Голос его доносился словно откуда-то издалека, подобно рокоту волн в пустой раковине. Хотя глаза Джил были открыты, она не видела перед собой ничего, кроме огненных пятен. Ингольд обнял ее, и она прижалась к нему, упираясь щекой в плечо с такой силой, словно их уносило течение, и она боялась, что ее вот-вот смоет волной.