Дэвид Эддингс - Колдунья из Даршивы

— Значит, теперь вы ни во что не верите, мой король?

— Можно сказать и так. Разве наш усталый мир не готов к атеизму?

Впервые в жизни Ургит видел сомнение на лице иерарха.

— Атеизм — всего лишь свобода, Агахак, — продолжал он, — когда человек сам принимает решение и посылает всех богов подальше. Я сам по себе, а они сами по себе — на том и поладим. При этом я желаю им всего наилучшего.

— Это непохоже на вас, Ургит, — заметил Агахак.

— Почему непохоже? Я просто устал изображать клоуна. — Вытянув ногу, Ургит подбросил корону, словно мяч, поймал ее и снова подбросил. — Вам что-нибудь неясно, Агахак? — осведомился он, подхватывая корону в воздухе.

Иерарх Рэк-Урги выпрямился.

— Я не прошу вас, Ургит…

— Вот и отлично, так как я не собираюсь соглашаться.

— …а приказываю вам ехать.

— Да ну?

— Вы понимаете, с кем говорите?

— Прекрасно понимаю, старина. Вы тот нудный старый гролим, который надоедает мне с тех пор, как я унаследовал трон от правителя, привыкшего размышлять лежа, на коврах в Рэк-Госку. Слушайте меня внимательно, Агахак. Я постараюсь говорить коротко и ясно, чтобы до вас дошло. Я не собираюсь в Маллорею и никогда туда не собирался. Мне там не на что смотреть и нечего делать. Тем более что Каль Закет вернулся в Мал-Зэт, а я не намерен приближаться к тому месту, где он находится. К тому же в Маллорее водятся демоны. Вы когда-нибудь видели демона, Агахак?

— Пару раз, — угрюмо откликнулся иерарх.

— И тем не менее собираетесь ехать в Маллорею? Вы такой же безумец, каким был Таур-Ургас.

— Я могу сделать вас королем всего Ангарака!

— А я не хочу быть королем всего Ангарака. Я даже не хочу быть королем Хтол-Мургоса. Все, чего я желаю, это чтобы меня оставили в покое и дали возможность поразмыслить о приближающемся кошмаре.

— Вы имеете в виду ваш брак? — На лице Агахака появилась хитрая ухмылка. — Вы могли бы избежать его, отправившись со мной в Маллорею.

— Неужели я говорил слишком быстро, Агахак? Жена — достаточно скверная штука, но демоны еще хуже. Вам кто-нибудь рассказывал, что случилось с Хабат? — Ургит вздрогнул.

— Я сумею вас защитить.

— Вы, Агахак? — Ургит презрительно рассмеялся. — Вы не в состоянии защитить даже самого себя. Даже Полгаре пришлось просить бога, чтобы он одолел чудовище. Вы собираетесь воскресить Торака, дабы он протянул вам руку помощи? Или вы рассчитываете на Алдура? Это он помог Полгаре. Но я не думаю, что ради вас он пошевелит хотя бы пальцем. Что-то мне говорит о том, что вы вряд ли ему понравитесь. Мне, кстати, вы тоже не нравитесь.

— Вы заходите слишком далеко, Ургит!

— Недостаточно далеко, Агахак. Столетиями — возможно, целыми эпохами — вы, гролимы, осуществляли верховную власть в Хтол-Мургосе, но это было при Ктучике, а сейчас он мертв. Вы ведь знаете это, не так ли, старина? Он попытался разделаться с Белгаратом, а тот разнес его на мелкие кусочки. Возможно, я единственный из ныне живущих мургов, который встречался с Белгаратом и может об этом рассказать. Мы с ним в весьма недурных отношениях. Хотите с ним познакомиться? Если желаете, я мог бы вас представить.

Агахак заметно съежился.

— Так-то лучше, — спокойно сказал Ургит. — Рад, что вы так быстро оцениваете ситуацию. Можете сколько угодно грозить мне пальцем, но теперь я знаю, как с этим справиться. Я наблюдал за Белгарионом с достаточно близкого расстояния, когда мы прошлой зимой вместе ехали в Рэк-Ктэн. Он знает, как надо поступать с ненадежными людьми. Если ваша рука двинется хоть на полдюйма в мою сторону, вы получите в спину целый колчан стрел. Лучники уже на месте, и их луки натянуты. Подумайте об этом, Агахак.

— Это непохоже на вас, Ургит, — повторил иерарх; его лицо побледнело от гнева.

— Знаю. Но мне это нравится. Можете идти, Агахак.

Иерарх повернулся на каблуках и двинулся к двери.

— Кстати, старина, — добавил Ургит. — Я получил известие, что наш дорогой брат Гетель Туллийский недавно умер — возможно, съел что-нибудь не то. Туллы ведь такие неразборчивые, едят почти все, что плавает, летает, ползает или размножается на гнилом мясе. Жаль — Гетель был одним из немногих людей в мире, с которыми мне интересно поболтать. Теперь трон унаследовал Натель — его полоумный сынок. Я встречался с Нателем — у него мозги земляного червя, но он истинный ангараканский король. Почему бы вам не спросить у него, не захочет ли он поехать с вами в Маллорею? Правда, вам понадобится время, чтобы объяснить ему, где находится Маллорея, так как он, несомненно, считает, что земля плоская, но я уверен, что с этим вы справитесь. — Ургит махнул рукой взбешенному иерарху. — Бегите в ваш храм и созовите еще нескольких гролимов. Может, вам удастся вновь разжечь жертвенный огонь в своем святилище. Во всяком случае, надеюсь, это успокоит ваши нервы.

Агахак вышел, хлопнув дверью.

Ургит весело расхохотался, колотя кулаком по подлокотнику трона.

— Тебе не кажется, сын мой, что ты и впрямь зашел слишком далеко? — спросила госпожа Тамазина из потайной ниши, откуда она слушала разговор.

— Возможно, мама, — согласился Ургит, все еще смеясь, — но разве это не забавно?

Госпожа Тамазина шагнула из тени и ласково улыбнулась сыну.

— Конечно, забавно, — согласилась она. — Но старайся не злить Агахака. Он может быть опасным врагом.

— У меня полным-полно врагов, мама, — отозвался Ургит и машинально потянул себя за длинный заостренный нос. — Большинство людей меня ненавидит, но я научился с этим мириться. Ведь мне не предстоит переизбрание.

Суровый старый сенешаль Оскатат также шагнул из ниши.

— Что нам с тобой делать, Ургит? — мрачно осведомился он. — Чему только учил тебя Белгарион?

— Он учил меня, как быть королем, Оскатат. Возможно, я долго не протяну, но, клянусь богами, покуда жив, я собираюсь оставаться королем. Но так как меня все равно твердо намерены убить, то буду наслаждаться жизнью, пока еще дышу.

Его мать вздохнула и беспомощно развела руками.

— С ним ничего не поделаешь, Оскатат, — сказала она.

— Боюсь, что да, госпожа Тамазина, — кивнул седовласый сенешаль.

— Принцесса Прала хочет поговорить с тобой, — обратилась к сыну Тамазина.

— Я к ее услугам, — ответил Ургит. — Сейчас и всегда, если я правильно понимаю условия брачного контракта.

— Только будь полюбезней, — взмолилась Тамазина.

— Хорошо, мама.

Принцесса Прала скользнула в комнату сквозь боковую дверь. На ней был костюм для верховой езды, состоящий из черной юбки, доходящей до икр, белой атласной блузы и лакированных сапог. Каблуки стучали по мраморному полу, словно молоточки. Длинные черные волосы волнами опускались на спину; в глазах светились угрожающие огоньки. В руке она держала свиток пергамента.