Дэвид Эддингс - Колдунья из Даршивы

— То есть?

— В Хтол-Мургосе Цирадис сказала ему, что он скоро окажется на перекрестке своего жизненного пути. Если он выберет правильную дорогу, мы снова станем друзьями.

— И все?

— Да.

— Полгара, не попросишь ли ты его заткнуться?

Они находились в большой маллорейской офицерской палатке, устеленной красными коврами. В прошлом им неоднократно приходилось бывать в точно таких же палатках. Гарион без особого интереса огляделся по сторонам и опустился на скамью.

— В чем дело, Гарион? — спросила Сенедра, садясь рядом с ним.

— Почему они не оставляют нас в покое?

— Думаю, ты зря так волнуешься. — Она коснулась пальцем его лба. — Твой друг здесь не позволит, чтобы произошло нечто неположенное. Мы должны попасть в Келль, и Закет не сможет остановить нас, даже если он приведет все свои войска из Хтол-Мургоса и преградит нам дорогу.

— Ты воспринимаешь все это на редкость спокойно.

— Я должна надеяться и верить, Гарион, — со вздохом ответила Сенедра. — Иначе я сойду с ума. — Она склонилась вперед и поцеловала его. — А теперь убери с лица это недовольное выражение. Ты начинаешь выглядеть точь-в-точь, как Белгарат.

— Ну и что? В конце концов, он мой дед.

— Однако сходство начало проявляться только через несколько тысяч лет, — ядовито заметила Сенедра.

Двое солдат принесли им ужин, состоявший из обычного военного рациона. Шелк открыл одну из металлических банок и заглянул в нее.

— Этого я и боялся, — вздохнул он.

— В чем дело, Хелдар? — спросил Сади.

— Бобы, — ответил Шелк, указывая на банку.

— А я думал, ты их любишь.

— Люблю, но не как пищу.

Они легли рано, так как прошлой ночью не спали вовсе. Некоторое время Гарион беспокойно ворочался, потом наконец заснул.

Следующим утром они проснулись поздно, и Гарион, выйдя из занавешенного отсека, который он делил с Сенедрой, увидел Шелка, шагающего взад-вперед.

— Наконец-то, — с облегчением произнес маленький человечек. — А я уже начал думать, что все проспят до полудня.

— Что у тебя за проблема? — спросил Гарион.

— Мне нужно с кем-нибудь поговорить — вот и все.

— Тебе одиноко?

— Нет, просто на душе неспокойно. Сегодня, вероятно, здесь появится Закет. Может, разбудим Белгарата?

— Зачем?

— Узнаем, придумал ли что-нибудь Белдин, чтобы вытащить нас отсюда.

— Ты чересчур беспокоишься.

— Зато ты сегодня что-то слишком благодушен, — фыркнул Шелк.

— Не то чтобы благодушен, но к чему рвать на себе волосы, если мы все равно не в силах что-то изменить?

— Шел бы ты спать, Гарион!

— Я думал, тебе одиноко. Атеска приходил этим утром?

— Нет. Возможно, он слишком занят. Ему ведь нужно продумать план кампании к прибытию Закета. — Маленький человечек плюхнулся на один из складных стульев.

— Что бы ни придумал Белдин, за нами пустится в погоню по меньшей мере целый полк, когда мы отсюда смоемся. А я терпеть не могу, когда меня преследуют.

— Нас преследуют с той ночи, когда мы покинули ферму Фалдора. Ты уже должен был к этому привыкнуть.

— Я привык, Гарион. Но мне это не нравится.

Через час с небольшим начали просыпаться остальные, и вскоре те же солдаты в красных мундирах подали им завтрак. Эти двое были единственными, кого видели путешественники после того, как их отвели в палатку.

Остаток утра они скоротали, вяло переговариваясь друг с другом. По молчаливому согласию никто не упоминал об их теперешней ситуации.

Около полудня в палатку вошел генерал Атеска.

— Его императорское величество скоро прибудет, — сообщил он. — Корабли уже приближаются к причалам.

— Благодарю вас, генерал, — отозвался Белгарат.

Атеска поклонился и вышел.

Полгара поднялась со стула.

— Пошли, дамы, — обратилась она к Сенедре и Бархотке. Нам необходимо подготовиться к встрече с императором.

Сади окинул взглядом свои панталоны и тунику.

— Едва ли подходящий наряд для аудиенции у правителя Маллореи, — заметил он. — Может, нам переодеться?

— К чему беспокоиться? — пожал плечами Белгарат. — Не надо создавать у Закета впечатление, будто мы принимаем его всерьез.

— А разве это не так?

— Возможно, так, но ему незачем знать об этом.

Вскоре император Маллореи вошел в палатку вместе с генералом Атеской и министерством внутренних дел. Как обычно, на Закете была простая льняная мантия, но поверх он накинул алый военный плащ. Взгляд его был печальным, а бледное лицо — бесстрастным.

— Добрый день, ваше величество, — спокойно обратился он к Гариону. — Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете?

— Сносно, ваше величество, — ответил Гарион. Видимо, сегодня Закет отдавал предпочтение официальному тону.

— Ваше путешествие, наверное, было утомительным, — в той же манере продолжал Закет, — особенно для дам. Я позабочусь о том, чтобы облегчить вам обратный путь в Мал-Зэт.

— Ваше величество очень добры, но мы не собираемся назад в Мал-Зэт.

— Ошибаетесь, Белгарион. Вы собираетесь именно туда.

— Сожалею, но у нас неотложная встреча в другом месте.

— Я передам ваши сожаления Зандрамас, когда увижу ее.

— Уверен, что это сообщение наполнит ее радостью.

— Ненадолго. Я твердо решил сжечь ее, как ведьму.

— Желаю вам удачи, ваше величество, но боюсь, вы найдете ее не слишком легко воспламеняемой.

— Вы не замечаете, что ведете себя глупо, господа? — осведомилась Полгара. Она переоделась в голубое платье и сидела за столом, спокойно латая носки Эрионда.

— Глупо? — переспросил Закет, сверкнув глазами.

— Вы все еще друзья, и оба знаете это. Так перестаньте же вести себя, как пара школьников.

— Думаю, вы заходите слишком далеко, госпожа Полгара, — ледяным тоном произнес Закет.

— В самом деле? — усмехнулась она. — А мне казалось, что я правильно охарактеризовала ситуацию. Вы не собираетесь заковывать Гариона в цепи, а он — превращать вас в редиску, поэтому перестаньте задирать друг друга.

— Думаю, мы можем продолжить дискуссию в другое время, — резко сказал Закет. Он кивнул Полгаре и вышел из палатки.

— Не было ли это немного чересчур, госпожа Полгара? — спросил Сади.

— Едва ли, — ответила она. — Это избавило нас от изрядного количества вздора. — Полгара аккуратно сложила заштопанные носки. — По-моему, Эрионд, тебе пора остричь ногти на ногах. Ты рвешь носки быстрее, чем я успеваю их штопать.

— Он становится таким, каким был раньше, не так ли? — печально произнес Гарион. — Я имею в виду Закета.

— Не совсем, — возразила Полгара. — Большей частью это была маска, скрывающая его подлинные чувства. — Она посмотрела на Белгарата. — Ну, отец, дядюшка Белдин что-нибудь придумал?

— Этим утром он над чем-то трудился. Я не могу поговорить с ним сейчас, так как он охотится на кролика. Мы вступим в контакт, когда он закончит завтрак.