Дэвид Эддингс - Колдунья из Даршивы

— Но…

— Что-нибудь не так? — удивленно спросила Сенедра.

Лицо Шелка стало сердитым, и он отошел, бормоча себе под нос.

— Утро для него оказалось не таким уж удачным, верно? — заметил Закет, обращаясь к Гариону.

— Шелк получил удовольствие, одурачив торговца и украв экипаж, — ответил Гарион. — Слишком много успехов подряд делают его невыносимым. Сенедре и Лизелль обычно удается сбить с него спесь.

— Ты имеешь в виду, что они сговорились между собой?

— Они проделывали это столько раз, что им было незачем сговариваться.

— Думаешь, духи Лизелль подействуют?

— Есть только один способ это проверить, — сказал Гарион.

Они перенесли раненую волчицу с саней на переднее сиденье двухколесного экипажа и смочили духами переносицу лошади. Потом они отошли назад, а Сенедра крепко натянула поводья. Лошадь слегка забеспокоилась, но не запаниковала. Гарион сходил за волчонком и положил его на колени Сенедре. Она улыбнулась, потрепала волчицу по голове и тряхнула вожжами.

— Это несправедливо! — пожаловался Гариону Шелк, когда они поехали следом за королевой Ривы.

— Тебе хочется разделить это место с волчицей? — спросил Гарион. Шелк нахмурился.

— Об этом я не подумал, — признался он. — Хотя она бы меня скорее всего не укусила, ведь так?

— Пожалуй, но с волками никогда ничего не знаешь наперед.

— Тогда я лучше поеду верхом.

— Неплохая идея.

— А о Сенедре ты не беспокоишься? Волчица может сожрать ее одним махом.

— Нет, она этого не сделает. Она любит меня и знает, что Сенедра — моя самка.

— В конце концов, действительно, Сенедра — твоя жена, а не моя, — пожал плечами Шелк. — Если волчица разгрызет ее надвое, Полгара, очевидно, сможет ее склеить.

Внезапно Гариону пришла в голову мысль. Он поскакал вперед и поравнялся с Закетом.

— Ведь вы — император Маллореи?

— Приятно, что ты наконец это обнаружил, — сухо отозвался Закет.

— Тогда каким образом вы не знали о проклятии, о котором рассказывал Белдин?

— Как ты, возможно, заметил, Гарион, я мало обращаю внимания на гролимов. Я знал, что они, как правило, не приближаются к Келлю, но думал, что это просто какое-то суеверие.

— Хороший правитель старается знать все о своем королевстве. — Осознав, насколько напыщенно прозвучала эта фраза, Гарион тут же извинился: — Простите, Закет. Я сморозил глупость.

— Гарион, — терпеливо промолвил Закет, — твое королевство — маленький остров. Думаю, ты лично знаешь большинство своих подданных.

— Ну, во всяком случае, многих.

— Так я и полагал. Ты знаешь их проблемы, их мечты, их надежды и принимаешь в них живое участие.

— Да, очевидно…

— Ты хороший король — возможно, один из лучших в мире, — но быть хорошим королем легко, когда твое королевство так мало. Ты видел мою империю — по крайней мере ее часть, — и я уверен, что ты имеешь некоторое представление о том, сколько людей в ней живет. Быть хорошим королем для меня абсолютно невозможно. Поэтому я император.

— И бог? — лукаво осведомился Гарион.

— Нет. Эту своеобразную иллюзию я предоставлю Урвону и Зандрамас. Когда люди обретают божественное начало, у них мозги становятся набекрень, а я дорожу своими мозгами. Я понял, как они мне необходимы, когда потратил половину жизни, пытаясь уничтожить Таур-Ургаса.

— Гарион, дорогой! — окликнула из кабриолета Сенедра.

— Да?

— Ты не мог бы подъехать сюда? Волчица поскуливает, а я не знаю, как спросить у нее, в чем дело.

— Я скоро вернусь, — сказал Гарион Закету и, повернув Кретьена, направился к кабриолету.

Сенедра сидела с волчонком на коленях. Малыш блаженствовал, лежа на спинке и задрав лапы вверх, покуда она почесывала его пушистое брюшко.

Волчица лежала на сиденье рядом с Сенедрой. Уши ее были опущены, а глаза — печальны.

— У тебя что-то болит? — спросил ее Гарион.

— Она всегда так много разговаривает? — проскулила волчица.

Лгать было невозможно, а уклончивый ответ также отпадал.

— Да, — признался он.

— Ты не мог бы заставить ее замолчать?

— Я могу попытаться. — Гарион посмотрел на Сенедру. — Волчица очень устала, — сказал он. — Она хочет спать.

— Я ей не мешаю.

— Ты с ней разговариваешь, — мягко заметил Гарион.

— Я просто стараюсь с ней подружиться.

— Вы уже подружились. Ты ей нравишься. Но сейчас дай ей поспать.

Сенедра надула губы.

— Я не буду ее беспокоить, — слегка обиженно промолвила она. — Лучше я поболтаю с волчонком.

— Он тоже устал.

— Как они могли так устать днем?

— Волки обычно охотятся ночью. А сейчас у них время сна.

— О, а я не знала! Ладно, Гарион. Скажи ей, что я буду сидеть тихо, пока они спят.

— Сестрица, — обратился он к волчице, — она обещает не разговаривать с тобой, если ты закроешь глаза.

Волчица удивленно посмотрела на него.

— Она будет думать, что ты спишь.

Волчица казалась шокированной.

— Разве люди могут говорить неправду?

— Иногда.

— Ну и ну! Хорошо, если это правило твоей стаи, я его выполню. Но это противоестественно.

— Знаю.

— Я закрою глаза, — продолжала волчица, — и буду весь день держать их закрытыми, если это удержит ее от болтовни. — Она вздохнула и опустила веки.

— Она спит? — шепнула Сенедра.

— Думаю, да, — прошептал в ответ Гарион и снова занял место во главе колонны.

К западу местность становилась более холмистой. Хотя облака оставались такими же плотными, во второй половине дня на западном горизонте появился просвет.

Они проехали по каменному мосту над бурлящим потоком.

— Вода пахнет свежестью, Гарион, — заметил Дарник. — Думаю, она течет с гор.

Белгарат посмотрел на овраг, откуда стекала вода.

— Почему бы тебе не взглянуть самому? — предложил он. — Посмотри, есть ли там место для лагеря. Хорошую воду найти нелегко, так что мы не можем просто проехать мимо.

— Я тоже так думаю. — Кузнец и его немой друг поехали вверх. Путешественники разбили лагерь на ночь недалеко от оврага, где протекал ручей. Когда они напоили лошадей и расставили палатки, Полгара начала готовить ужин. Она нарезала говядину и сварила густой гороховый суп, приправленный ломтиками окорока. Потом она достала большую буханку черного хлеба, при этом напевая себе под нос. Стряпня, как всегда, привела ее в приподнятое состояние духа.

Трапеза была очень сытной, и путешественники, закончив есть, с довольным видом откинулись от стола.

— Отлично, Пол, — рыгнув, похвалил Белдин. — Вижу, ты еще не разучилась готовить.

— Спасибо, дядюшка. — Она улыбнулась и посмотрела на Эрионда. — Не расслабляйся, пока не поможешь убрать посуду.

Вздохнув, Эрионд отправился с ведром за водой.

— Раньше это была моя работа, — сказал Гарион Закету. — Очень рад, что теперь есть кое-кто помоложе.