Ансельм Одли - Еретики Аквасильвы

Заметив мое выражение лица, он с улыбкой добавил:

— Ты правильно сделал, что предложил им отступного. Всегда нужно искать мирные пути. Бросившись в поток, ты совершил храбрый поступок. Более того, ты спас наш город. Но человек не может полагаться только на подвиги. Спорные вопросы нужно решать с помощью разума и дипломатии. Хотя с Форитом этот метод не пройдет.

Несмотря на заверения отца, меня мучил стыд. Он повторял слова Палатины, однако я не верил в их искренность — хотел поверить, но не мог.

После завтрака граф сообщил о своем желании навестить Джесраден и Игарит — два клановых города, которые располагались южнее Лепидора. Он обещал вернуться через пару дней. Оставив меня за старшего, отец собрался в дорогу и отправился в путь вместе с матерью, охраной и свитой. Я проводил их до заставы, вернулся во дворец и обговорил с Атеком дела, которые мне предстояло выполнить. Поручений было мало, и они не требовали много времени.

Зайдя в кабинет отца, я сел за его стол. На стопке документов лежала записка, написанная аккуратным почерком. В ней были перечислены вопросы, которым я должен был уделить внимание. В конце имелась приписка: «С Мидием все улажено. Он больше не будет создавать проблем». Эти строки успокоили меня, и я перестал тревожиться о реакции аварха. Однако мне по-прежнему хотелось узнать, кто освободил пленных торговцев и как отец объяснил их бегство Мидию.

Когда я начал знакомиться с документами, в дверь тихо постучали. На мой отклик в комнату вошла Равенна.

— Рада видеть, что ты уже на ногах, — сказала она.

Я отложил бумаги в сторону и поднялся. Мне было неловко говорить с ней, сидя за столом. К моему изумлению, Равенна подошла ко мне и обняла меня. Она больше не казалась статуей изо льда.

— Пожалуйста, будь осторожен, — прошептала она. — И старайся больше не попадать в плен к туземцам. Я очень волновалась за тебя.

Внезапное проявление ее симпатии лишило меня слов. Я был тронут. За все время нашего знакомства она лишь дважды говорила со мной по-дружески, а не холодным и бесстрастным тоном. Впрочем, это мгновение не продлилось долго. Равенна отступила к окну, и улыбка на ее лице поблекла.

— Ты проявил удивительную храбрость, — сказала она. — Я знаю, что план придумала Палатина, но без тебя он был бы обречен на провал.

— Храбрость здесь ни при чем.

Я встал у окна рядом с ней, осматривая город и Морской квартал. В бухте белели паруса небольших кораблей.

— Кто мог подумать, что все будет так плохо. Я никогда не попадал в такую жуткую ситуацию. Вода несла меня, как щепку. Никакого контроля. Никакой защиты. Поначалу мне казалось, что основная опасность исходила от туземцев. Я боялся, что меня заметят. Но в реальности мне пришлось иметь дело не с людьми, а со стихией. Я чудом добрался до гавани живым.

Мне вспомнился грациозный танец тюленей в безмолвном мире волн. О таком переживании никогда не забудешь. Я ни с кем не хотел его делить.

— Главное, что ты сделал это. Благодаря твоим усилиям туземцы ушли, никого не убив. Я представляю, сколько денег потерял дом Форита!

— Кто-то в городе должен был открыть для них ворота. Туземцы не стали бы штурмовать высокие стены во время бури.

— Если в городе имеется предатель, то мы его найдем, — пообещала Равенна. — Одно дело транжирить деньги Форита, как это делает Мезентий, и совсем другое — подвергать опасности свой клан. Я не верю, что нам выдадут того человека, который ушел вместе с туземцами. Наверное, он один из помощников Мидия.

— Тогда нам точно не добраться до него.

— Ничего. Мы что-нибудь придумаем.

Какое-то время мы молча смотрели на проснувшийся город. Внезапно уютную тишину нарушил звонок изопередатчика, который стоял на рабочем столе отца. Я подошел к нему и нажал на кнопку приема. На полу перед нами возникла голограмма Тортелена. Начальник порта сидел перед консолью проектора.

— Где граф? — спросил он.

— Уехал по делам.

— В таком случае вам лучше прийти в гавань, Катан. Несколько минут назад наши буи засекли поврежденную манту, которая направляется к нам. Мы выслали «скат», чтобы выяснить ситуацию. Корабль сильно поврежден и просит разрешения войти в ремонтный док.

— Откуда это судно?

— С Архипелага. Оно доставляет в Тьюр торговых представителей. Довольно странный рейс. Тем более что мантой командует кэмбресский адмирал Кэрао.

За моей спиной послышался шелест платья. Я не стал оборачиваться.

— Через какое время они прибудут?

— Примерно через полчаса. У корабля поврежден корпус, поэтому мы направим их в эллинг надводной гавани.

— Я скоро приду.

Прервав связь, я переключился на дворцовую систему оповещения.

— Первый советник Атек, прошу вас срочно прийти в кабинет графа Элнибала.

Я повернулся к Равенне и с тревогой посмотрел на ее хмурое лицо.

— Ты знаешь Кэрао?

— Он не только кэмбресский адмирал, но и важная фигура на островах Архипелага. Этот человек оказывает огромное влияние на политику обоих государств. Кроме того, он сказочно богат.

Я почувствовал в ее словах какую-то странную недосказанность.

— Что-нибудь еще?

— Кэрао — еретик.

Посоветовавшись с Атеком и отправив гонца за отцом, я пришел на пристань южной гавани. Через бухту, разрезая волны, к нам направлялась темно-синяя манта. Портовые рабочие разворачивали громоздкую деревянную конструкцию стапелей, готовя ее к стыковке с кэмбресским судном «Изумруд».

Хорошо, что стояла теплая и ясная погода, а не свирепствовал шторм, который мы пережили два дня назад. Тортелен пояснил, что «Изумруд» попал в подводную часть урагана — буря оказалась более обширной, чем мы думали, она только краем задела Лепидор. Корабль был в ужасном состоянии, и адмирал с трудом верил, что им удалось добраться до нашей гавани.

Меня сопровождало лишь несколько человек. Городской совет не посчитал это событие достаточно важным, чтобы удостоить нас своим присутствием. Возможно, сказывалось отсутствие графа. Возможно, советники проявляли такое безразличие по той причине, что мы не торговали с Архипелагом и Кэмбрессом. Как бы там ни было, мою свиту составляли Дальриад, Тортелен, Атек, Палатина и Равенна, а также два кузена, которых я планировал задействовать в качестве курьеров или провожатых.

После медленной швартовки «Изумруд» приподнял над водой изогнутые крылья. Входной люк находился на уровне пирса. Слой полипов на лоснящемся корпусе манты был покрыт глубокими царапинами. Я не понимал, что могло послужить причиной их возникновения в океане, где не имелось ни скал, ни затопленных деревьев.

Люк открылся, и на пирс вышел человек в пятнистой кэмб-ресской форме. Он осмотрелся и быстро направился к нам. Следом за ним из люка начали появляться другие люди. Я заметил струи дыма и пара, вырывавшиеся наружу из манты. Человек в военной форме приблизился к нашей группе. Его китель был разорван в нескольких местах подпален огнем. На воротнике виднелись две звезды и одно пустое место от третьей. Я догадался, что это и был адмирал Кэрао. Он выглядел как фетиец (кэмбрессцы когда-то входили в состав Фетийской империи). Слегка приплюснутое лицо и коричневая кожа выдавали в нем уроженца южной части Архипелага.