Грэм Макнилл - Зубы Урсуна

Но сейчас он хотел пристрелить того, кто не стремился покончить с ним и кого ему не приказывали предать смерти.

– Не можешь, да? – сказал Чекатило, не оборачиваясь. – Ты не можешь хладнокровно убить меня. Это не в твоем характере.

– Нет, – выдохнул Каспар и опустил руку. – Потому что я лучше, чем ты, Чекатило. Я презираю тебя и не стану таким, как ты.

– Разумно, – заметил Режек.

– Убери свой меч от его шеи, ублюдок, – прошипел Бремен.

Режек улыбнулся, отвел клинок, неуловимым движением спрятал его в ножны и отступил от посла. Курт Бремен поспешно шагнул вперед, становясь между Каспаром и Режеком, заслоняя собой посла. Затем рыцарь потянулся к пистолету Каспара и осторожно опустил кремень.

Услышав щелчок, Чекатило повернулся и улыбнулся Каспару:

– Теперь, когда необходимая демонстрация храбрости состоялась, может, мы все-таки поговорим, а?

Каспар подошел к длинному серванту и осторожно, бережно, словно хрупкую посуду, опустил пистолет, чувствуя, как напряжение медленно покидает его тело. Сердце гремело, едва не раскалывая грудь толчками, и он возблагодарил Сигмара, что не стал тем, кого ненавидел больше всего на свете: хладнокровным убийцей.

– Почему ты здесь, Чекатило?

– По той же причине, по которой ты хотел убить меня сегодня, – ответил Чекатило, усаживаясь в одно из больших кожаных кресел в приемной.

Грязнуля, которого привели бандиты, всхлипнул, когда великан-кислевит прошел мимо него, и сжался в комочек.

Чекатило подергал висящие кончики своих усов и продолжил:

– Кто-то напал на меня, и теперь я хочу ответить им тем же.

– А при чем тут я? – спросил Каспар.

– А при том, что я думаю, что тот, кто пытался пришить меня, и тот, кто стрелял в тебя на Урском проспекте и убил одного из твоих рыцарей, – одно и то же лицо. В Кислеве происходит нечто, о чем ничего не знаешь не только ты, но даже я. Возможно, мы могли бы помочь друг другу:

– Почему ты думаешь, что я стану в чем-то помогать тебе? – рассмеялся Каспар. – Мне противны ты и твоя порода.

– Это неважно, имперец. – Чекатило небрежно махнул рукой.

– Неужто?

– Нет, важно то, что у нас с тобой общий враг. Как я сказал, те, кто пытались убить тебя, пытались убить и меня. Старики Кислева говорят «Враг моего врага – мой друг».

– Я никогда не стану твоим другом, Чекатило.

– Я это знаю, но мы ведь можем какое-то время не быть врагами, а?

Каспар взвесил слова Чекатило, борясь со своей неприязнью к этому жирному мошеннику и не давая ей затмить здравые рассуждения. Если то, что говорит Чекатило, правда, тогда он лишь поставит под угрозу себя и других, отвергнув предложенное сотрудничество. А после тех ужасов, что случились с Софьей и вот теперь – с Павлом, он не желал рисковать снова. Посол осторожно кивнул и спросил:

– А чего будет стоить мне эта помощь?

– Ничего, – ответил Чекатило. – Ты помогаешь мне, я – тебе.

– Каспар, нет, этому человеку нельзя доверять, – запротестовал Курт Бремен.

– Твой рыцарь говорит правду, ты не обязан мне верить, но я не лгу.

– Что ж, если предположить, что ты искренен,– сказал Каспар, решив пока игнорировать Бремена, – как ты думаешь, кто организовал эти нападения?

– Я не знаю, но думаю вот что: в тот день, когда в мой бордель сбежались все крысы Кислева, в тебя стреляли из ружья, которое пробивает стены и убивает сквозь толстые бревна. В тот же день. Я не верю в случайные совпадения, имперец.

Чекатило потянулся к растрепанному человеку, которого Режек уже поставил на колени, поднялся и за шкирку вздернул вонючего плаксу. В суматохе событий Каспар почти забыл о присутствии в комнате этого жалкого представителя рода человеческого.

Он был высок, но сильно сутулился, словно долгие годы провел, наклонившись вперед. На нем была лишь грязная заскорузлая спецовка, и Каспар видел, что человек этот пребывает в полнейшем ужасе – лицо его беспрестанно кривили мелкие судороги. Волосы и борода – длинные, неухоженные; взгляд мечется по углам комнаты, словно человек боится, что что-то может оттуда выскочить.

– Кто это? – спросил Каспар.

– Этот жалкий тип – Николай Писанка,– представил «гостя» Чекатило, – и я только что выудил его из Лубянки.

Каспар знал о зловещей Лубянке, темном здании у восточной стены Кислева, бывшем когда-то госпиталем, а теперь ставшем свалкой умирающих, увечных, больных и безумных. Черные, лишенные окон стены Лубянки несли на себе чудовищный вес кошмаров, и Каспар сам при виде этого строения ощущал безымянный ужас.

– Николай был крысоловом, он работал в канализации и домах богатых и могущественных людей. Я щедро плачу крысоловам за ту информацию, которую они добывают и приносят мне. Очень выгодно порой – знать то, что они сообщают.

Поскуливающий человек вздрогнул при звуке своего имени, глаза его наполнились слезами. Он заерзал, пытаясь разорвать хватку Чекатило, но сил у него, видимо, не осталось, так что крысолов быстро прекратил извиваться.

– Что с ним случилось?

– В этом я не слишком уверен, – признался Чекатило, – он все время бредит, кричит о крысах, идущих убить нас всех. Я видел много крысоловов, свихнувшихся в канализации, большинство из них ненавидели крыс, но Николай, если увидит сейчас хоть одну, заорет так, что разорвет себе легкие.

Мурашки пробежали по спине Каспара – он вспомнил слышанные им этой ночью речи еще одного безумца. Кажетан тоже говорил о крысах, и сходство слов этих двух сумасшедших потрясало до зябкой дрожи.

– Я сперва не придал этому значения, но потом на мой публичный дом напали крысы, такие огромные, что я решил, что это собаки. Гиганты с клыками, способными с одного укуса отхватить человеку руку.

Чекатило поднял руки, демонстрируя несколько глубоких порезов и укусов – точно такие же отметины Каспар видел на теле Павла.

– Крысы убили всех в борделе – сожрали их, хрум-хрум!

– Я их видел, то есть их тела, – пробормотал Каспар, – когда заходил туда сегодня.

– Крысы таких размеров обычно не встречаются, а?

– Нет, – согласился посол.

– Так вот, Режек рассказал мне о Николае, и я подумал, возможно, он не такой уж и псих, как считают люди, так что мы пошли и поговорили с ним. Сейчас уже нельзя сказать, что он жив и здоров, в Лубянке таких не бывает, и теперь он еще безумнее, чем когда его туда поместили. Люди, которых кидают туда, – недобрые люди, они делают друг с другом жуткие вещи, но кого это заботит, а? Я поговорил с Николаем и не добился от него осмысленной истории, но он сказал кое-что, что я посчитал интересным.

– Например? – Каспар подумал о треугольном клейме на обугленном крысином трупе.

– Он сказал, что видел кое-что в канализации,– прошептал Чекатило. – Коробочку, светившуюся зеленым. Гроб. И крыс, ходивших как люди.