Чарльз де Линт - Загадка поющих камней

Минда неожиданно подумала о Коэве. Ей вспомнилось его изображение в церкви Фернвиллоу — пузатый, толстощекий, глаза мудрые, но холодные. Этот бог никого не любил. И никому не помогал. Она прикрыла глаза, и перед мысленным взором пронеслись воспоминания. Она увидела лицо музыканта со свирелью, и лик Коэвы померк перед ярким и удивительным образом. Глаза музыканта тоже были мудрыми, но улыбающимися и теплыми, словно летний солнечный день. Однажды он уже помог ей — открыл душу и сердце. Поможет ли еще раз? Следом за ним возникли очертания увенчанной рогами головы, и она увидела другое лицо, которое показалось ей знакомым. Старик с серыми глазами. Минда тряхнула головой, и видения пропали.

— Мы можем только ждать и надеяться, — сказал Йо'аким, как только она открыла глаза и посмотрела на него. — Рука богов уже коснулась тебя — стоит взглянуть на меч и вспомнить твои посещения силонеля. Даже волк-ворон Каббер может быть их посланцем.

— Но он не сказал ничего, — ответила Минда. — Только добавил загадок.

— А меч наверняка попал в руки Минды случайно, — добавила Сиан. — Кто мог знать, что сначала Минда попадет на Деветтир, а потом отыщет там меч, пролежавший, вероятно, не одну сотню лет? Это оружие отмечено Туатанами, но ведь есть еще и Договор. Ни Туатаны, ни Дакеты не должны посещать Мидволд.

Йо'аким только хмыкнул.

— Они нарушают Договор, когда это им нужно. Но что ты, высокородная леди, потомок Туатана, скажешь о Сумрачных Богах — богах моего народа? Можешь ли ты поручиться за них? Что ты знаешь о ВеррнАрле и Аннан? Какой Договор их остановит? Они и есть Мидволд. А если Ильдран намерен его разрушить, неужели ты думаешь, что они будут стоять в стороне и ничего не предпримут?

— Нет, — ответила Сиан после продолжительного молчания. — Что касается Вастера, йаргов, вудвозей и Бродяги, разрушающих Гителен… Это, конечно, силы зла, но это не сами Боги Тьмы, не больше, чем мои сородичи — Боги Света. — Она твердо посмотрела в глаза хобогля. — И Сумрачные Боги в самом деле могут себя проявить.

Минда нечаянно зевнула, и мрачное выражение лица Сиан смягчилось.

— Разговор слишком затянулся, — сказала она. — Впереди нас ждут тяжелые испытания, и надо хорошенько отдохнуть. Послезавтра мы отправимся на поиски Доррен Защитницы. Можно ли пройти под землей до конца Каменного Пояса?

Хобогль кивнул:

— На север проложен хороший туннель, и выход из него находится в лесу, на южном берегу реки. Отправимся завтра после полудня.

— Я благодарю тебя, — произнесла леди Сиан.

Йо'аким склонил голову.

— Твоя благодарность принята, — торжественно ответил он.

После того как Минда и остальные уцелевшие беглецы погрузились в сон, Сиан и Йо'аким долго еще сидели молча в тусклом свете янтарного сияния. Древняя вражда разделяла их, словно стена. Леди вспомнила, как защищала веррнов перед Гримбольдом и Танет, и в то же время сама опасалась их. Будут ли Туатаны довольны или рассердятся за ложь, сорвавшуюся с ее губ?

Она вздохнула, и Йо'аким обратил к ней взгляд своих круглых темных, непроницаемых глаз.

— Ты принял ее без всяких сомнений, — заговорила леди.

— А ты разве нет?

— Она пришла с моими друзьями.

Йо'аким пожал плечами.

— А ты сможешь узнать Авеналь из Туатанов, если она придет к тебе?

— Конечно. Но неужели ты считаешь, что Таленин — одно из Сумрачных Божеств в человеческом обличье?

— Нет. Но она обладает их знанием.

Сиан помолчала некоторое время, обдумывая его слова.

— А чего ты от нее ждешь? — спросила она затем.

Хобогль так долго молчал, что Сиан уже перестала ждать ответа. Когда он наконец заговорил, его голос смягчился, и нотки вековой печали прозвучали в словах.

— В ней — надежда моего народа, — сказал Йо'аким. — В большинстве миров мы слишком малочисленны и привязаны к своим камням, земле, миру. А Таленин несет в себе надежду на будущее процветание веррнов. Нас никогда не будет много, но, если она победит в этой битве, я верю, что придет время, и мы снова обретем свои корни, и тогда ни Дакеты, ни Туатаны не смогут их нас лишить.

— Мы никогда не имели ничего против вас, — возразила Сиан. — Но мы пришли к вам, чтобы договориться, а вы встретили нас войной.

— Мы знали, что стоит за словами, леди Эленвуда. Вы просили у нас земли, но мы понимали, что в случае отказа вы возьмете ее силой. Разве не так?

— Нам казалось, что вам нельзя доверять.

— И это длилось очень долгое время. А сейчас? — Хобогль поднял голову и встретился взглядом с повелительницей эльфов. — Что изменилось сейчас?

Сиан покачала головой.

— А когда Минда Таленин поднимет свое знамя и веррны последуют за ней, что будете делать вы? — спросил Йо'аким. — Пойдете с нами или против нас?

— Мы все выступим против Ильдрана.

— А после поражения Ильдрана?

— Я никогда не причиню ей вреда, — сказала леди Сиан. — Я поклялась в этом, теперь она моя сестра. Фрейкара.

— По духу, — кивнул хобогль. — А для меня она — родственница по крови. Не забудь свою клятву, когда придется делать выбор.

— Я не забуду. — Несколько мгновений Сиан нерешительно молчала, затем протянула ему руку ладонью вверх. — Пусть между нами воцарится мир, Йо'аким.

Хобогль пристально посмотрел ей в глаза, но леди твердо выдержала его взгляд. Что он прочитал в ее лице, нельзя было определить по его непроницаемым глазам, но Йо'аким накрыл своей рукой протянутую ладонь.

— Отныне, — сказал он, — пусть воцарится мир.

Они провели в Подгорье два дня.

Для Минды время пролетело очень быстро. Эти два дня стали для нее чем-то вроде кратких посещений силонеля — возможностью собраться с силами, отдохнуть телом и душой перед тем, что ожидало впереди. Много времени прошло в разговорах с Йо'акимом и Раэтом. Она слушала их старинные баллады и сама рассказывала о своей жизни в Фернвиллоу. С грустью думала она о Джейни, Рабберте и всем хорошем, что осталось дома, но с радостью делилась воспоминаниями с друзьями.

Из всех, кто уцелел после разгрома Голдингхолла, только Раэт преодолел свой страх перед хобоглем. Он с удовольствием слушал его варианты старинных сказаний, в которых смертные боролись против веррнов; в таких беседах юноша почти забывал о своей ране и мучительной боли в ноге. Йо'аким, к всеобщему — даже своему собственному — удивлению, тоже с радостью проводил время, беседуя с юным арфистом.

Порой к ним присоединялась Сиан, но большую часть времени она посвящала Гедвину. Его рана воспалилась, а у Сиан не было необходимых лекарств. Не раз молилась она, чтобы Доррен догадалась привезти с собой нужные снадобья. Остальные ученики-арфисты держались особняком, поглядывая на хобогля, Минду и Раэта, примкнувшего к ним, с неослабевающим беспокойством.