Ярослава Кузнецова - Золотая свирель
- Название:Золотая свирель
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Форум
- Год:2006
- ISBN:5-91134-034-8
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Ярослава Кузнецова - Золотая свирель краткое содержание
Платье из лунного света, золотая свирель в руках... Дар или проклятье?
Королевские тайны, интриги, заговоры и покушения... Магия или простое человеческое коварство?
Кто она, девушка с золотой свирелью в руках? Знахарка, волшебница, навья?
Она умерла четверть века назад... и вернулась. Вернулась с Той Стороны, чтобы отдать долги — и снова задолжать.
Прошлое протягивает руки к настоящему, настоящее заглядывает в глаза прошлого, тайны раскрываются, умножая загадки, миры накрепко вплетены друг в друга, и по этой канве сверкающей нитью вышивает свою историю золотая свирель.
Золотая свирель - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Точно. Так и сделаю.
Только сперва отмоюсь от крови.
Выше по течению я нашла довольно глубокий омут под берегом. То есть, настолько глубокий, что воды там было мне почти по грудь. Где с наслаждением побарахталась и зам ы ла свои заскорузлые тряпки. А пока я лазала по холмам, пробираясь в сторону Нержеля, пл а тье и волосы высохли.
— У каждого из нас есть свой пунктик, — сказал Амаргин, разливая в чашки холодное душистое молоко. — Вран и Гаэт гоняют чудовищ, мнимых и реальных. Я пытаюсь доказать Врану, а в первую очередь самому себе, что людям доступна магия, хотя доказывать что-либо кому-либо бессмысленное занатие. Ты присасываешься как клещ ко всему, что тебе кажется чудесным. Если покопаться, чудачеств у каждого из живущих наберется выше крыши. Чудачества — штука достаточно безвредная, если не относится к ним слишком серьезно. Быть серьезным — это тоже чудачество, очень распространенное. Я, как записной чудак, тоже бываю убийственно серьезен.
— А Гаэт? Он был убийственно серьезен, когда оттаскивал меня от горгульи.
— Гаэт — не волшебник, Гаэт — воин. Ему нужно быть серьезным, на таких как он держится сумеречное королевство.
— Значит, Ската не была опасна, как сказал Гаэт?
— Лесс, ты иногда потрясаешь своей тупостью, хоть, вроде, неглупая девочка. Конечно, Ската опасна, и скажи Гаэту спасибо, что он тебя за химок от нее оттащил. Маленьким детям не разрешают играть с огнем, тебе это известно?
— То есть, я еще не готова с ней общаться?
— Ну, в общих чертах да, не готова. Однако готовься. Она — твоя фюльгья. Она нужна тебе, она — твоя темная сторона, если хочешь… Детям запрещают играть огнем, но огонь им необходим, верно? Хотя этот пример неудачен, Ската — сущность не огненная. Ну, скажем так, детям запрещают купаться в глубокой реке, но без воды им никуда.
— Это понятно, а вот что значит — моя темная сторона? Она разве не сама по себе?
— Экое косное мышление. Ну что мне с тобой делать? Разжевывать тебе все — своих зубов не хватит.
Амаргин покачал молоко в чашке, отхлебнул. Откинулся к стене, посмотрел на меня, подняв брови и фыркнул:
— Смешная ты, право. Птенец желторотый, сам не клюет, в рот ему положи… Ладно, я сегодня добрый. Ты знаешь, что означает это имя — Ската?
Я отрицательно потрясла головой.
— Тень, отражение, вот что оно означает. Твое отражение — это Ската.
— Но она же зеленая, полосатая как ящерица!
— И-и-и! У нее еще хвост есть и крылья перепончатые. Она же горгулья.
— Ты хочешь сказать, я тоже горгулья?
— Смотри сюда. — Он протер рукавом оловянный бок кувшина и пододвинул кувшин ко мне. — Видишь отражение?
На выпуклом тусклом олове маячила моя перекошенная физиономия.
— Вижу. — Я вытерла белые молочные усы.
— Как ты думаешь, кто там отражается, ты или кто-то другой?
— Я.
— А у тебя что, личико поперек себя шире и один глаз выше другого?
— Да вроде нет…
— Но отражаешься ведь ты?
— Я…
Он отодвинул кувшин поближе к себе.
— А скажи пожалуйста, теперь ты себя видишь?
— Нет.
— А я вижу. — Он глядел на кувшин. — Вот, лобик хмуришь от тяжелых мыслительных усилий. Хмуришь лобик, отвечай?
— Ну, хмурю…
— Ага. Вывод — отражение никуда не девается, даже если ты на него не смотришь. — Он отодвинул кувшин еще дальше. — Вот и я его не вижу теперь. Что случилось с отражением?
— Пропало.
— Да ну? Ты в этом уверена?
Я почесала переносицу.
— Не знаю… Не уверена…
— А может, отражение, пока ты на него не смотришь, побежало по своим делам? И совершенно самостоятельно где-то гуляет? Может такое быть?
— Откуда я знаю?
— А может, в какой-то другой кувшин сейчас смотрит кто-то абсолютно посторонний, и твое отражение отражает его физиономию?
— Значит, это уже не мое отражение!
— Да почему? У вас одно отражение на двоих, вот и все. Общая фюльгья. Так у двух совершенно чужих людей может быть общий сводный брат или сестра.
— А! О…
— Чтобы отражение оставалось отражением, нужна некая грань. Что-то, что отделяет тебя он него. Полированный металл. Поверхность зеркала. Водная гладь. В случае фюльгьи — иная реальность. Фюльгья — всегда из-за грани, хоть мы, живущие, сами эти грани создали.
— Погоди. Погоди. То есть, мы с тем человеком, с которым у нас общее отражение — не фюльгьи друг другу?
— Фюльгья моей фюльгьи — не моя фюльгья. Представляешь себе зеркальный коридор? В первом стекле отражаешься ты, а в глубине его отражается уже твой двойник, а не ты.
— Но… отражение — оно отражение и есть. Повторяет мои действия.
— Или ты повторяешь его. А потом — что ему мешает заниматься своими делами в твое отсутствие? Оно, кстати, может вообще не прийти, даже если ты посмотришь в зеркало. От этого оно не перестанет быть твоим отражением.
— То есть, моя фюльгья в своей Полночи не сидит сейчас за столом и не пьет молоко?
— Скорее, она жрет какого-нибудь несчастного, который медленно бегал и плохо прятался. — Амаргин хмыкнул. — А может, сама удирает от злого и голодного наймарэ. А может, дрыхнет кверх ногами в уютной пещерке. Ваша связь еще слишком слаба, чтобы внятно откликаться друг в друге. Но кое-что уже работает. Магия подобия, например.
— Боже мой, как сложно!
— А по-моему, проще не придумаешь. Ты слишком серьезно к себе относишься. Сурово и серьезно, словно ты какая-то незыблемая величина, на которой держится мир. А мир, знаешь ли, без тебя выстоит. И даже, страшно сказать, выстоит без меня. Пойдем, кое-что покажу.
Он вылез из-за стола и поманил меня пальцем. Я пригрелась тут, наелась хлеба с молоком, и мне ужасно не хотелось никуда идти. Волшебник отворил дверь и оглянулся с порога:
— Трусишь?
Пришлось последовать за ним. Мы вышли из уютной амаргиновой хижины, пристроенной к скале, и он повел меня к ручью.
Собирались сумерки, из низины тянулся туман. Ручей вился по моховому ложу между розовых гранитных глыб, заросших плющом и пасленом, укрытых перистыми волнами папоротников. Я карабкалась за Амаргином вверх, на каменистый холм, по почти незаметной тропке вдоль ручья. Потом мы свернули и полезли по серьезной крутизне, где пришлось цепляться руками за что попало.
Наконец мы выбрались на небольшую площадку, окаймленную бересклетом. Здесь звенела вода — поток, оказывается, срывался со скалы откуда-то сверху, падал в широкую чашу из резного камня, переливался через край и уходил в зеленую моховую щель, чтобы ниже выглянуть на поверхность уже знакомым ручьем. Кромку чаши украшали какие-то то ли рисунки, то ли письмена, выбитые на камне, но они частично стерлись, частично их затянул разноцветный лишайник, частично залепили палые листья и всякий лесной мусор. Летящая вода светлым полотнищем занавешивала скалу, и поверхность этой скалы была вылизана до стеклянного блеска. В водяной пыли над чашей дрожала сизая сумеречная радуга, а в радуге, словно ноты на нотном стане трепетали бересклетовые сережки.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: