Ярослава Кузнецова - Золотая свирель

Амаргин взял меня за плечо и подтолкнул к чаше.

— Смотри в водопад. Вернее, на стену за водой.

Нежное дыхание влаги коснулось разгоряченного лица. Вода сияла от нескончаемого движения, радуга то появлялась, то исчезала, и тогда вместо нее по мерцающему занавесу расплывались тончайшие серебристые волны. Потом мне померещилось, что вода взлетает вверх, подобно прозрачному холодному пламени, а за пламенем этим, в тусклом зеркале скалы маячит и дрожит темное маленькое пятнышко. Пятнышко разрослось до пятна, в нем проступили очертания странно сгорбленной фигуры.

Потом движение остановилось. В светлом провале на уровне моих глаз, словно в распахнутом проеме окна, сидела Ската. Она сидела по-звериному, на корточках, пальцами рук упираясь в землю между раздвинутых колен, голая, пятнистая, уши острозубой короной венчали косматую голову, а за спиной ее тяжелыми складками громоздились крылья. Я видела длинный змеиный хвост, украшенный на конце тонким зубчатым жалом, кольцом обернувший когтистые стопы и тонкие детские запястья. Волосы цвета медной патины гривой свешивались ей на грудь, широкоскулая мордашка улыбалась, а глаза были как две прорези в маске.

Это — мое отражение?

— Симпатичная, правда? — шепнул мне в ухо Амаргин, и я вздрогнула. — А хочешь взглянуть на меня? Вон мой двойник, смотри. Настоящий наймарэ, высший демон.

Серебряное пространство за спиной у Скаты сгустилось еще одним темным пятном. Пятно стремительно обрело форму — человекообразное чудовище, стоящий в полный рост мужчина с иссиня-смуглой кожей, в плаще черных крыльев, остроухий, с заметающей плечи белой как снег шевелюрой, с раскосыми глазами, полными мрака, с узкой щелью рта, рассекающей лицо практически пополам. Он пошевелился, встретился со мной взглядом и сделал движение вперед — Ската обернулась на него и зашипела снизу. Черное чудовище ответило гораздо более громким шипением, разинуло рыбью пасть, оскалило зубы, неприятно напоминающие изогнутые парусные иглы, и отодвинуло горгулью крылом. Ската упала на одно колено, запутавшись в собственном хвосте. Шипение ее оборвалось кошачьим оскорбленным мявом.

— А ну, цыть! — рявкнул Амаргин. — Подеритесь еще у меня!

Оба чудовища замерли, искоса поглядывая друг на друга; в груди у черного тихонько ворочалось рычание.

— Его зовут Асерли, Обманщик, — сказал Амаргин, — Он был моей тенью на грозовой ночной туче, когда я его впервые увидел. Один из вереницы таких же кошмарных тварей. Это было глубокой осенью, в начале ноября.

— А… — только и смогла выдавить я.

— Ты верно догадалась. Да, он один из Дикой Охоты. — Амаргин вздохнул, предаваясь воспоминаниям, а потом добавил с гордостью: — Ты только взгляни, до чего паскудная рожа! Просто жуть берет.

Жуть и в самом деле брала. Ската была все-таки посимпатичнее. Она была страшненькая, но потешная. А от Асерли веяло ледяным ветром безумия, черной неистовой высотой, налетающей грозой, близкой гибелью…

Ничего себе двойник! Уж лучше моя Ската…

— Ну ладно, — махнул рукой Амаргин. — Полюбовались друг дружкой и хватит. А теперь по домам.

Словно послушный его приказу водяной занавес пришел в движение. Обе фигуры расплылись и размазались по сумеречному серебру, и только какое-то маленькое пятнышко подрагивало на краю зрения и мешало отвести глаза.

С некоторым усилием я подняла руки и потерла лицо. И только сейчас поняла, что роговица у меня высохла, а под веками саднит немилосердно.

Проморгалась. Пятнышко из поля зрения никуда не исчезло.

Перед самым моим носом плясал на тонкой нити оранжево-черный бересклетовый глазок под гофрированной розовой юбочкой.

На берегу под ивами, где я не так давно прикапывала свое барахло, меня ждал сю р приз в лице Кукушонка. Вернее, сюрприз спал в тенечке, з а вернувшись в чужой плащ.

Я растолкала его, теплого и сонного.

— Эй, а где твой подопечный?

— Какой еще подопечный? А! Этот… Сбег.

Кукушонок встряхнулся, сел и с силой потер ладонями лоб и щеки. Роскошный фи н гал его расплывался желтым ореолом, зато кровавые сопли из-под носа он смыл.

— Сбежал? Что ж ты не доглядел?

— А! — Кукушонок махнул рукой. — Он, кажись, того… Сбрендил. Или прикидывался… только уж больно натурально прикидывался.

Я закусила губу. Похоже на правду. Не то, что прикидывался, а то, что он на самом деле потерял разум. Чего-то подобного я ожидала.

— Спал до полудня, потом вдруг захныкал, жалобно так. Я к нему подхожу, а он… ну, это… уделался весь. Я ему говорю, почему, мол, меня не позвал? А он мне — тятя, тятя… Ну, я его развязал, он давай на карачках по л зать и это… песок жрать, прости Господи. Я тогда решил, на дорогу его выведу, чтоб к людям поближе, до города я ж не могу его довесть. П о вел… за ручку. А тут из кустов вдруг собаки выскакивают — и в лай. Этот вырвался — и б е жать. Собаки — за ним. А я не стал хозяев их дожидаться — и в другую сторону. Вот…

Кукушонок развел руками.

— Стрелок твой точно рехнулся, — сказала я. — Если это тебя утешит. Он же простой и с полнитель, а тот, кто покушения устраивает, таким образом следы заметает.

— Хочешь сказать, кто-то чужими руками хочет рыбку словить?

— Определенно. Я была свидетелем предыдущего покушения — там исполнитель отдал черту душу прямо в руках у стражи. А то, что он смер т ник, Нарваро Найгерт сразу сказал.

— Нарваро Найгерт? Это что, прямо в замке все случилось?

— Нет, в Нагоре.

— А ты-то почем знаешь?

Я развела руками:

— Да как тебе сказать… Затесалась случайно. На самом деле, я там св и рельку искала.

— В Нагоре?!

— Ну да. Потом расскажу. Свирельки там не было, там был убийца, его поймали, а он помер. Найгерт сразу сказал, что этот человек был смертн и ком. Мы с Ю… тогда подумали, может, у него капсула с ядом во рту была. А теперь я думаю, что все равно, даже если бы он убил принцессу и ушел, то все равно бы помер. Я думаю…

— Ну давай, давай, не тормози!

— Мне кажется, тут что-то такое… похоже, убийц закляли. Они изн а чально смертники. Чем бы ни окончилось покушение.

— Во как! — Ратер покачал головой и задумался. — Закляли, говоришь… говоришь, з а кляли… — Он, хмурясь, поглядел на реку, на небо, на меня. — К о гда это все было, в смысле это покушение в Нагоре?

— Э… да дня два назад. Как раз в ночь праздника. Ты уже в тюрьме с и дел.

— Вот это да! Подряд, считай, одно за другим. Кто-то спешит. Поч е му?

Вопрос повис в воздухе. Кукушонок прав — кто-то спешит.