Александр Рау - Ястреб на перчатке

«Ты забыл, с кем говоришь, самонадеянный наглец», — подумал он, но было поздно.

Герцог, усмехавшийся весь разговор, теперь смеялся, и это было так же удивительно, как и обидно.

— Я не ошибся в тебе, Альфонс. Ты не смолчал. Чувствую, далеко пойдешь, мой мальчик. Главное, слушайся меня. Можешь спорить, но будь верен. Да, я сделал именно это. Алькасарцы, может, нападут в этом году, а может, и нет. Во втором случае все просто, в первом придется задействовать дворянское ополчение. Желающие пограбить соседа всегда найдутся. Возвращайся в Вильену. Будешь моим представителем. Голосом герцога Гальбы. В перспективе — наместником Маракойи или, по меньшей мере, одним из графов.

Полезно иногда вставать пораньше, справляясь со знакомым каждому желанием поспать еще немного. Поступив так одним веселым солнечным утром, Пат пошла прогуляться по саду перед завтраком и стала свидетельницей интересного зрелища.

Лейтенант Феррейра, размахивая большим мечом, пытался убить графа Кардеса, причем эта попытка обещала быть весьма успешной — граф пятился под градом быстрых ударов. Его белая безрукавка промокла от пота.

Двое слуг, державших одежду, с интересом следили за схваткой и не спешили помогать сеньору.

Пат подошла ближе и улыбнулась, осознав свою ошибку. Мечи были деревянные.

— Риккардо, клинок ровнее, следите не за моими руками, а за глазами! — Феррейра только что ткнул Риккардо мечом в живот.

Тот согнулся, значит, лейтенант не жалел своего ученика.

— Блас, еще один такой удар, и вам придется меня хоронить. — Риккардо поморщился и резко атаковал.

Стук деревяшек вновь разнесся по всему саду.

— Так, уже лучше, Риккардо, вы делаете успехи. Против Агриппы д'Обинье вы держались хуже.

Пат не выдержала и вышла к дерущимся.

— Здравствуйте, сеньоры!

— Патриция. — Феррейра обернулся.

Риккардо тут же ударил его в открытую спину. Лейтенант попытался защититься, но не успел.

— Де Вега, это нечестно, умейте проигрывать достойно! — возмутилась Пат.

— Риккардо, это подло! — Блас массировал ушибленную спину.

Граф Кардес нисколько не стыдился своего низкого поступка. Что было, впрочем, неудивительно. Как обычно: не сумел выиграть честно — ударил в спину.

— Где в нашем мире вы нашли честность, Патриция? — Он пожал плечами и повернулся к Феррейре. — Считайте это моей местью, Блас. Вы меня сегодня не щадили, все тело в синяках. Местью и уроком. Не все вам меня учить. Никогда не подставляйте спину — ударят. Благородство в этом мире — пустой звук.

— Все равно это подло, попросите у лейтенанта прощения, граф! — Его напыщенные пустые слова лишь разозлили Пат.

— Хорошо, — Риккардо улыбнулся ей, — Блас, простите меня!

— Прощу, если вы покажете мне свои вчерашние записки. А то последнее время совсем перестали делиться написанным.

— Если вам это еще интересно, то после ужина приглашаю вас ко мне в кабинет. Буду рад критике.

Феррейра воспользовался вырванным Пат извинением. В пылу словесной баталии сеньоры не заметили, как за окном наступил вечер.

Риккардо потер пальцами ободок настольной лампы — большого хрустального шара на высокой подставке, — и та зажглась, заливая комнату неярким светом, так похожим на настоящий, солнечный.

— В Осбене у нас есть свой чародей, слабенький, но лечить и лампы делать умеет, — пояснил он Бласу и, добавив: — Не послать ли нам за слугой? — позвонил в колокольчик.

Риккардо был в широких бесформенных штанах, как он объяснил — это его любимое одеяние, по причине удобства, и в простой хлопковой безрукавке. Черный наруч на левой руке смотрелся странно и неприятно, словно что-то скрывал.

Лейтенант был в трехцветных штанах, по последней столичной моде, и простой белой рубашке. Из-за жаркой погоды он отказался от мундира.

— Принеси нам чего-нибудь перекусить и кофе не забудь, — отдал граф распоряжения. — Давайте на время прервем наш спор, — обратился он к Феррейре. — Время ужина. Не возражаете, если ужин будет холодным, так сказать походным?

— Нисколько, буду даже рад. А дамы не обидятся, если мы к ним не присоединимся? — спросил лейтенант.

— Не думаю, они нашли общий язык, им есть о чем поговорить, и они прекрасно обойдутся без нашей компании.

Слуга вернулся с большим подносом. Де Вега тем временем убрал со стола бумаги, карты и книги, достал из стола бутылку коньяка. Поднял крышку кофейника, вдохнул пьянящий аромат.

— Попробуйте обязательно, эта выдумка моего покойного друга Хуана де Боскана должна прийтись вам по вкусу.

Риккардо взял кофейную чашку, на две трети заполнил ее дымящимся напитком и на треть коньяком. Перемешал, добавил сахар.

— Вкусно, — оценил Феррейра. — Но лучше пить его в холодное время года.

— Не знаю, я уже привык, поглощаю с одинаковой страстью хоть зимой, хоть летом. Прекрасное средство от сна, помогает работать.

Феррейра хотел сделать замечание насчет опьянения, но не стал.

— Так на чем мы с вами остановились? — спросил де Вега, когда они закончили трапезу и слуга убрал поднос.

— Я утверждал, что строй, применяемый вами, непобедим, вы же, много раз успешно испытавший его на практике, настаивали на обратном.

— Эх, Блас, беря в расчет положительные стороны, вы забываете об отрицательных. Фаланга эффективна лишь во взаимодействии с другими видами войск: тяжелой и легкой конницей, стрелками, мечниками. Сама по себе она слишком уязвима, и достоинства оборачиваются слабостью.

— Это когда ваши рыцари вырезали лагрских наемников под Ведьминым лесом?

— Да, именно это я и имел в виду. Защищенные надежными доспехами рыцари пробились через стену копий, неприступную для конницы, и учинили полный разгром. И еще об одном факторе нельзя забывать — магия. Выходец из-за моря Бледный Гийом поднял ее на совершенно новый уровень. Благодаря ему вы победили под Ведьминым лесом.

— Да, — согласился Феррейра, — Гийом очень опасный противник. Я имел возможность в этом лично убедиться.

— Неужели? — удивился де Вега. — И как это произошло?

— Это не моя тайна, Риккардо, — отказался рассказывать подробности Феррейра.

— В таком случае не буду настаивать.

— Риккардо, восхищаюсь вашим талантом, — сказал Феррейра. Граф поморщился, лейтенант продолжил: — Я делал непростительную ошибку: забывал о том, кто ваши солдаты: ополчение, милиция, вилланы.

— В моем графстве нет вилланов, — поправил его де Вега. — Мои подданные — люди свободные, в этом причина их успеха. Они защищали свои дома.

— Риккардо, почему вы решились на столь странный жест — освободили крестьян? Ваш поступок до сих пор вызывает пересуды. Как можно давать темным крестьянам права, тем более доверять оружие?