У Чэн-энь - Путешествие на Запад. ТОМ II

Выслушав его, Чжу Ба-цзе и Ша-сэн не могли удержаться и расхохотались. Между тем Сунь У-кун выступил вперед и сказал:

– Ваше величество, я согласен, пусть мне отрубят голову.

– Как, тебе известен этот способ? – удивился император.

– В прежние годы, когда я в монастыре занимался самоусовершенствованием, – сказал Сунь У-кун, – мне посчастливилось встретиться с одним буддийским монахом, который и обучил меня способу усечения головы. Насколько хорош этот способ, я не знаю. Но сейчас можно его испробовать.

– Этот монах по молодости лет совершенно не понимает, что говорит, – сказал с усмешкой правитель. – Как можно рисковать собственной головой? Разве это шутки? Ведь голова – самая главная из шести частей тела. С ее отсечением наступает смерть.

– Ваше величество, – сказал тут даос Сила тигра, – этого-то мы и хотим. Только их смерть может успокоить наш гнев.

Правитель послушал даоса и приказал готовить помост для отсечения головы, а перед ним выстроить три тысячи солдат дворцовой гвардии.

– Пусть первым на отсечение головы пойдет буддийский монах, – приказал правитель.

– С большим удовольствием, – радостно воскликнул Сунь У-кун. – Вы уж извините меня, наставник, – сказал он, громко обращаясь к даосу. – За мою неучтивость придется мне первому идти.

– Ученик мой, – остановил его Трипитака. – Будь осторожнее. Это не шутка!

– А что мне их бояться? – возразил Сунь У-кун. – Уберите свои руки, учитель, и дайте мне пройти.

И вот, когда Великий Мудрец поднялся на помост, палачи схватили его, связали и положили его голову на плаху.

– Рубить! – раздался приказ.

Зазвенел меч, и голова Сунь У-куна отлетела прочь. Палач отшвырнул ее ногой, и она покатилась, словно арбуз, остановившись в сорока шагах от места казни. Крови не было. Вдруг послышался голос:

– Голова, назад!

Даос Сила оленя даже растерялся, услышав это, и, произнеся заклинание, вызвал местных духов земли.

– Удержите голову на месте, – приказал он им, – и, когда мы возьмем верх над этими монахами, я попрошу правителя вместо кумирни выстроить храм, а ваши статуи, сделанные из глины, заменить статуями из чистого золота.

Местные духи, находившиеся во власти даосов, не посмели ослушаться приказа и сделали так, что голова Сунь У-куна как бы приросла к месту. Никакие заклинания не помогали.

Сунь У-кун уже не на шутку перепугался. Сжав кулаки, он поднатужился и, разорвав веревки, крикнул:

– Расти!

В тот же миг у него появилась новая голова. Палачи и дворцовая гвардия были повержены в ужас. Главный палач поспешил к правителю.

– Ваше величество, – молвил он, – у монаха выросла новая голова.

– Кто мог подумать, что он обладает такими способностями, – не без ехидства шепнул Чжу Ба-цзе Ша-сэну.

– Он обладает способностью семидесяти двух перевоплощений, – сказал Ша-сэн. – Значит, семьдесят два раза у него может вырастать новая голова.

В этот момент к ним подошел Сунь У-кун.

– Учитель!

– Дорогой ученик мой! – обрадовался Трипитака. – Тебе пришлось тяжело, – участливо сказал он.

– Нисколько, – отвечал Сунь У-кун. – Все это для меня просто шутка.

– Дорогой брат, – сказал тут Чжу Ба-цзе. – Может быть, приложить к ране какое-нибудь лекарство?

– А ты посмотри, есть ли у меня рана.

Дурень пощупал шею Сунь У-куна и замер от удивления.

– Да ведь это чудесно, это замечательно! – восклицал он. – Никаких следов!

В этот момент прозвучал приказ правителя выдать им проездные бумаги.

– Я не считаю вас виновными, – сказал он, – и советую вам как можно скорее уходить отсюда.

– Весьма признательны вам, – сказал на это Сунь У-кун, – но, прежде чем покинуть вашу страну, я хочу, чтобы ваш наставник прошел такое же испытание, как и я.

– Дорогой наставник, – сказал тогда правитель, – этот монах не хочет освобождать вас от состязания. И раз уж вы начали его, так доведите до конца, чтобы мне не было стыдно за вас.

После этого даосу не оставалось ничего иного, как взойти на помост. Палачи связали его и положили голову на плаху. Сверкнул меч, и голова даоса откатилась прочь шагов на тридцать. Однако, как и у Сунь У-куна, крови не было.

– Голова, назад! – послышался голос.

В этот момент Сунь У-кун поспешно выдернул у себя волосок, и, дунув на него, крикнул: «Изменись!» В тот же миг волосок превратился в рыжую собаку, которая быстро подбежала к месту казни, схватила голову даоса и бросилась к окружавшему дворец рву с водой. Туда она и бросила голову даоса.

Три раза даос приказывал голове вернуться на место, однако ничего из этого не вышло. Новая голова у даоса не выросла. Он не обладал такими способностями, как Сунь У-кун. Вскоре из раны хлынула кровь. Искусство вызывать ветер и дождь тоже не могло помочь. Разве мог он сравниться с бессмертным, постигшим вечную Истину! Даос был мертв. Но, о чудо! На земле лежал уже не даос, а обезглавленный желтый тигр.

– Ваше величество, – поспешил доложить правителю главный палач, – у наставника не выросла новая голова, и он остался лежать мертвым. А теперь на его месте лежит обезглавленный желтый тигр.

Услышав это, правитель даже в лице изменился от страха и во все глаза уставился на находившихся около него двух других даосов.

– Судьба и счастье моего брата исчерпались, – сказал тут, поднявшись с места, Сила оленя, – но я не верю, что он превратился в этого желтого тигра. Все это проделки буддийских монахов. Я должен отомстить им. Пусть посостязаются со мной в разрезании живота.

Выслушав его, государь немного успокоился.

– Наш второй наставник, – обратился он к Сунь У-куну, – еще раз вызывает тебя на состязание.

– Что ж, – отвечал Сунь У-кун. – Надо сказать, что я давно не ел горячей пищи, и вот несколько дней тому назад нам повстречался один благодетель, который угостил нас пампушками и заставил съесть больше, чем следует. Поэтому последние дни я ощущаю боль в желудке и думаю, что там завелись червяки. Я как раз хотел попросить у вас, ваше величество, меч, чтобы распороть себе живот и прочистить внутренности. Тогда весь остальной путь я не буду испытывать никаких неприятностей.

– Взять его! – приказал правитель.

Тут на Сунь У-куна налетела целая толпа людей, которые схватили его и потащили прочь. Однако Сунь У-кун освободился от них.

– Нечего меня тащить, сам пойду, – сказал он. – Руки прошу мне оставить свободными, чтобы я мог промыть свои внутренности.

– Не связывать ему руки! – приказал правитель.

После этого Сунь У-кун вразвалку подошел к помосту, прислонившись к столбу, развязал пояс и обнажил живот. Палачи привязали его одним концом веревки за шею, а другим – за ноги. Палач взял небольшой нож, каким отрезают уши у быков, и одним взмахом распорол Сунь У-куну живот. Образовалась широкая, зияющая рана. Сунь У-кун сделал ее еще шире, вытащил свои внутренности и стал их тщательно перебирать. После этого он уложил их на прежнее место в полном порядке, как они лежали раньше, и, стянув кожу, дунул на нее, сказав при этом: