Полина Копылова - Летописи Святых земель

Здесь царил холод и не было слышно каких бы то ни было звуков. Густая душная субстанция заменяла воздух. Тоннель плутал, кружился, ветвился, сворачивался замысловатыми узлами. Стены его местами обросли угольной, мерцающей на сколах чешуей, круглились, сжимая и без того узкий проход. Лээлин шла вперед в странном полусне, чувствуя лишь нарастающую тяжесть в груди. Щель выводила в пещеру.

Вдоль стен необъятной выпуклой спиралью громоздилось покрытое базальтовой чешуей туловище. Откуда-то сверху, из мрака возникла плоская безглазая голова на колючей шее, едва видимая и в то же время хорошо различимая неким внутренним взором.

Нуат! Стерегущая корни земли! Здесь был конец пути.

«Беатрикс, Беатрикс, Беатрикс!» – запульсировало в стынущем теле Лээлин, передаваясь в плоскую голову Нуат. «Беатрикс, Беатрикс, Беатрикс!» – Лээлин старалась изо всех сил. Голова Нуат черной тенью покачивалась в белесых испарениях, и Лээлин вдруг ощутила, что между ее сознанием и сознанием чудовища не существует преград. Правда, имя Беатрикс не находило отклика в этом чуждом сознании, источавшем лишь пустоту… Пустота накатывала черными волнами, глуша волю, сковывая тело смертельным безразличием. И лишь когда память готова была угаснуть, лишь тогда проявилось странное, видимое как бы через золотые теплые травы: полулежащая женщина в шафранной дымке, улыбка блаженства на ее озаренном солнцем лице, колосья и цветы над ее плечами, вдали черная полоса леса, и сладость во всем этом такая, что не стало страха…

– Лээлин! – Над ней склонилось темное лицо. Под спиной было мягко, согревшееся тело казалось наполненным пухом, но сумерки еще застили сознание, и поняла она только, что позвал ее точно такой же, как она, Посвященный.

– Лээлин! – Голос обнимал ее всю, взывал к каждой частице непослушного тела, к каждой только-только пробуждающейся мысли. Лээлин!

– Отец! – Вспышка разом высветлила все темные углы и закоулки ее сознания. Пробуждение было столь резким, что она села на постели. Мышцы слушались безукоризненно.

– Где ты была? Я едва смог тебя разбудить. – Он сидел на краю ложа, на нем была белая стола Посвященного с нашитыми на плечах, широких рукавах и подоле вызолоченными в рудничных ключах еловыми лапками. Между лапками мерцал зеленоватый ровный жемчуг. Облачение было очень старинное.

– Я видела Нуат. – Что-то побуждало ее быть немногословной.

– Ты не была готова к встрече с ней. Тебе надо было повернуть назад после Обители Бед. Нуат – самая темная из всех стихий. Давным-давно некоторые отступники говорили даже, что она была до Силы. Хотя этого не может быть. Но ты должна была повернуть.

– Я не могла. Меня тянуло туда. Я не понимаю, что это было…

– Хорошо. Что Нуат? Ты ее видела?

– В истинном виде.

– Что она… дала тебе? Расскажи, ничего не забывая.

С помощью наводящих вопросов, то и дело запинаясь, она начала свое сбивчивое повествование. И когда дошла до последнего видения, с ужасом поняла, что не помнит почти ничего, и описала увиденное кое-как, в нескольких торопливых словах.

– Так, с тобой действительно говорила Нуат. То есть не говорила. И она ничего тебе не дала.

– Но это последнее видение… Оно было радостным… но я почти ничего не могу вспомнить… Вроде бы солнце, и как будто женщина…

– Это идет не от Нуат. Нуат не знает солнца. Ее дети слепы. Это идет от тебя, когда ты стала сопротивляться ее чарам. Ведь после этого видения ты услышала меня.

– Да.

– Это очень странно, что Нуат ничего не дала тебе. Просто непонятно. Ей трудно противостоять, но она не оставляет без ответа, если тянет к себе. Непонятно. И она не может показать солнца. Она его не знает. Я говорил с Силой. И она тоже ничего мне не сказала. Обрывки чего-то. Тени. Ничего явственного. Единственный вывод, который я могу из всего этого сделать…

– … Зло Беатрикс, Безликое Зло, сделавшее ее своим инструментом, пришло не из земли, или с неба, или откуда-либо из иных стихий. Оно вообще не из нашего мира. А потому я могу сказать лишь, что требуются огромные силы, чтобы вытеснить его отсюда. – Бело-золотистое мерцание столы Посвященного и его властный голос не оставили места для сомнений и колебаний. Печаль проступала на внимательных лицах Этарет, заполняла зрачки. – Да, нужны огромные силы и огромное знание, знание неба и земли, огня и воды, чтобы совладать с врагом, который неназываем, потому что у него нет имени, и неузнаваем, потому что у него нет признаков. Сосудом своих замыслов он избрал человека, и по этому следу мы его разыщем. И я, Великий Посвященный, носитель той Силы, чья власть превыше неба и прениже недр земных, принимаю решение – я еду в Этар. Там живут те, кто не ведает времени, ведя счет только по новым знаниям, и достиг неведомых нам высот. Тогда лицом к лицу мы встанем со стихиями и сведем их властью Силы в единый необоримый вихрь. Все тяжи мира должны быть упрочены – лишь наша вера, верность и стойкость способны тут помочь. Верую, что мы избавим мир от Безликого Зла и Сила пребудет над нами, как раньше. Я сказал.

Все встали. Песнь заполнила зал. Созвучия возносились к потолку и вибрирующими потоками уходили сквозь камни, чтобы влиться в Сферу Силы. Это была Песнь Верности, от которой чист и ясен становится разум и успокаивается душа. Песнь закончилась. В звенящей тишине вдруг звякнул близкий колокол: прислугу созывала на молитву часовня людского Бога, Бога воров и нищих, Бога с испитым длинным ликом и собачьими неподвижными глазами, которого называли Вседержителем.

Магнаты не расходились, переговариваясь посуровевшими голосами. Великая война, каких уже многие века не было, грозила вторгнуться в их жизнь, уже простирала дымные грозовые крыла над их притихшими вотчинами и белыми Цитаделями. Казалось, что каменные лики на стенах сдвинули брови и сжали губы.

– Лээлин. – Кто-то напряженными пальцами дотронулся до ее руки. Она обернулась, это был Элас. – Лээлин, я хочу с тобой поделиться кое-какими мыслями. Я пытался поговорить об этом с отцом, но он сказал, что я иду в неверном направлении, что меня отводят нарочно. Только мне кажется, что отводят не меня. Вот я о чем. Мир меняется, ты сама это видишь. И я подумал: мы всегда знали, что существуют четыре стихии и Сила. Леа, Ноннор, Нуат, Саа и Сила, ведь так? Каждая стихия по-своему проявляет себя в нашем мире – вода, огонь, земля, небо или воздух… А Силу представляем мы. Мы умеем управлять всеми стихиями. Но есть еще люди, и вот о людях-то мы забыли. Недооценили их. Мы не заметили, что они стали пятой стихией вне четырех и Силы.

– Как так может быть? Элас, разъясни!

– Они обрели самосознание. Смотри: Сила неизменна – и мы… Земля, воздух, вода, огонь – все они неизменны. Прибудет в одном месте, убудет в другом. Вся магия строится на равновесии. Но люди все время множатся. Их становится больше.