Екатерина Стадникова - Дом на холме

Неизвестно, куда могли завести подобные размышления, но их прервал звонкий щелчок. От неожиданности Дайна так и подпрыгнула. Зеркало на стене подернулось рябью, будто силясь вытолкнуть что-то, а через мгновение на пол с легким шелестом опустился лист бумаги.

Не теряя времени даром, мисс Уиквилд встала и подняла его.

«Обстоятельства не позволяют покинуть поместье. Подробности при следующей встрече. Алекс», – гласила надпись, оставленная твердой рукой.

Дайна озадаченно всматривалась в крупные худые буквы, украшенные причудливыми завитками. На этом можно было спокойно ложиться спать, только что-то не очень хотелось.

– Зеркало, Призматическая Подстанция, комната дежурного, – скомандовала она.

У мисс Уиквилд оставалось еще десять-пятнадцать минут до отклика, чтоб надеть форму и по уставу призвать Маску.

Дайна поймала себя на том, что не желает видеть собственное отражение – скорее всего, потому, что сейчас она просто еще одна Тень. Одна... Одна из многих, носивших печать Ордена. Мисс Уиквилд заставила себя поднять глаза.

Из зеркала на нее смотрело лицо под непроницаемой черной тканью, так похожей на тот волшебный туман за окном. Но, увы! Чудеса отменялись...

– Призматическая Подстанция на связи. – Темное отражение сменила собой молодая женщина в очках с толстыми стеклами и белом халате.

– Леди Дайна Уиквилд. Танцор. Вестник Смерти. – Протокол соблюден, что дальше? – Соедините меня с контрольным пунктом Зала Призм.

– Минуту, – не мигая отозвалась та. – Для подобного запроса необходимо дополнительно подтвердить вашу личность по стандартной для таких случаев схеме. Ждите.

Дайна стянула перчатку. Стеклянная поверхность потемнела, и проявился знак Ордена. Приложив руку в центр круга, мисс Уиквилд поморщилась. Складывалось ощущение, что кто-то большой и лохматый медленно облизывает ее ладонь с той стороны широким шершавым языком. Когда все закончилось и круг исчез, на его месте появилась знакомая физиономия.

– Вы?.. – Мистер Смит не пытался замаскировать раздражение.

– Я, – кивнула Дайна.

Приятное злорадство разливалось по венам с астрономической скоростью. Честно написанный рапорт не пропал даром, и наглеца разжаловали до дежурного.

– Надо полагать, вы не по мне соскучились, – выплюнул младший Наблюдатель, – подобные вещи удобней выражать в эпистолярном жанре, не так ли?

– Хм... – Урок прошел впустую. – Позвольте мне сэкономить вашу желчь, Смит. Я требую предоставить всю информацию о перемещениях Связного Найджела Борджеса за последние три месяца.

– Надеюсь, это ваш Связной, – мужчина ехидно улыбнулся. – Не хочется потерять и такую работу за пустяковое нарушение.

– Мой, не сомневайтесь, – заверила Дайна.

– Я не гейша, чтоб развлекать вас разговорами. – Мистер Смит одарил ее самым убийственным взглядом, на который был способен. – Запаситесь терпением: ожидание может оказаться долгим.

Собственно, ни на что иное Дайна и не рассчитывала.

– Только упаси вас Бог проводить «эксперимент по выявлению у Танцора способности ждать», – ядовито парировала она.

– Как можно! – Мужчина картинно закатил глаза. – С экспериментами я завязал. Мне по вашей милости не доверят теперь даже крыс.

Комната дежурного по ту сторону растворилась, и мисс Уиквилд снова встретилась взглядом с собственным отражением.

Пора было, наконец, признаться самой себе в том, что она не может доверять Найджелу как раньше. Странности Борджеса больше не казались Дайне безобидными и забавными. В голову лезло все самое плохое, что было между ними.

Так всегда бывает... Стоит отношениям дать трещину, как память угодливо подсовывает дополнительные поводы, чтоб превратить ее в пропасть. Никто не идеален, и чем ближе сходятся люди, тем сильнее они способны ранить друг друга.

Почему бы Дайне просто не позвать Найджела и не поговорить обо всем начистоту? Непрошенным гостем явилась совесть с набором готовых к бою иголок. Но обратного пути уже нет: запрос послан, и мисс Уиквилд обязательно досконально изучит все.

Дайна решила, что непременно извинится перед Борджесом за нежданную проверку, если окажется неправа. А если права? Она не хотела думать, как поступит в этом случае.

Зеркало вновь ожило. Оно с трудом исторгло из себя длиннющую ленту с непонятными таблицами. Дайна подобрала рулон, который в развернутом виде не уступал ее росту, и несколько минут силилась понять хоть что-нибудь. Единственный, кто в состоянии пояснить непролазный лес букв и цифр, – Смит. Но по понятным причинам она не жаждала от него помощи.

Вооружившись крепким кофе, мисс Уиквилд с головой ушла в жестко структурированные дебри.

Сегодня Альхен казалась более хмурой, чем обычно. Она почти не разговаривала, а если и открывала рот, то только затем, чтоб прикрикнуть на Эмилию. Девочка решительно не понимала, что такого натворила, но не могла найти в себе смелости спросить прямо.

– Не задерживайся после уроков, – приказала мадам Александра, помогая Эмили спуститься с крылатой лошади.

– Постараюсь, – пообещала девочка, но вовремя спохватилась: – По четвергам классный час.

– Ясно, – отозвалась недовольная Альхен и вскочила в седло.

Весь вечер Эмили гадала, что же за наказание выдумал Тодворд для Никодемаса и Робин. Варианты один страшнее другого рождались в ее голове.

Встретив ребят в холле, Эмили поспешила узнать ответ на мучавший вопрос.

– Мы проторчали в школе до закрытия, – охотно поведал мальчик. – Перетаскали гору книг из библиотеки в кабинет Лягушонка и обратно, натерли до блеска все, во что он тыкал своими пальцами, заменили таблички на куче ящиков и папок...

– А Жабворд не сводил с нас мерзких глазищ, – добавила Роби.

– Это было бы сносно, если бы гад всю дорогу не читал морали своим нудным голосом! – признался Никодемас.

– Точно, – кивнула Би.

– Мы еще выгребли гору мусора из-за шкафов, – продолжил друг. – Похоже, те, кто убирал до нас, просто сметали хлам туда. Гнилые огрызки, сто лет назад засохшие булочки, покрытые волосатой плесенью...

– Не напоминай! – попросила Робин, прикрывая ладошкой рот.

– Простите меня. – Эмили чувствовала, что вот-вот сгорит от стыда.

– Мы не в обиде, – заверил Никодемас.

– Лишний раз убедились, что у лягушек туго с воображением, – хихикнула подруга.

Рассказы продолжались до самого начала Символогии. Поскольку друзьям больше нельзя было зарабатывать замечаний, они вели себя как шелковые: не вертелись и даже не переписывались.

На своем уроке Тодворд смотрел на ребят уничтожающим взглядом, но те с честью выдержали испытание. Учитель искал повод придраться, только так и не нашел. Звонок на большую перемену спас Никодемаса от возможного провала: мальчик терпеть не мог читать стихи наизусть.