Клавдия Вербицкая - Кривые зеркала

Остальные шарики тем же путём отправились на место.

– Спасибо.

– Ишь ты, вежливый! Давай, Малыш, прощайся со своим другом. Тебе давно пора быть… сам знаешь где! - Буркнул Кот в конце недовольно.

– Послушай, я бы остался, но мне и впрямь нужно вернуться! - Обратился он ко мне.

– Подожди. - Я достал горсть монет. Фабьо чуть не задохнулся, но я сделал вид, что не замечаю его возмущения. - Заплатишь стражникам, так безопаснее.

– Тут можно достать женские духи или лучше помаду? - Спросил я хозяина.

Тот понятливо улыбнулся и извлёк помаду из того же ящика, что и шарики. Он попытался мазануть Фабьо по лицу, я перехватил его руку, и оба ошарашено уставились на меня.

– Так будет слишком явно. Нельзя. Магию так не обмануть.

Мои сбивчивые объяснения, к счастью, их не заинтересовали.

– Не так много людей могут схватить Кота за руку. - Сдавленно пробормотал Фабьо.

– Извини. - Я почему-то не придумал ничего лучшего. А потом напомадил губы и предупредил Фабьо: "Не шевелись!" Разумеется, он дёрнулся, когда я поцеловал его в губы. Для надёжности я ещё поцеловал его в висок, и растёр след от помады. - А теперь сотри помаду с губ. Да не так резко! Нужно, чтоб всё было правдоподобно. Смотри.

Я провёл ладонью по губам. Фабьо вынужденно повторил мой жест. Кот отодвинул меня, критически осмотрел следы помады на виске и изрёк:

– Не плохо.

– Если стражники начнут выспрашивать, кто она и какая она, ничего не говори, всё равно правдоподобно не выдумаешь, а, чтобы выдумывать неправдоподобно, ты ещё слишком молод. Постарайся покраснеть, вот как сейчас…

– На себя посмотри!

– … и смущённо прошмыгнуть мимо. Над тобой будут подсмеиваться, не обращай внимания, делай вид, что не понимаешь о чём речь, ну, вроде, ты, как настоящий мужчина, не позволяешь себе обсуждать свою девушку, и всё такое. Слышал, небось, такие разговоры?

– Ага. - Процедил Фабьо и каким-то свободным, даже развязным жестом вытер губы и улыбнулся так, что я невольно усомнился в том, что ему всего лишь тринадцать. Такую улыбку я часто видел у придворных ловеласов, когда они новую фрейлину обсуждали, или у стражников, когда они горничных с кухарками сравнивали. Но у мальчишки?

Кот усмехнулся:

– Малыш умеет быть убедительным. Ему даже придумывать ничего не придётся, достаточно лишь повторить то, что он видел.

– Значит, по этой схеме и действуй, - совладал я растерянностью. - Иди.

– Ещё скажи, будь осторожен! - Фабьо снова стал похож на самого себя, чем меня сильно порадовал.

– Может, лучше сразу приказать?

– Ты ещё хуже Кота!

Фабьо ушёл. А Кот, посмеиваясь, подмигнул мне.

– Однако, благородный, ты удивил меня уже дважды. Нет, трижды. Твой возврат был весьма неожиданным. И помаду правдоподобно стираешь. А говорил, что не так много полезного умеешь!

– А, может, это единственное моё умение!

– Не думаю. Извини, кровать здесь одна, - круто сменил он тему разговора, укладываясь на одной половине кровати, оставляя за мной право занять вторую половину, или располагаться на полу.

Я усмотрел в этом очередной вызов, ещё одно испытание, вроде тех шариков. Я задумался: лечь спать в одежде, или удивить его? Пожалуй, удивить. Я разделся догола, и Кот скосил глаза в мою сторону.

– Свечу задуй! - Всё-таки он оставил за собой последнее слово.

Боги, какое же это счастье, вытянуться на кровати и ни о чём больше не беспокоиться! Я почувствовал, как расползается напряжение, что сжимало меня последние месяцы, освобождая тело от беспощадных оков. Ещё не достаточно, чтобы дышать полной грудью, но вполне довольно, чтобы всласть потянуться.

Обманчивое впечатление! Судороги беспощадной болью ударили по ногам. Через силу я заставил себя выпрямиться и дышать глубоко и ровно.

– Тяжёлый день? - В голосе Кота звучало искреннее сочувствие, и я ответил почти честно:

– Вроде того. Это Фабьо, по всему видно, опытный стенолаз, а я бы предпочёл знакомиться с внешней стороной стен в более светлое время. Или бы приказал прорубить там ступеньки.

Кот шутки не поддержал. Он сдёрнул с меня простыню, скомандовав: "Перевернись!" Он присвистнул, ощупывая мою спину и ноги:

– Слушай, да ты как сюда добраться то смог?! И Малыш, паршивец, ничего не сказал!

Кот встал, позвенел склянками, и на спину и ногимне полилось что-то густое и прохладное.

– Ой!

– Терпи, иначе завтра пошевелиться не сможешь.

Массаж Кот делал умело, навязчивая боль прекратилась, мышцы расслабились.

– Теперь спи. Мы поздно ложимся, потому поздно встаём. Если проснёшься рано, не буди. В зале посмотри, может, найдёшь остатки какой еды. А не найдёшь, придётся ждать завтрака. Не умрёшь с голоду?

– Не умру.

Мои надежды, что на этом процедура знакомства закончилась, не оправдались.

– А ты за вещички свои не боишься?

– А что мне за них бояться?

– А вдруг я тихо исчезну вместе с ними? У тебя там, вроде, деньги горстями рассыпаны?

– Краденое добра не приносит. И о пустяках я не переживаю. Денег там не много, да если б и больше было, какая разница? Жизнь потерять гораздо неприятней.

– Так что, если я очищу тебя от такого пустяка, как деньги, ты не огорчишься?

– Огорчусь. Без денег прожить будет трудновато. И, самое главное, будет обидно, что ты оказался ничуть не лучше тех дураков, что меня окружали.

– Это почему ещё?

– Монеты однажды закончатся, а я могу предложить кое-что большее.

– Что же это?

– Мою благодарность.

Кот хмыкнул.

– Одно слово, благородный! Прямо король какой-то: мы, наше величество, изволим благодарить…

– Спокойной ночи!

Как же, спокойной!

– Скажи, а кто она?

– Кто?

– Та, кто научила тебя стирать помаду с губ.

– Отстань. Или, если не отвечу, ты меня из кровати выгонишь?

– Без завтрака оставлю! Скажи хотя бы, какая она?

Я сжал зубы. Л и са, за что?!

– Её вряд ли называли красавицей. Она была милой и весёлой. Мне было хорошо с ней.

Я повернул голову и столкнулся взглядом с Котом.

– Извини.

– Не извиняйся, ведь не ты убил её.

Кот тактично отвернулся. Лучше бы он продолжал свои надоедливые расспросы! Тогда бы не пришлось вспоминать. Её озорной смех, вырвавший меня из тьмы скорби, захлестнувшей меня после смерти матери. Её милые кудряшки, которые мне хотелось потрогать с момента нашей первой встречи. Безлюдные коридоры, где мы встречались тайком и от других слуг, и от моих воспитателей. И пощёчину, которой она наградила меня, когда узнала, к кому на самом деле ходит на свидания. А то, что было потом, забыть, наверное, невозможно…

Я так надеялся, что никто не узнает о ней. Увы, во дворце даже правителю трудно сберечь свои тайны. И лучше бы мне было их вовсе не иметь. Даже если это всего лишь свидания с молоденькой служанкой.