Светлана Графная - По закону перелетных птиц

– Слушай… как тебя зовут-то?

Нубиец не ответил. Он вообще за все время пребывания Лерги в замке не произнес ни звука, словно был нем.

– Ладно, тогда просто слушай, - со вздохом махнула на него рукой Лерга. - У вас тут чего-нибудь другого нет? Ну… воды хотя бы, а? У меня от вина голова по утрам просто дико болит!

Кобольд развернулся, вышел и вернулся через несколько минут с другим подносом, на котором громоздились сосуды всех форм и размеров, наполненные самыми несусветными жидкостями. Были тут и ядовито-зеленые коктейли, и бледно-розовые наливки, и что-то прозрачное, одним запахом вышибающее слезу, словно крепчайший самогон. С опаской выбрав себе стакан апельсинового сока - единственного, что не вызвало никаких лишних подозрений, Лерга отпустила нубийца и тоскливо уставилась на остывающий ужин.

Есть - или не есть: вот в чем вопрос.

С одной стороны, принимать пищу черт знает от кого, кто даже не соизволил показаться гостье (кстати, а гостье ли вообще?!), а только прислал абсолютно необщительного слугу - это верх легкомыслия. А с другой… как ни крути, а здесь она при любом раскладе во власти неведомого хозяина (а скорее - все же хозяйки), и, если уж тот захочет её отравить, то Лергино лечебное голодание его точно не остановит! И вообще, смерть от яда ещё имела возможность не состояться, а вот от голода - была уже на подходе, так что Лерга решительно плюнула на вбитые ей в Обители привычки быть предельно осторожной и отовсюду ожидать подвоха и набросилась на еду.

Как ни странно, ни в последующие два часа, которые дисцития просидела как на иголках, пока её не сморил сон, ни наутро никаких последствий принятого яда не обнаружилось. Либо его забыли добавить в качестве приправы, либо он успешно переварился изголодавшимся по нормальной горячей еде желудком.

Все тот же кобольд проводил в ванную и вручил полотенце, потом подал завтрак и исчез - как всегда безмолвно. Впихав в себя порцию хлопьев, Лерга решительно отправилась на вторую экскурсию по замку - и обнаружила, что он ничуть не изменился. Всё те же разномастные этажи, выдержанные в разных стилях эпох, все те же ковры, шкуры и побрякушки, на этот раз удостоившиеся куда более пристального внимания со стороны девушки. Во-первых, ей все равно было нечего делать. Во-вторых, повторный осмотр садовой стены ничего не дал, на телепортации внутри замка стоял непробиваемый блок, так что Лерга принялась искать какой-то подвох.

В конце концов, его просто не могло не быть! Ведь жила же где-то эта таинственная хозяйка, написавшая ей вчера записку - а замок был совершенно пуст. Даже кобольда Лерга нигде не нашла, хотя искала повсюду. Но на хлопок в ладоши или растерянное:

– Хэй, ты где? - он неизменно являлся.

Обедом её накормили так же невозмутимо и без лишних напоминаний, как и завтраком. Никаких препятствий не строили, свободу в определенном смысле не ограничивали. То есть бродить по замку и саду она могла сколько угодно: ни кобольд, ни таинственная хозяйка ей на этот счет и слова не сказали. Расспрашивать нубийца было бесполезно - все равно, что со стенкой разговаривать. Он не реагировал ни на какие слова, кроме: "принеси", "дай", "хочу"… - и так далее.

К вечеру Лерга заскучала. В самом деле, ну что она могла делать в полном одиночестве (кобольд уже воспринимался ею не больше, чем просто часть обстановки) в огромном замке? Детский восторг от окружающего чуда прошел, и Лерга, подумав, отправилась скучать в нижний зал.

Выгребла прямо на пол всю одежду из углового шкафа, тщательно перемерила половину (и потребовала ради этого у нубийца большое зеркало, которое тот мужественно держал в руках два часа, не дождавшись приказания прислонить его к стене и быть свободным), выбрала какую-то красную переливающуюся тряпку, оказавшуюся довольно узким платьем, собрала волосы наверх и, поражаясь собственной наглости, громко потребовала развлечений.

Развлечения не замедлили явиться. Сначала - в виде кобольда все с тем же подносом, полным разнообразных напитков, в руках, а потом, когда она смелым жестом выбрала что-то ядовито-оранжевое, даже на первый взгляд безумно опасное для организма, заиграла гитара. Сначала - просто заиграла, потом, когда Лерга отпила примерно половину горьковато-апельсинового коктейля, в струны легко и естественно вплелся мужской голос, заведший "Там, за вересковыми холмами…"

А может, голос ей уже попросту почудился?

Сначала она пыталась танцевать под страстный и безгранично печальный, отчаянный напев струн, потом - когда ноги уже отказались не только выводить восьмерки и дорожки шагов, но и вообще держать свою хозяйку, уселась прямо на пол, на шикарный ковер и принялась негромко подпевать невидимому менестрелю.

Появлявшийся время от времени кобольд подливал напиток в её пустеющий бокал и оставлял на столе сладости, которыми коктейль полагалось закусывать, но Лерга их нагло игнорировала. Очевидно, нубиец и отнес её в комнату, когда она окончательно свалилась и уснула, ибо проснулась Лерга уже наверху, в кровати, с разламывающейся на части головой. К традиционному завтраку добавился флакончик с зельем, к которому была пришпилена написанная все тем же легким почерком записка: "Семь капель на стакан воды".

Похмелье зелье сняло почти мгновенно, а вот чувство вины никуда не делось. О боги, это ж надо было докатиться до такого - напиться в абсолютно незнакомом месте, где из-за каждого угла можно ждать чего угодно!!! Вот они, нервы. Может, это так действует местная специфическая обстановка, а может - просто перенапряжение последней недели. Но, как бы то ни было, оправданием ни то, ни другое считать нельзя, так что надо заканчивать с этими вечерними "развлечениями".

Хотя, кто бы он ни был, но пел он великолепно…

А вечером следующего дня Лерга, выйдя вечером в сад, обнаружила там зверски ругающегося Грига с разодранным какой-то тварью плечом - и скучать ей стало окончательно некогда. Бегло осмотрев рану, дисцития позвала кобольда и приказала отнести мага наверх, в её комнату. Тот выполнил приказ с привычным равнодушием, ничем не выдав своего удивления, даже если таковое и имело место.

Всю ночь Лерга не отпускала своего слугу ни на шаг, требуя то бинты, то кипяченую воду, то уксус, то компоненты для зелья. Сказывались попытки Домна Директора сманить её на травницу: в зельях Лерга разбиралась куда лучше стандартного мага-воина, чему Григ и обязан теперь если жизнью, то отсутствием паралича как минимум.

Под утро кобольд пришел сам, молча положил на стол огромный фолиант, заложенный огромным зеленовато-лиловым пером неизвестной, но наверняка удивительно красиво птицы.

– Откуда это? Я не просила! - шепотом удивилась Лерга, боясь разбудить только-только забывшегося сном Грига.