Людмила Астахова - Армия Судьбы

– Спа… – Ее руки мертвой хваткой впились в обрывки платья на груди.

– Не за что, миледи.

– Спасите моих девочек, – прохрипела леди Улес.

– Пойдемте отсюда, – сказал Альс, перешагивая через трупы.

Но тех из воспитанниц леди Улес, кто остался жив, уже не от кого стало спасать. Лангеры с чистой совестью дорезали всех, кто не счел за благо унести ноги подобру-поздорову. Пять избитых девчонок со слезами бросились к своей незадачливой покровительнице, которой самой требовалась защита.

– От кого только дознался Сиймор Дин Гаал, что в Маргаре мне завещано столько земли… и несколько замков… – рыдала леди Улес. – Я пять раз отказывала ему и в брачных узах, и в опеке. А он… он грозился опозорить и меня, и девочек… и опозорил.

– Деровееру-то зачем все это? – спросил устало Торвардин.

Тангару видеть, как насилуют и убивают женщин, непереносимо, и будь его воля, от Сиитрана остались бы одни лишь уголья.

– Не иначе этот гад вертит сим Дин Гаалом, как сам хочет, – предположил Пард. – Небось много землицы завещал братец.

– Миледи, кто из ваших родственников может вас приютить и защитить? – спросил Альс напрямик.

В современных маргарских политических и кровнородственных коллизиях эльф вообще не разбирался, а потому ни о влиятельности, ни о могуществе семейства Нин-Сана не имел ни малейшего представления.

– Владетель Тарн-Ки – мой единокровный брат Эдорэтт.

– Это хорошо. А на том берегу Стиаль?

В вопросе содержался маленький подвох. Земли на правом берегу принадлежали лично инисфарскому князю, и все, кто пересекал границу по фарватеру реки, оказывались под его защитой. А с государем Рустайаном лучше отношений не портить. «Там Игергард, здесь Маргар, и слава всем богам, что между ними море», – твердили в один голос все мудрецы обитаемого мира.

– На том берегу есть и мои земли. Те, которые мне завещал Виллер.

– Так куда вас сопроводить, миледи? В Тарн-Ки или дальше?

– В Тарн-Ки. Пока что.

Альс согласился без возражений. Ему не хотелось в Маргар.

И не было у него никаких предчувствий или сомнений.

Они были очень похожи, видимо унаследовав от общего отца прямые узкие носы и сросшиеся на переносице брови. Суровая сдержанность мужчины и строгая неприступность женщины в одинаковых чертах лица и особенностях характера. Когда брат с сестрой стояли рядом и глядели в разные стороны, то пугающе ярко напоминали Ириену две ипостаси Куммунга: Неумолимая Хозяйка и Милостивый Хозяин в смертных телах. Лорд Эдорэтт и леди Улес. Он в стальных доспехах, она в сером закрытом под горло платье из тяжелой толстой шерсти. Спокойные, решительные и отважные.

– Вы звали меня, милорд?

– Да, мастер Альс, – кивнул Эдорэтт. – Садитесь и отдохните.

Грех было не воспользоваться предложением после ночи, проведенной попеременно то на городской стене, то на тушении пожара. Альс с удовольствием откинулся на спинку кресла, давая отдых ногам и спине.

– Моего гонца перехватили и убили, – сказал лорд Эдорэтт. – Так что подмоги нам ждать неоткуда.

– Сиймор привел под стены вдвое больше людей, чем от него можно было ожидать. Так что сейчас мы примерно в равных условиях.

– Если Деровеер ничего не предпримет, – сухо вставила леди Улес.

– Они могут держать город в осаде еще несколько месяцев, но это если у Сиймора не будет подкрепления. А если под стены Тарн-Ки перебросить еще тысячу человек, то не понадобится и магия Деровеера.

Не в правилах эльфа было скрывать истинное положение дел от кровно заинтересованных лиц. Он не верил в ложь во спасение.

– И какой вы видите выход?

– Леди Улес, – Альс встретился глазами с женщиной, – должна бежать за реку, в исконный Маргар. Это надо было сделать с самого начала.

Леди потупила взор и так плотно сжала губы, что они побелели. Она наотрез отказывалась смотреть родичу в глаза.

– Мастер Альс прав. Я не имею права ввергать тебя и твои земли в такие бедствия.

– О чем ты говоришь, Улес, я сумею защитить тебя… – вспыхнул лорд Эдорэтт. – Надо сражаться.

– И ждать, пока маг заживо сожжет всех нас вместе с городом? Нет, брат мой, я не допущу, чтобы из-за меня снова кто-то пострадал. Довольно с меня моих бедных девочек и разорения Тарн-Ки. Я наивно думала, что меня оградят титул, имя мужа или стены твоего города. Пусть я навсегда останусь подвластной Рустайану, но губить тебя своим упрямством не стану.

«Сильная женщина, достойная женщина. Князь сделал большую ошибку, откупившись от нее и выслав из Инисфара в провинцию», – подумал Ириен.

– Мы прорвем осаду и доберемся до Стиаль, а заодно отвлечем часть сил Дин Гаала и Деровеера на себя, – предложил Альс.

– Я прикрою ваш прорыв, – пообещал лорд Эдорэтт. – И дам десяток воинов в помощь.

– Тогда готовьтесь, ночью мы попытаемся вырваться.

Ириен с удовольствием бы поспал несколько часов, но чем дольше они просидят в этой прокопченной насквозь каменной мышеловке, тем сложнее будет отсюда выбраться. Слишком хорошо он знал методы Деровеера, чтобы обольщаться относительно дальнейших планов мага и кудесника. Ему нужна леди Улес и ее земли, ему срочно требуется лазейка в благородные дома Маргара, ему необходимы ее связи и доброе имя. Напрасно Сиймор Дин Гаал верит в бескорыстие колдуна. Когда придет время, Деровеер обязательно предаст и непременно обманет, предварительно выдавив из бывшего союзника все до последнего медного итни.

– Как успехи?! – крикнул он Яримраэну, заранее зная, что принц беспомощно разведет руками.

Самое противное, что кусать себя за лопатки оказалось поздновато. Упокоением Деровеера следовало озаботиться раньше.

Ириен не видел, как с плачем прощались с леди Улес ее воспитанницы, как молча обнял ее брат, и как смотрели на лангеров защитники Тарн-Ки, тоже не обратил внимания. А смотрели они с суеверным ужасом. Семь мужчин и женщина, и каждый из них в бою стоил троих.

Он оторвал своему сомнению ножки и крылышки, как поступает с крошкой-мухой жестокосердное дитя, оторвал и выбросил, не глядя. Пророчество пророчеством, тем более высказанное не каким-то безымянным пророком, а самой Матерью Танян, но и покорно плестись навстречу злосчастной судьбе, как телок на убой, Альс не собирался. Напротив, эльф намеревался потягаться со злым Файлаком если не на равных, то по мере сил и возможностей. И все же каждый раз, когда Альс переводил взгляд с одного своего соратника на другого: с Малагана на Сийгина, с Парда на Тора, а затем на Унанки, – его черствое эльфийское сердце сжималось от нехорошего предчувствия. Выбора между Джасс и лангерами для Ириена не существовало. Проще и дешевле перерезать себе горло, удавиться на поясе или, по примеру древних героев, броситься на меч. Прикупить подходящий для таких целей гладиус и избавиться от беспрестанной душевной муки раз и навсегда. А заодно оставить Мать Танян и всех остальных пророков, как выражаются маргарцы, с огромным носом. Впрочем, о подобном методе самоустранения следовало думать гораздо, гораздо раньше. А теперь стоит ли терзаться? Эльф и не терзался. Он удвоил, нет, утроил свою бдительность, заставив снова работать свой дар. Подмечать невидимые знаки, заглядывать чуть дальше и глубже, чем положено простому магу, стать чуточку больше, чем доступно лангеру. Ради общей цели, на благо дружбы и во имя любви сделать можно много, почти все, что в твоих силах.