Вера Камша - Ветер и вечность. Том 1. Предвещает погоню [litres]

Невеста в голубой, подбитой белым мехом накидке уже делала свой любимый реверанс, она была серьезна и напряжена, а может, Робер просто дал волю воображению. Из-за оброненной Мэллит глупости и непонятной грусти.

– Сударыня, – Рокэ слегка наклонил голову, – вы хотели меня видеть?

– Да, Монсеньор, – подтвердила девушка, – я должна вернуть вам одну драгоценность. Вы о ней, наверное, не помните, но если я ее увезу, будет нечестно.

– Не будет, – кажется, Рокэ тоже был серьезен. – Не представляю, что вы имеете в виду, но прошу вас оставить это на память, если не обо мне, то о Талиге.

– Спасибо, Монсеньор, – Селина присела еще раз, – но я не могу забрать ее просто так. Понимаете, я нашла ее в Доннервальде у ювелира, который сбежал из Олларии. Мы с господином Фельсенбургом ловили бесноватых, и мастера убили его родственницы, когда он показывал нам украшения для мужчин. Там было кольцо со знаком, который я видела только в вашем доме. Мастер сказал, что эту вещь ему заказал кто-то странный, но он мог просто не захотеть сказать нам правду. Пожалуйста, посмотрите.

– Хорошо, сударыня, но я не припомню, чтобы у меня пропадали драгоценности, тем более со странными знаками.

– Вот оно, – девушка уже вытаскивала из-за пазухи цепочку, похоже, носить таким образом кольца у нее было привычкой.

Разглядеть загадочную вещицу Робер не мог, но Алва, кажется, ее и впрямь узнал, иначе с чего бы ему усмехаться.

– Вы были правы, – признал он, – я знаю этот карас. Камень в самом деле принадлежал мне, и я догадываюсь о его последующих приключениях. То, о чем мы не вспоминаем, напоминает о себе само, однако единожды отданное нам уже не принадлежит. Вы нашли это кольцо, значит, оно решило стать вашим.

– Вы очень добры, но, будь так, вы бы его не узнали.

– Я узнал камень, а не кольцо. – Рокэ покосился на пару занятых беседой всадников и слегка понизил голос. – Знаете что… Подарите-ка эту вещицу от моего имени его величеству Хайнриху в ночь Весеннего Излома.

– Спасибо, Монсеньор. И если можно, объясните маме, почему я не смогла ее дождаться. Понимаете, я не уверена, что она будет рада моей свадьбе. Ей хотелось, чтобы я вышла замуж, как баронесса Вейзель или графиня Ариго, но у меня так не получилось бы. Может быть, лучше, чтобы Герард остался с вами, ведь бесноватые могут завестись где угодно.

– Сударыня, уверяю вас, мы справимся.

– Тогда возьмите хотя бы Маршала! Он к вам привыкнет, потому что кошка господина Фельсенбурга привыкла к адмиралу Вальдесу.

– Нет, сударыня. Жизнь меня убедила в том, что лошадей лучше не отдавать, как же я могу взять кота?

О появлении герцогини уведомил Котик. По собственному почину, между прочим. Марсель всего лишь поручил волкодаву свой плащ, что равнялось приказу не сходить с места либо до отмены хозяином приказа, либо до серьезной опасности, грозящей хозяину же. Супруга Рудольфа угрозы не представляла, и все же гениальный пес залаял, причем громко. Марсель вынул часы, было четверть первого.

– Вы рассчитали с точностью до четверти часа, – уведомил соучастницу виконт, мысленно готовясь к послению. – Я читал вам сонеты о малиновых птицах в ветвях сиреней.

– Вам пришлось непросто. Малиновый цвет сложно вместить в строфу.

– Я читал дурные сонеты.

– Вы никогда не позволите себе подобного. Что случилось, Азучена?

– Принцесса Номарино, – старательно выговорила фельпская камеристка, впуская улыбающуюся герцогиню. Марсель торжественно поднялся. Хозяйка Старой Придды не могла не заметить в прихожей Готти и, следовательно, уже поняла, что знакомства наедине не выйдет.

– Добрый день, госпожа Скварца, – герцогиня была сама нежность, – добрый день, виконт. Вижу, вы следуете семейному девизу.

В ответ Марсель дипломатично развел руками, на что «принцесса Номарино» с легкой укоризной покачала головой. В последний месяц она сменила прическу, и очень удачно: Коко дурного даме не посоветовал бы.

– Дорогая Франческа, – явил должную посольскость Валме, – позволь представить тебя герцогине Ноймаринен, урожденной принцессе Оллар.

– Об этом можно было и умолчать, – свела безупречно-коричневатые брови Георгия. – Я всю жизнь прожила вдали от двора, порой дворцовая юность мне кажется сном, но друзьям и друзьям моих друзей я всегда рада. Да, я опоздала со своим приглашением, и все же знайте, что в большом дворце пока остаются свободные комнаты.

– О, мне здесь очень удобно, – заверила Франческа, – к тому же виконт уверяет, что мне следует сидеть лишь в этих креслах. Мало того, он был так любезен, что поручил меня буфетчику своего дядюшки. Это невозможно, но я чувствую себя почти дома. Вы будете шадди?

– Да, если мне будет позволено испортить его сливками и сахаром. Я – северянка, мы не ценим горечь.

– Меня уже предупредили. Виконт, вас не затруднит отдать нужные распоряжения?

– Буфетчику дядюшки? – немедленно возмутился Марсель. – Недоверие выбьет беднягу из колеи, итог будет ужасен.

– Но, – попыталась «настоять» Франческа, – ее высочеству нужны сливки и сахар.

– Дорогая, не будь ты столь прекрасна, я заключил бы с тобой пари на то, что герцогиня получит желаемое и даже сверх того. Школа Маркуса.

– О, – поправила локон Георгия, – я в самом деле желаю слишком многого, и дать это не под силу не только лучшему из буфетчиков, но даже самому регенту.

– Герцог Алва слишком быстро уехал из Фельпа, – Франческа тоже решила поправить волосы, – но нам он успел показаться всемогущим.

– Когда речь заходит о войне – несомненно, но над нашими чувствами не властен даже сам Создатель.

– С этим виконт должен согласиться, ведь его рондель как раз и был посвящен невозможности обуздать страсть.

– Не совсем, – запротестовал Валме, понимая, что выпрашивать у рэя Эчеверрии ройю начнет сегодня же! – Невозможность избыть что-либо зачастую является скрываемым даже от себя самого нежеланием делать это.

– Пожалуй… То, что один из моих старых друзей полагает великой любовью, вполне подходит под это описание, но я все же слегка беспокоюсь о сливках.

– Право, не стоит, – герцогиня со значением взглянула на Франческу. – Виконт, я всецело доверяю буфетчику маркиза Фарнэби, но если вы – добрый подданный его величества Карла, то сейчас поспешите на его зов. Мой августейший племянник три дня вел себя образцово, и вчера вечером я ему разрешила покататься после полдника на санках в обществе вашей собаки. Конечно, Карл еще слишком мал, чтобы кого-нибудь казнить, но, не увидев на горке Готти, он будет разочарован.

– Он его увидит, – заверил Валме и поднялся. – Я намерен дожить до дня, когда его величество кого-либо казнит, но не желаю, чтобы это был я. Дорогая Франческа, надеюсь, ты простишь мне мое бегство.