Валерия Воронцова - Клятва ворона [litres]

В голове всплыла та же цепочка фактов, что и после вопроса Дениса этим утром. В целом, ничего не поменялось, разве что добавились требования Павла и Алены, сути которых я совершенно не понимала.

Влад тяжело вздохнул:

– Я могу посмотреть твой напульсник?

Не говоря ни слова, я отцепила вещицу от руки и бросила между нами. Подняв браслет, Влад зажал его между ладонями и согнулся, опираясь локтями о колени. Наверное, заряжал или восстанавливал после атаки Паши, которую сам же помог отразить.

– Держи. – Ведьмак положил его на то же место, где я оставила.

Покосившись на парня, я подняла напульсник и вернула на запястье, чувствуя тепло и легкое покалывание. В любой другой день, до прошлых выходных, вопросы посыпались бы из меня, как сахар из порванного пакета, но сейчас… Я не могла выдавить ни слова.

Остаток субботы, воскресенье, даже сегодня утром я думала, что скажу Владу. Вариантов речей было так много, один казался круче другого: от обвинений и ультиматумов до эмоциональных «почему?» и «зачем?». Теперь все они казались пустыми, недотягивающими до настоящего и не передающими и нескольких процентов того, что я думала.

– Нужно поговорить.

Предстоящий разговор обещал быть одним из самых трудных в моей жизни, оставляя далеко позади все ссоры с близкими. Я знала, что он может поставить точку в присутствии Влада в моей жизни, и все же кивнула. Правда, какая бы она ни была, всегда лучше иллюзии.

Признав необходимость разговора, мы продолжили молчать. Скорее всего, Влад ожидал моих вопросов, но, опасаясь скатиться во что-нибудь обидчиво-слезливое, я не собиралась нарушать тишину первой. Хотелось оставаться спокойной и сдержанной так долго, как это будет возможно. Слишком хорошо себя зная, я не ставила на совпадение ожидания с реальностью.

– Ты сможешь меня простить?

Хороший вопрос. По-настоящему сложный и невероятно всеохватывающий. Я искренне сомневалась, что Яблонев вообще понимает, за что должен извиняться. Проблема была куда глубже и объемнее, и суббота всего лишь служила ее подтверждением. Огромным восклицательным знаком, требующим обратить внимание на нарушение того самого принципа честности, словами о котором Влад привык расшвыриваться направо и налево. Между нами не было ни доверия, ни правды. Лишь сверхъестественная связь с секретами на обоих концах, мои пустые ожидания и его избирательная честность.

– Ты ничего не сделал и не объяснил, чтобы я могла ответить на этот вопрос, – медленно, взвешивая каждое слово, ответила я. – Я готова тебя выслушать и попытаться понять.

– Хорошо, – кивнул Влад, откинувшись на спинку и сцепив руки на животе. – Для того чтобы объяснить субботу, мне придется начать с самого начала.

– Время у меня есть.

– Дело не в твоем времени, а во мне самом. Когда ты все узнаешь, то вряд ли захочешь продолжить наше общение. Каждый день, с тех пор как мы познакомились, я говорил себе, что обязан сказать, но… Чем больше я узнавал тебя, чем дольше ты была рядом, тем яснее я понимал, что не хочу терять эту связь и… тебя. Отодвигал разговор все дальше и дальше, позже убедил, что он и вовсе не требуется, пока ты…

– Не увидела Карину, – подсказала я, когда пауза затянулась.

– Карина – это последнее, о чем стоит беспокоиться. Она ничего не значит для меня. Ничего важного, – поморщился Влад. – И она об этом знает.

– Она не твоя девушка? – не удержала я язык за зубами, мгновением позже прикусывая его, чтобы впредь неповадно было.

– У меня нет девушки, – покосился на меня Влад. – У меня есть фамильяр и друг, чье общество я предпочитаю любому другому, и есть знакомая, утоляющая некоторые мои физиологические потребности.

– Звучит по-скотски, – уставилась я на практикующего, ожидая рассказ о длительных отношениях и, может быть, романтическую историю, а не это «фу». – Это подло… так говорить о девушке!

– Никакой подлости, – закатил глаза Влад. – Это факт, понятный и мне, и Карине. Взаимовыгодное соглашение, если тебе так больше нравится.

Мне это никак не нравилось. Начиная от «вообще» и заканчивая «совсем».

– И какая выгода ей?

– Та же самая, что и мне. Гашение потребности в близком контакте с физически здоровым партнером, не претендующим на что-то большее, – чуть помедлив, наверняка обдумывая культурную формулировку, ответил Яблонев.

Тяжело вздохнув, он достал сигареты и закурил. Кажется, мой скептично-ошарашенный взгляд его ничуть не тревожил. Снова ведьмак заговорил только после четвертой затяжки:

– Если бы я знал, что мама решится провернуть все это, да еще и так, я бы нашел в себе силы объяснить тебе все раньше.

– При чем здесь Тамара?

– О боги. Ты не видишь странности в том, что мама уезжает на неделю к бабушке и, зная, что в пятницу ко мне приедет Карина, просит тебя зайти в субботу с утра? – приподнял бровь темный.

Вывод очевиден, но винить Тому за такое вмешательство я не смела. Наверняка она говорила Владу не тянуть с этой его тайной, к которой он даже сейчас не хочет подступаться. Видя, что сын не очень-то торопится открывать все карты, и зная, как я к нему отношусь, ведьма встала на мою сторону. Почти что ткнула носом и сдернула розовые очки.

– Неважно, – отрезала я, найдя за что зацепиться в предыдущем, непонятном мне объяснении, не проясняющем ничего, кроме бесчувственной практичности Яблонева. У всего же должны быть цель и причина? Тем более когда речь идет о практикующих. – В чем проблема вступить в нормальные отношения?

Влад покачал головой, отправляя окурок в урну.

– Она есть, и объяснить ее… Одно цепляется за другое, что, в принципе, никогда не должно было меня удивлять. Уж точно не меня, – пробормотал он себе под нос. – Ты почувствовала, как я реагирую на Павла, верно?

– Да, – не стала я отрицать, не особо понимая, как это мы перескочили на конфликт с практикующим. Значило ли это, что вражда с Гиеной и тайна Яблонева одно и то же или, по крайней мере, связаны? Интуиция зажглась зеленым, подтверждая догадку.

– Он был моим лучшим другом с девятого класса. То есть с того момента, как перевелся в мою школу, – начал Влад, отчего мои глаза немного округлились. То, что я наблюдала ранее, никак не сочеталось с понятием «лучшие друзья». – Я сразу понял, что он не такой, как все, обладает талантом, умеет интуитивно его применять, но совершенно не обучен и без поддержки рода в том смысле, что в своей семье – он первый, кто родился со способностью к видению и воздействию. Варвара сегодня назвала его самоучкой, и это правда лишь отчасти. Первые шаги в мире практикующих ему помог сделать я. Я же обучил его некоторым ритуалам, принципам работы и вложил в голову огромное количество теории. Все было хорошо. – Влад достал еще одну сигарету. – Мы окончили школу, поступили в разные институты, но продолжали плотно и тесно общаться. Бывали дни, когда мы просто запирались у меня дома и… экспериментировали с нашими возможностями. Постепенно количество знакомых практикующих увеличивалось. Подтянулся Лешка (он учился на год младше нас), в город переехала Варвара, тут же нашедшая Сашку, нас почувствовала Захарова, Березин нашел Катю, все завертелось, и мы стали странной разношерстной компанией, интересно и весело проводящей время друг с другом. – Устав вертеть сигарету между пальцами, Влад закурил. – Я говорил тебе о видах практикующих. Кроме практикующих и фамильяров, есть еще несколько специальностей, работающих с энергиями и пространством. Одна из них – проводник. Человек, способный проследить путь от одной точки до другой на любом из уровней восприятия, пройти кратчайшей дорогой из пункта А в пункт Б, чем бы они ни были и на каком бы расстоянии ни находились друг от друга. Мир живых, мертвых, ментальный поиск – значения не имеет. В головах проводников словно карта, навигатор. – Начиная о чем-то догадываться, я закусила губу, оставляя все версии при себе. Сейчас не тот момент, чтобы перебивать. – Мне было девятнадцать, когда я встретил Марину.