Валерия Воронцова - Клятва ворона [litres]

– Надо же, ты и впрямь что-то можешь. Мне казалось, Яблонев в таком отчаянье, что готов назвать своим фамильяром первую подвернувшуюся суку. Пони не хочет вступить в беседу? – обратил он внимание на Ирку, недобро прищурившись.

– Катись к черту, – встала со мной на одну линию Ругалова.

– Мечтай, – процедила Алена.

– А в чем претензия? – поинтересовалась я, почти физически ощущая, как дог во мне напрягает каждую мышцу в ожидании той секунды, когда можно будет взвиться в воздух и проверить, так ли тверда крокодилья кожа, как выглядит.

– Наш светлый рубаха-парень Березин кое-что украл у меня, – покосился на меня Паша. – И когда я, заметь, по-хорошему вчера сказал ему вернуть, отказался.

– Бред, – среагировала Ирка. – Он не отказался, а сказал, что ничего у тебя не брал.

– В чем, конечно же, соврал, – пожал плечами Павел. – Марина не ошибается.

– Оно и заметно, – фыркнула Ругалова так уверенно, что я засомневалась, ее ли пыталась успокоить десять минут назад. Страха у подруги не было и в помине. Вероятно, сработал инстинкт фамильяра, вымещающий все остальное, когда дело касалось своего практикующего. – Ты – выбор всей ее жизни. Безошибочный и беспощадный.

– Осторожнее на поворотах, лошадка. Березин почувствует каждую секунду моего ожидания. Когда я с тобой закончу, передай, что это только разминка и ему лучше бы вернуть мне мое до конца недели.

– Слишком много слов, – мотнула головой Ругалова, и моя стая поддержала ее одобрительным лаем и предвкушающим воем.

– Ален, займи дворняжку, – кивнул на меня Паша.

– Во-первых, дог, – рыкнула я. – Во-вторых, в одном когте моей сущности породы больше, чем в тебе, падальщик. А в-третьих, я сама решаю, кем заняться.

Алена рванула с места, предугадав начало моего движения. Она была достаточно проворна, но значительно уступала в грации и скорости Сашке, так что, увернувшись, я подтолкнула ее в спину, прочь с асфальта, оказываясь лицом к лицу с Павлом, вытянувшим в мою сторону руку со скрюченными пальцами.

Холод сковал и заколол шею строгим ошейником, дог взревела, щерясь, я прижала руку к горлу, и горячая волна не принадлежавшего мне гнева взметнулась от напульсника, сокрушая холод. Влад. Где бы сейчас ни находился мой практикующий, он почувствовал, что на меня напали, и его ярость была под стать моей.

Отвлекшись на вспышку связи с Яблоневым, я получила удар в спину от Алены и едва не запнулась о бордюр, вовремя ухватившись за спинку лавки. Ирка и Павел кружили вокруг друг друга, не сближаясь. Ментальное пространство на пару секунд растворило реальность, и аллея превратилась в поле, где коричневая кобыла пыталась проломить копытами голову бегающей вокруг нее гиены, а крокодил надвигался на дога с открытой пастью.

Остановив руку Алены, я провела удар в живот раньше, чем обдумала. Рефлекс и опыт стаи, подсказывающей, что колени и глаза – слабые точки и нам ни в коем случае нельзя допустить крепкого захвата. Согнувшись, Крокодил взметнула руку, целя мне под подбородок. Отпрыгнув, я перехватила ее за запястье, обжигаясь о три браслета поверх напульсника, и потянула на себя с подсказки огромного волка, вышедшего на первый план как древнейший и опаснейший в нашем роду.

Крик Ирки больно резанул уши, я отправила Алену в просвет голых деревьев и, обернувшись, увидела подругу падающей на одно колено. Обе руки Павла были направлены на нее в уже знакомом приеме.

– Что, только травоядные по силам? – крикнула я, подбегая и толкая его в спину, прочь от Ругаловой.

– Не лезь! – рявкнул он мне, и карие глаза парня потемнели на несколько тонов.

– Крокодилу своему командуй, понял?

Меня атаковали с двух сторон. Со спины приближалась Алена, крича что-то угрожающее, а от Павла надвигалось нечто темное, холодное, похожее на сеть… Я попыталась выставить барьер, как учил Яблонев, но мне не хватало времени и сосредоточенности…

Ситуация изменилась в одно мгновение. На ментальное поле ворвалась черная как смоль пантера, набрасываясь на крокодила, а фиолетовая волна разрезала сеть до того, как та добралась до меня. Знакомое тепло, охватившее тело, и ветерок, ласково прошедшийся по макушке мягким крылом, подтверждали, что энергия, отогнавшая гиену, принадлежала вовсе не Праховой.

Недоверчиво оглянувшись, я увидела прикуривающую Варвару, краем глаза наблюдающую за Сашей и Аленой, и стоявшего рядом с ней Влада, вытянувшего правую руку в мою сторону. Позвонив Мирковой, я не догадалась уточнить, кто входил в понятие «мы», подумав, что она говорила о себе и Варе.

Выглядел Яблонев еще бледнее, чем обычно, под глазами наметились синяки, в серых глазах разразилась снежная буря, надвигающаяся на Павла, и то, как мой практикующий смотрел на него… Очередная вспышка нашей связи, вызванная сильными эмоциями Влада, помогла понять, что это такое, не тратясь на догадки. На короткое время я как будто посмотрела на Павла глазами темного, чувствуя с ним одно и то же.

Мы не просто презирали стоявшего перед нами. Мы его ненавидели. Мы чувствовали себя преданными. От одного его имени сводило зубы и руки сжимались в кулаки. А теперь эта… мразь смела нападать на наше. Оскорблять наше. Открывать свой поганый рот и выглядеть так, словно ничего не произошло ни тогда , ни сейчас.

– Не слишком ли много драмы на одном месте, Князь? – осклабился Павел, когда рядом с ним встала солидно потрепанная Алена, держа в руке измазанную в грязи кепку.

– Агата, – спокойно позвал Яблонев, как всегда, удивляя своей способностью выглядеть и звучать невозмутимо, когда внутри все клокочет от злости.

Не спеша поворачиваться к недругам спиной, я покосилась на Ирку и Миркову. Пантера насмешливо улыбалась парочке, наполовину закрывая Ругалову, и я отошла к Владу и Варваре, брезгливо кривившей губы в сторону Павла. Встав чуть в стороне от Яблонева, я скрестила руки на груди, ожидая, что будет дальше.

– Что тут произошло, кроме очевидного? – поинтересовалась Варвара, посмотрев на нас с Иркой.

– Падальщик обвинил Березина в воровстве, – ответила я. – Какая-то Марина там у него никогда не ошибается.

– «Какая-то Марина», – передразнил меня Павел. – Что, дворняжка, ни сном ни духом? – Он посмотрел на Влада: – Как это ты не поплакался?

Отлично. Чего еще я, черт возьми, не знаю!? Легче перечислить то, что знаю. Злость, появившаяся в субботу и накапливавшаяся до сих пор, выбралась наружу, как гной из лопнувшей мозоли. Все мое воскресное лежание, утренняя пара физкультуры, бег к Ирке и столкновение с Аленой и Павлом не помогли сбросить даже часть этой подгребающей под себя агрессии. Возможно, связано это было с тем, что я защищала, а не нападала.