Анна Одувалова - Высшая школа хаоса [litres]

– Она выживет, – отрезала мама и взглянула так, что желание спорить у всех мигом отпало. Она умела быть очень убедительной, если возникала подобная необходимость.

– А если все же нет… – свистящим шепотом произнес Конст, – то семья Нордвингов перестанет существовать. Я обещаю.

Как странно было слышать подобное от Конста! Жаль, что я сейчас не могу вредно хихикнуть и сказать: «Ну да, ну да!» Неужели он не видел, что история повторилась? Причем очень и очень точно. Нордвинги потеряли Селест из-за ее связи с Констером, ну а меня убил Кристиан… скорее всего, Кристиан. Наверное, убил. Зря не пустили его ко мне. Возможно, увидев меня такой, он бы рассказал правду и объяснил, зачем он это сделал, а я бы с удовольствием послушала. Мне действительно было интересно.

Но моя семья решила иначе. Больше ни о чем интересном они не говорили, а чуть позже пришла целая бригада целителей. И светлых, и темных. Они выгнали всех из палаты и на меня накинули магический плотный полог, внутрь которого затянуло и осколок души с магией. Меня насильно втолкнули в умирающее тело, и чужая магия не позволила вырваться обратно. Я потрепыхалась какое-то время в ставшей тесной телесной оболочке, а потом смирилась, проваливаясь в темноту.

Видимо, тело начало потихоньку восстанавливаться, и я снова стала одним целым. Так было скучно, но отчасти более спокойно. Раз вырваться не получается, значит, пока я буду жить. Возможно, лишь благодаря магическим сетям. Но пройдет время, их уберут, и тогда я смогу снова очнуться. Ну а пока – привет, беспамятство.

Выздоровление шло медленно. Сначала я плавала на волнах беспамятства и приходила в себя лишь на короткое время, чтобы приоткрыть глаза и сквозь мутную пелену увидеть заплаканное мамино лицо или мрачное – Констера.

Потом отрезки бодрствования стали длиннее. Я уже могла смотреть по сторонам, а скоро и говорить. Первой и почти единственной моей собеседницей стала Лесси, которая день за днем приходила ко мне в палату и долго сидела у кровати. Иногда она что-то мне рассказывала, а иногда просто читала конспекты, сказав, что ей все равно нужно учить, а мне полезно будет послушать. Я не возражала. Хоть какое-то общение. Единственная тема, которую подруга не затрагивала, – это Констер.

Она не говорила о моем брате, из чего я сделала вывод: их отношениям пришел конец. Зато Лесси искренне волновалась и заботилась обо мне. Часто вслух строила предположения о том, что случилось.

Из ее уст я узнала, что Кристиан сам только недавно вышел из больницы, куда его отправил Констер с множественными переломами. Парень буквально накануне появился в ВШХ, его сопровождала охрана. Он прихрамывал и старался держаться от всех в стороне. Его обвиняли в покушении на убийство и связи с хаосом, Кристиан все отрицал.

– Он пытался подойти ко мне, – призналась Лесси. – Но тут сразу же неизвестно откуда взялись люди твоей семьи и буквально оттолкнули его от меня. Или меня от него. Я даже не знала, что за мной следят.

– Тебя охраняют, – едва слышно сказала я. Язык еще не очень хорошо мне подчинялся. Говорила я редко, мало и невнятно. Предпочитала слушать.

– Да какая разница! – отмахнулась подруга. – Будто я стала бы его слушать! – возмутилась она. – Ну и что, что он темный и у меня с ним одинаковая магия?! Это не имеет значения. Не тогда, когда он чуть не убил тебя.

А я промолчала, потому что было очень сложно толкнуть длинную и пространную мысль о том, что я не до конца уверена в виновности Кристиана. Если бы он убил меня, то, думаю, и следствия бы не было. Все улики против него. Зачем ему делать все так… напоказ, что ли? Куча народа видела, как мы вместе уезжали с территории ВШХ, да и в ресторане он не таился. Сам снял зал, позволил нас проводить. Так не делают, когда планируют убийство. Впрочем, я никогда не планировала убийство и могла лишь предполагать.

На этот счет свое мнение было у Констера. Он считал, что Кристиан после смерти сестры поехал крышей и связался с хаосом, хотя этого пока никто не доказал. Но это многое бы объяснило. Хаос меняет сознание мага, заставляет поступать странно. Брат думал, что именно хаос заставил Кристиана действовать напоказ, якобы чтобы продемонстрировать нашей семье принцип «око за око». Моя смерть в ответ на смерть Селест. Логично, ничего не скажешь. Только вот Кристиан не походил на сумасшедшего. Впрочем, много ли я знаю о тех, чьими душами завладел хаос? О таких магах просто ходили страшилки, воочию слуг хаоса не видел никто из моих знакомых.

Пока лежала без возможности двигаться, у меня оказалась уйма времени для того, чтобы подумать. Но ни к каким выводам я так и не пришла. Мое существование было уныло, однообразно и сопровождалось болью. Я часами бесцельно глазела в потолок и заново училась ходить, очень часто – с помощью Лесси. Родня в последнее время наносила дежурные визиты, и все. Не то чтобы моя судьба была им безразлична, нет. Просто у всех были свои обязанности, которые родственники бросили на какое-то время из-за меня. А еще их сейчас объединяла одна общая, очень важная цель: они вели войну с семьей Нордвингов. Скупали их акции, обваливали активы. Не удивлюсь, если нанимали специально обученных людей гадить врагам на коврик, так как гадить самолично не стал бы ни один уважающий себя светлый, а уж урожденный Лаушар – тем более.

До меня доносились лишь отголоски войны двух самых уважаемых семейств.

Например, Лесси вчера принесла сплетню о том, что сам император заинтересовался тем, что творится между двумя домами. А это не сулило ничего хорошего ни тем ни другим. Я не понимала, зачем все это. Я жива, и меня бы больше поддержало присутствие родных рядом, а они боролись непонятно где с ветряными мельницами. Но кто же меня спрашивал?

– Лесс, – поинтересовалась я, едва окрепла настолько, чтобы вести светские беседы. – Скажи, что у тебя с Констером?

– Все как ты сказала. – Подруга пожала плечами. – Я очень быстро перестала для него существовать. Но, может быть, все еще наладится. Он очень сейчас занят, да и твоя мама постоянно рядом. А я не та девушка, которую уместно представить родителям.

Не наладится. И не в маме дело. Я это знала, но не стала расстраивать Лесси еще сильнее.

– Прости, – вздохнула я.

– Тебе не за что просить прощения. Ты меня предупреждала. Только когда мы оказались здесь, рядом с твоей кроватью, я поняла, что он никогда не покажет родным, что знаком со мной не только как с твоей подругой. Небрежное «Привет» – это все, чего я оказалась достойна.

– Мне действительно жаль, Лесс, – сказала я. – Увы, но Констер такой.

– Ладно, забудем. Главное, что с тобой все будет хорошо. Еще пара дней – и тебя обещают выпустить погулять. Я правда даже не смогла как следует погоревать о разбитом сердце. Слишком переживала за тебя.