Ханна Мэтьюсон - Перевернутый город [litres]

– Вам лучше не фокусироваться на настоящем, как я вас учила, – строго сказала Алиция. – Ладно. Тогда почему бы вам не рассказать мне о своей жизни в Ином мире?

– Я была ассистенткой фокусника, – ответила Ильза. – Выступала на сцене в театре. У вас тут, наверное, этого нет.

– Театра?

– Представлений с магическими фокусами.

Ильза вспомнила, как удивился Файф, когда увидел, как она заставила платок появиться у себя в руке. Затем мысли девушки переключились на схему, которую она спрятала в рукаве в тот день, и она тут же вернула себя обратно в настоящее. Покосившись на Алицию, Ильза сделала большой глоток чая, чтобы скрыть свое волнение.

– Ну, у нас есть люди, которые демонстрируют свои экстраординарные таланты, – чопорно ответила Алиция.

Снова в воображении Ильзы возник Гедеон. Моложе, чем на портрете, возможно, ему было лет пятнадцать. Ильза смотрела на брата с балкончика над вестибюлем. Он разглядывал знакомую Ильзе черную дикую кошку и смеялся. Элиот готовился к прыжку. Гедеон демонстративно хрустнул шеей и превратился в гигантского льва как раз в тот момент, когда Элиот набросился на него…

– Мисс Рейвенсвуд! – резко воскликнула Алиция.

– Что я вижу?

– Если бы вы старались хоть немного, то видели бы очень мало, – отметила Алиция.

– Вы выдумываете это или показываете ваши воспоминания? Вы знакомы с ним? С моим братом?

– А, да, – ответила Алиция, поднося чашку к губам. – Я знаю Гедеона всю его жизнь.

Ильзу захватил новый образ: мальчик лет семи-восьми, светловолосый и краснощекий, бежал через парк с ниткой воздушного змея в кулаке. Вторым беззаботным мальчишкой с черными волосами и синими глазами был Элиот. Он подбрасывал воздушного змея в воздух, пытаясь сделать так, чтобы тот поймал поток воздуха и взмыл в небеса.

– Вы все это видели! – ахнула Ильза.

– Вы не справляетесь со своей задачей, мисс Рейвенсвуд, – сказала Алиция, со стуком ставя чашку на блюдце; женщина теряла терпение. – Если бы я хотела отвлечь вас от настоящего, то, естественно, показала бы то, что вам хочется увидеть. А потом, пока вы грезите наяву, я, может быть, перерезала вам глотку. Не стоит недооценивать мою магию, мисс Рейвенсвуд. Телепат может вывести вас из игры, используя лишь ваш собственный разум. В отличие от призрака, который пользуется грубой силой, телепаты не оставляют никаких улик на месте преступления.

– Верно, – сказала Ильза. – Просто…

– Просто вы чего-то хотите, – сказала Алиция, словно от одной подобной мысли она едва не заснула от скуки. – Желания – слабость, мисс Рейвенсвуд. Слабость, которой даже не особо умелый телепат сможет воспользоваться. Покажите кому-то, чего желает ваше сердце, и вами без труда можно будет манипулировать.

– Это не слабость.

– Говорите громче.

– Я сказала, что это не слабость, – повторила Ильза, чувствуя, как ее голос дрожит от неуверенности в собственных словах.

Может быть, Алиция права, но вся жизнь Ильзы была связана с ее желаниями. Сама мысль о том, чтобы думать об этом так, как говорила Алиция, была девушке ненавистна. Желания помогали Ильзе двигаться вперед.

Делали ли они то же самое для Гедеона?

Ильза скрыла свои мысли, снова поднеся чашку к губам, но промахнулась, пролив чай на свое белое кружевное платье.

– Ой, – воскликнула она, но ее восклицание получилось каким-то смазанным.

– Мисс Рейвенсвуд? – Алиция неодобрительно приподняла бровь, глядя на испачканное платье девушки. – С вами все хорошо?

Ильза не знала. Она держала чашку обеими руками, чтобы та не выскользнула из ее слабой хватки. Девушка чувствовала себя сонной. Нет, не сонной. Ее разум был бодр, но тело теряло силу. Она попыталась сообщить об этом Алиции, но губы ее не слушались. Они совершенно онемели. То же самое происходило и с пальцами.

Алиция кивнула, но она точно ничего не поняла. Женщина не читала мысли Ильзы.

– В это время года жара почти доходит до сорока градусов, – сказала женщина, хотя ее тон, как обычно, не выражал никакого сочувствия. – Я считаю послеобеденный сон лучшим спасением от зноя.

Алиция подняла свою чашку, чтобы сделать еще глоток, и Ильза собрала все оставшиеся силы, чтобы вскочить со стула и выбить онемевшей рукой чашку из рук женщины. Та разбилась об пол. Ильза рухнула на ковер без сил.

Чай. Кто-то отравил чай.

Негодование сменило обычную невозмутимость на лице Алиции, но лишь на секунду. Она не была глупой. Женщина перевела свой пристальный взгляд на Ильзу, и ее рассеянный взгляд наконец стал сосредоточенным.

– Земля и звезды, – прошипела она, поняв, в чем дело.

Алиция вскочила на ноги, но тут же рухнула обратно на стул. Когда она снова попыталась заговорить, из ее рта вырвалось лишь невнятное мычание.

Из-за возраста яд отравлял ее быстрее. Ильзе нужно было самой позвать на помощь.

На звук бьющегося фарфора никто не прибежал. Ильза сделала вдох, чтобы закричать, но крик застрял в ее ослабевшем горле. Онемение распространялось по рукам. Девушка все еще чувствовала свои ноги. Хотя они и дрожали, как колышущиеся на ветру травинки, Ильза заставляла себя встать. Сможет ли она добраться до коридора, где ее, возможно, кто-нибудь увидит? А возможно , и нет, но в любом случае у Ильзы было недостаточно сил. Всего один шаг заставил девушку рухнуть на колени. Она попыталась принять более крупную форму – облик своего верного снежного барса. Он бы смог сопротивляться действию яда дольше, чем маленькая девушка. Но Ильза не смогла перевоплотиться.

Она наполовину ползла, наполовину тащила себя до консоли, но ярость и решительность толкали ее вперед. Девушка пережила мисс Митчем, зиму на улицах, убийц-оракулов и мятежных чародеев, чтобы умереть, попивая чай и даже не взглянув в лицо трусливому ублюдку, который убил ее.

Алиция снова попыталась заговорить. Она произнесла что-то похожее на «что», но Ильза понимала, что делает. Девушка знала, что стоит на столешнице консоли. Она воспользовалась одной из деревянных ножек, чтобы встать и сохранить равновесие. На консоли стояла ваза, красивая и, вероятно, очень дорогая. Та самая ваза, которую Павел пытался заставить Ильзу взять в руки во время первого визита телепатов. Также над консолью висело зеркало.

Одной онемевшей рукой Ильза наклонила к себе вазу и подхватила ее, как младенца. Ей нужно было продержаться еще немного и всего лишь на мгновение выпрямиться. Ильзе стало тяжело дышать. Когда девушка осторожно подняла вазу, она увидела в зеркале отражение испуганного лица Алиции, которое, раздваиваясь, поплыло у Ильзы перед глазами. Девушка ни в коем случае не должна уронить вазу или промахнуться. У нее был только один шанс позвать на помощь, иначе они с Алицией умерли бы прямо здесь.