Элеонора Девильпуа - Маги Гипербореи [litres]

По его спине пробежал ветерок. Алькандр сжал в кулаке виноградину, которую уже собирался отправить в рот. В Гиперборее никогда не было ветра.

– Добрый вечер, Сирам.

Он обернулся и оказался лицом к лицу со своим лемуром. В полумраке светлые волосы создания казались белыми. Молодое, гладкое лицо духа ничего не выражало: Сирам мог иметь лишь ту личность, которую хозяин желал ему дать. Алькандр прислонился к балюстраде и скрестил перед собой ноги.

– Ты потерпел неудачу.

– Да, хозяин.

Голос Сирама звучал хрипло, прерывисто – напоминание о клинке, которым ему перерезали горло. Несмотря на этот недостаток, он был самым удачным лемуром Алькандра. Со временем он не разрушался, как другие: наверное, помогала печать консервации. Сирам в точности походил на человека, которым был при жизни, десятилетия тому назад. Но в последнее время Алькандр стал с тревогой замечать, что с кожи лемура опадают частицы пыли.

Призрачная плоть словно облезала с него, и всякий раз, когда Алькандр вызывал Сирама, это становилось все заметнее. Мысль, что его творение может умереть повторно, потрясла Алькандра. Он по-своему любил Сирама за молчаливость, силу и надежность. Он всегда о нем заботился.

– Что случилось?

– Он защищался и сумел обрушить стену вещей, принадлежавших его наставнику Палатесу.

– Он выжил?

– Арка его спасла.

Это известие нарушало все планы Алькандра. Он хотел было обругать лемура, но что толку? Легко подпрыгнув, он уселся на балюстраду и поболтал ногами в воздухе. За куполом луна озаряла слабым светом Рифейские горы, и они казались чернее самой ночи. На их фоне выделялось белое пятно – ледник, который Алькандр пересек пятнадцать лет назад. Никогда еще он не был так близок к тому, чтобы осуществить предсказание, сделанное змеем в тот день.

– Завтра нужно снова попытаться его убить, хозяин?

Алькандр не мог себе позволить совершить ошибку, зайдя так далеко. При том что он вообще не был уверен, что сумеет достичь своей цели.

– Нет, теперь они будут настороже, и Арка может что-то заподозрить… Тем хуже, пусть пока живет. Уходи, Сирам.

Он ждал привычного порыва ветра, сопровождавшего появление и исчезновение Сирама, но в ночном воздухе по-прежнему не ощущалось ни малейшего дуновения.

Алькандр в удивлении повернулся лицом к лемуру, спиной к пустоте. Сирам всегда исполнял приказы мгновенно, однако на этот раз не сдвинулся с места. Что-то в его лице выдавало сомнения, колебания, неуверенность – эмоции, которые он никак не мог испытывать. Казалось, его веки едва уловимо дрожат.

– Что такое? – спросил Алькандр.

С момента создания лемура он задавал этот вопрос лишь однажды – и вот сегодня задал во второй раз. Алькандр страшился услышать ответ своего самого верного слуги.

– Могу я… не делать этого?

– То есть не устраивать Арке ловушку?

Лемур едва заметно кивнул, его лицо по-прежнему ничего не выражало.

– У тебя нет выбора, – сказал Алькандр. – А теперь убирайся.

Сирам закрутился облаком пыли и исчез. Алькандр сидел спиной к пустоте и смотрел на свои ноги, слегка касавшиеся пола балкона. Он не понимал, что встревожило его сильнее: вопрос лемура, слово «я», которое он употребил, или сама возможность неповиновения… Возможно, опадающие частицы пыли как-то связаны с этим внезапным проявлением эмоций.

– Ты с кем-то говорил?

Алькандр поднял голову, вырванный из задумчивости. Перед ним стояла его ночная спутница, заспанная, с растрепанными светлыми волосами. Она зажгла в комнате световой шар, и балкон частично вернул себе краски, потерянные в темной ночи. С этой служанкой Алькандр познакомился на Состязании василевса. С ее помощью он проникнет в среду магов: девица оказалась довольно сообразительной, чтобы помочь в осуществлении его плана, но недостаточно разумной, чтобы устоять перед его очарованием. Вдобавок она была весьма недурна собой – мелочь, а приятно.

Не вставая с балюстрады, Алькандр вытянул вперед ноги и вскинул руки, указывая на балкон, словно акробат, выполняющий комический номер.

– Ты тут кого-нибудь видишь? С кем я мог говорить?

Потом он сделал вид, будто падает, замахал руками и выгнулся назад, нависнув над пропастью. Служанка немедленно бросилась к нему и схватила за руку.

– Ты сумасшедший, – со смехом заявила она.

Алькандр позволил ей себя обнять и, наслаждаясь прикосновением ее кожи, на мгновение забыл о своем плане. Наконец девушка отстранилась и, отступив на шаг, стала с любопытством разглядывать его торс. Она коснулась бледного шрама, который протянулся от его солнечного сплетения до паха, словно грубый шов. Затем пальцы девушки пробежали по переливающимся в лунном свете причудливым узорам, расчертившим его кожу, покрывая шрам и все остальное тело.

– Никогда не видела таких татуировок, да еще такого необычного цвета… Что они означают? Это же печать, да? Похоже на орихалк…

«Все-таки чересчур сообразительная», – подумал Алькандр. Он заключил девушку в объятия и прошептал ей на ухо:

– Я тебе в другой раз расскажу историю этой татуировки, если ты согласишься снова со мной встретиться.

Потом он быстро поцеловал ее в шею. Служанка рассмеялась и теснее прижалась к нему. Алькандр расценил ее молчание как согласие. Он отвел от лица девушки несколько светлых прядей, нежно погладил ее по затылку, плечам, бокам.

– Надеюсь, ты не маг, – прошептала она. – Ненавижу магов. Они прячутся в своих дворцах, прикрываются пурпурными тогами и волшебными фокусами, но в конечном счете такие же грубые, как обычные бандиты, например министр колоний Триериос.

Лицо девушки прижималось к его груди, и она не увидела мимолетную улыбку на лице Алькандра. Он выбрал эту девицу не случайно. Генералы просили его ускорить продажу колоний – совершенно ненужное задание, коль скоро он собирался захватить Гиперборею со всеми ее территориями. Но он не мог отказаться от этого поручения, поскольку оно оправдывало его присутствие в городе. Вот только Триериос постоянно просил василевса об аудиенциях, вознамерившись отговорить от этой сделки. Алькандр решил покончить с этим так, чтобы одним махом убить двух зайцев: выполнить поручение и воплотить в жизнь собственный план.

– Министр колоний? – повторил он, неторопливо целуя девушку в висок, ухо, подбородок.

Служанка начала терять нить беседы.

– Он на каждом приеме делает мне комплименты, я боюсь… потерять работу, если оскорблю его… Я больше не могу… – выдохнула она ослабшим голосом.

– А хочешь разыграть этого министра так, чтобы он от тебя отстал? – предложил Алькандр.

После вынужденного отъезда из Напоки и перехода через горы Арка успела забыть, что жизнь может быть если не мирной, то хотя бы рутинной. Лето прошло, но она этого не ощутила отчасти потому, что под куполом не было смены времен года, а отчасти потому, что была слишком занята, чтобы обращать на это внимание. Если ей случалось поднять глаза и поглядеть вдаль, за адамантовой поверхностью она видела грязные пятна на равнине, в тех местах, где растаял снег, так что равнина стала похожа на огромное животное, линявшее к лету, и вместо белой шерсти обраставшее коричневой.