Элеонора Девильпуа - Маги Гипербореи [litres]

Она довольно быстро поняла, почему профессора шпыняют ее при первой возможности, а Фретону прощают любые выходки: он сын эпарха.

– Нет, у меня нет вопросов, мастер. Все ясно.

Жеоргон не был глупцом, и ответ девочки его не одурачил, но он сделал вид, что верит ей, только проворчал себе под нос что-то про рассеянных учеников. Разнервничавшись из-за стычки с Фретоном, Арка не слушала дальнейшие объяснения преподавателя: все равно они ее не интересовали. В конце занятия она запихнула свой незаконченный конспект в сумку и повернулась к Касику. Он, как всегда, добросовестно записывал последние пояснения Жеоргона.

– Можешь одолжить мне свой конспект? – быстро спросила Арка, не давая мальчику возможности перебить ее (это стало для нее чем-то вроде игры).

– Нужно было внимательно слушать на уроке, – безжалостно ответил он.

Пока они шли вверх по лестнице к выходу из амфитеатра, Арка размышляла, на чем держится их дружба. Четвертый ребенок в семье с восемью детьми, Касик стал учеником за неимением других возможностей. Его отец-плотник надеялся, что сыновья пойдут по его стопам и помогут прокормить многочисленное семейство. Увы, быстро выяснилось, что Касик совершенно не предрасположен к тяжелому физическому труду. Тщедушный и неловкий, он загонял гвозди себе в пальцы, падал со строительных лесов и ронял на ноги деревянные балки. В итоге его мать, боясь за жизнь сына, вознамерилась сделать из него мага, решив, что при полном отсутствии у мальчика жизненной смекалки ни на каком ином поприще он карьеру не сделает. Она передала ему свои скудные познания в магии, и послушный Касик принялся прилежно учиться, а потом и вовсе стал тренироваться самостоятельно. Все свои успехи он списывал на упорный труд. Фретон, взбешенный прилежанием и бескорыстием Касика, при первой же возможности дразнил его книжным червем: дескать, ты берешь зубрежкой, а я – гениальностью.

Плотницкое ремесло привило Касику любовь к чертежам, тригонометрии и вообще ко всем видам деятельности, требующим усидчивости и точности. Арка же находила эти два качества ненужными и совершенно излишними.

Выйдя в коридор, мальчик тут же убежал, намереваясь передать какую-то записку своему наставнику, министру торговли, тот принимал представителей гильдии мельников где-то в другой части Магистериума. Арка прислонилась к стене рядом с дверью амфитеатра и стала ждать возвращения приятеля. Открытая створка скрывала ее от глаз выходивших из аудитории одноклассников. Девочка слышала, как Фретон уходит, обсуждая со своими приспешниками, как ловко разыграл эту «босячку». Жужжание летающего кресла стало громче, показывая, что профессор Жеоргон вот-вот покинет зал следом за последними учениками. В тот же миг в коридоре послышались мягкие шаги и шуршание тоги.

– А-а-а, Жеоргон, рад вас видеть! Как прошло занятие? – зажурчал радостный голос Силена.

– Плохо, – сварливо ответил преподаватель магической механики. – Ученики в этом году невыносимы. Это все из-за девчонок. Следует запретить им принимать участие в Атрибуции.

В душе Арки все вскипело при этих словах. По коридору разнесся веселый смех тайнографа.

– Дорогой мой, вы заявляли то же самое пять лет назад, когда в ваш класс пришла Пирра. Однако, сдается мне, она стала самым блестящим магическим механиком из всех, кого вы обучали…

Арка услышала, как Жеоргон неохотно ворчит:

– Да, согласен, но ее наставник сам эпарх.

– Не думаю, что Мезенс – выдающийся маг-механик, – спокойно заметил тайнограф.

– И не слишком хороший политик, да? В Магистериуме частенько поговаривают о ваших с ним размолвках.

– Наши расхождения во мнениях заходят несколько дальше обычных ссор, мой дорогой Жеоргон. Но я надеюсь вскоре увидеть, как наше правительство переходит к более прогрессивным методам.

– Ах да, и в этом вам послужит ваш протеже Ластианакс. Что же, удачи. Может, он сможет убедить василевса.

– Что бы ни говорили люди, наш правитель не вечен. Нужно думать о будущем.

– Не вы первый грезите о будущем, – проскрипел Жеоргон насмешливо. – Василевс раздавит вас, как и всех остальных.

– Посмотрим, что готовит нам будущее, – уклончиво проговорил тайнограф. – Однако идемте, пообедаем вместе; не стоит обсуждать такие вещи в кулуарах Магистериума.

Арка дождалась, пока жужжание парящего кресла окончательно стихнет, и только тогда перевела дух. Вся эта беседа показалась ей в высшей степени подозрительной. Она не доверяла излишне добродушным людям – внезапно тайнограф показался ей вовсе не таким безвредным, как виделось поначалу. Какой службы ожидает Силен от Ластианакса? Что за козни он строит?

В другом конце коридора раздался громкий топот, и девочка вздрогнула: вернулся Касик.

Они отправились в донжон, как делали каждый день, дабы пообедать и обсудить уроки. Наступила осень, и вот уже два дня за пределами купола падал снег, так что Гиперборея оказалась окружена сероватой завесой. В кухне Арка и Касик покорно выслушивали бесконечный словесный поток Метанир, пока она совала им в руки всевозможную еду. («Я приготовила обед для мастера Ластианакса, но он, как обычно, не пришел поесть! Хоть он и министр, но в моих глазах остался молодым человеком, который еще растет; это отсутствие аппетита не к добру, если хотите знать, нет-нет-нет, это плохой знак… К счастью, вы едите за двоих, милые детки! Подумать только, три месяца назад вы были просто кожа да кости!»)

Вернувшись в атриум, ребята поднялись по лестнице, пробираясь через горы мебели, и вышли на крышу донжона. Там, наверху, имелась покрытая землей терраса, похожая на парящий над городом крошечный лужок. Купол тихо гудел из-за налетающего на него снаружи яростного ветра.

Арка присела между двумя побегами кирказона, поболтала ногами над пустотой и нажала на печать самоподогревающегося котелка, в котором Метанир потушила рагу из пойманной в канале рыбы. В следующее мгновение над котелком поднялся ароматный пар, защекотав ей ноздри. Девочка разлила угощение в две миски и протянула одну Касику. Мальчик, сдвинув брови, смотрел прямо перед собой, словно решал какую-то сложную задачку.

– Что имел в виду Оркос, говоря, будто ты пытаешься подцепить Фретона?

– Ничего, – пробормотала Арка, отправляя в рот полную ложку рагу.

Вопрос напомнил ей о пережитом унижении, и она не испытывала ни малейшего желания вспоминать сцену, о которой вдруг заговорил Касик. К сожалению, мальчик совершенно не разбирался в неловких ситуациях и насмешках.

– Ты делаешь для него какие-то поделки? Щипцами?

– Нет.

– А почему ты покраснела?

– Просто так!

Спокойный характер Касика делал его нечувствительным к грубости и резкостям. Он молча доел рагу и аккуратно поставил миску на траву.