Александр Бушков - Майор и волшебница

Ну а потом настала наша очередь… Минного поля немцы то ли не успели поставить, то ли не нашлось должного количества мин — у них на нашем участке, по данным разведки, скверновато обстояло со всевозможными боеприпасами. Что нам было только на руку — у нас-то недостатка не было, особенно в моем батальоне и у штрафников…

Сначала я послал в атаку все свои семь полугусеничных бронетранспортеров, набитых бойцами, как трамвай пассажирами в час пик. Один какая-то уцелевшая от бомбежки и артобстрела сука подбила из «панцерфауста», но угодило в капот, а он здоровенный, и пока мотор помаленьку загорался, солдаты успели выскочить. Стрелка (и второго, уже вскинувшего на плечо трубу «фауста») срезал пулеметчик, и штурмовая группа человек примерно из ста оказалась в немецком окопе. Ну а потом подошли остальные — и штрафники, выдвинулась моя артиллерийская батарея и пулеметная рота. И пошли мы ломить, как шведа под Полтавой, дойдя в конце концов до второй линии немецкой обороны, прорвав и ее в двух местах.

Сколько времени прошло — не знаю. В таких случаях никогда за временем не смотришь. Однако настал момент, когда моему радисту стали поступать долгожданные донесения с других участков — купились немцы, как уже было не раз! Поверили, что мы и есть ударный кулак, и стали стягивать свои, стоявшие против нас, подкрепления, изрядно оголяя свой левый фланг, оголяя помаленьку… Но мы и тогда не сбавили напора, чтобы не дать им ничего переиграть. Мы были ударным кулаком, главные силы — и точка! А потери… Как всегда, мы обязаны были потерь не считать…

И когда стало ясно, что немцы безнадежно увязли, стянув свои главные силы вокруг того, что они считали нашими главными силами, последовало то, ради чего все было и затеяно: на немецкий левый фланг пошла лавина брони. Впереди — самоходки, и это была разумная предосторожность: на левом фланге оказались три «королевских тигра» — видимо, все, что немцы смогли наскрести. Против нас они их не бросили, придержали в резерве (мы об этих «тиграх» знали заранее от группы Сабитова) и теперь выдвинули навстречу нашим — явно не подозревая, что впереди идут «Зверобои». А они на счет «раз» делали из «королевского тигра» дохлую кошку. Что и сейчас случилось. И наши таки пошли в прорыв…

(Когда 152-миллиметровый снаряд «Зверобоя» попадает «королевскому тигру» под башню, это надо видеть… Впрочем, и в лобешник получается тоже не— плохо.)

В общем, танки пошли лавиной, а следом пехота с орудиями в боевых порядках. Когда немцы спохватились, было уже поздно бросать отвлекшиеся на нас войска навстречу танкам и атакующей дивизии. Успели только те, что были ближе всех к месту прорыва, но это уже им могло помочь, как мертвому припарки.

Только не подумайте, что это была веселая прогулка — немцы дрались отчаянно. Не в этом бою, с месяц назад мне пришлось видеть стоявший в чистом поле наш танковый батальон — в полном боевом порядке, как они шли в атаку, так их всех до одного немцы и сожгли «фаустпатронами». А танковый батальон, между прочим — двадцать семь машин. Это тоже надо было видеть…

Ко второй половине дня немцы начали отступать — в спешке, но организованно, без малейших признаков драпа. Видимо, они уже поняли, что не удержатся, и уходили туда, где километрах в двенадцати, по данным авиаразведки, успели возвести солидные инженерные сооружения, за которые явно и собирались зацепиться — лихим прорывом их было не взять.

Нам со штрафниками пришлось еще пообщаться с двумя батальонами того самого сводного морского полка, прикрывавшими отход. Но уж на сей раз мы выставили вперед все имевшиеся в наличии пулеметы, подключили нашу батарею и до рукопашной их не допустили. Правда, и без нее, когда все кончилось, оказалось, что я потерял примерно четверть батальона и еще два броневика, полугусеничный трофейный и наш «шестьдесят четвертый». Штрафники в живой силе потеряли и того больше — такие операции, как наша, дешево не даются…

Располагавшийся километрах в пяти от передовой главный город гау (то есть по-нашему — областной центр) немцы сдали без боя, что было на них чуточку не похоже — обычно за крупные города они старались держаться до последнего. А город был крупный — по нашим данным, тысяч семьдесят населения, с изрядным числом старых каменных зданий, где сам бог велел устроить опорные пункты. Ну, мы давно уже поняли: не тот немец пошел. На берлинском направлении (куда и шли Конев и Жуков) они дрались отчаянно, цепляясь за каждую кочку и уж тем более — укрепление, а вот на других направлениях случалось по-вся— кому…

Словом, в город мы вошли осторожно, выслав по нескольким направлениям моторизованную разведку, но где-то через полчаса обнаружили, что он немецкими войсками оставлен. И снова знакомая картина — чуть ли не из каждого окна жилых домов свисают разнокалиберные полотнища, импровизированные белые флаги, ни единого цивильного немца на улицах. В одном месте, правда, выскочил из переулка гитлерюгендовский щенок лет тринадцати и нацелился в наш танк из «фауста» — вот только «фауст» у него не сработал, то ли был неисправен, то ли этот сопляк не умел с ним обращаться, хотя штука простейшая (наши солдаты их набрали столько, что порой забавы ради постреливали вдали от начальства, а однажды рыбу глушили вместо гранаты — и вы знаете, ведра два собрали…)

Щенка наши, конечно, поймали. И что с ним было делать? Отобрали «фауст», кто-то забрал на память висевший у него на поясе кинжал гитлерюгенда, оборвали с форменной рубашки все нацистские причиндалы, приурезали пару раз по шее и погнали домой, рявкнув: «Нах фатер-мутер, ферштейн?»

И началась обычная после большого боя и взятия большого города деловитая суета: подсчет потерь в живой силе и технике, расквартирование. Впрочем, с последним особых хлопот не было: в таком городе найдется немало школ, кинотеатров и других общественных зданий, где можно разместить немало солдат, да и для техники будет вдоволь места. Два полка с артиллерией, конечно же, стали налаживать за северной окраиной города линию обороны — немцы, как уже говорилось, сидели километрах в двенадцати, но таков уж порядок…

Квартирьеров мы сюда, разумеется, выслать не успели — слишком быстро вошли в город. Так что заняться этим пришлось командирам подразделений. Хорошо еще, что у меня был не полк, но все равно, часа два с половиной пришлось мотаться по городу на двух «Виллисах» разведвзвода, пока не устроил всех вместе с техникой (часто сверяясь с картой). Везде, где я проезжал, видел обычные хлопоты: разъезжают грузовики, танки и санитарные машины, проходят пешие, повсюду тянут провода полевых телефонов, присобачивают на стены указатели «хозяйство такого-то» (в таком большом городе без этого не обойдешься). Один раз пересекся с Серегой Чугунцовым — он куда-то спешил на двух набитых его ребятами «Виллисах» (ну конечно, в таком городе работы по его линии было немало, не то что в той дыре, где я недолгое время комендантствовал). Махнули друг другу на ходу, крикнули: