Александр Бушков - Майор и волшебница

На сей раз я решил не молчать и выложил ему чистую правду — о том, как Линда, большая почитательница Бисмарка, хотела увидеть зал, где он произносил историческую речь.

— Неплохо, — кивнул Радаев. — Убедительно. Возможно, это даже и правда… хоть и не вся. Не исключено, так и было, с улицы ваша девушка ничего не почувствовала — саперы говорят, она выглядела спокойной и веселой, никакой бледности и тем более обмороков. А вот когда вошла в ратушу… Выходная дверь оставалась открытой настежь, когда вы входили, и саперы смотрели вам вслед. — Он скупо усмехнулся. — Думаю, вслед исключительно девушке. И прекрасно помнят, что вы свернули не налево, где расположен этот самый исторический зал, а направо, где «секретная часть». Через несколько минут ваш ординарец побежал за Сомовым, тот скоро позвал с улицы саперов, закипела работа, обнаружили взрывчатку… И снова… О камуфлете ваша девушка могла узнать только благодаря своим способностям. Другого объяснения нет. — Он слегка развел руками. — Ну вот, у меня все. Может быть, вы наконец отверзнете уста? Устал я от монологов, хочется вас послушать…

— Делайте со мной, что хотите, я ко всему готов, — сказал я. — Но зачем трогать девушку? Она совершенно ни в чем не виновата, не сделала ничего плохого, совсем даже наоборот…

— Вот даже как? — усмехнулся Радаев, как мне показалось, удовлетворенно. — Судя по вашему лицу и голосу, здесь не просто отношения, а чувства? Это хорошо, это просто замечательно. Вы уж простите старого циника, но ремесло у меня такое… суровое. С людьми, у которых чувства, гораздо легче работать, они гораздо податливее и более склонны к сотрудничеству — они ведь в первую очередь не за себя беспокоятся, а за предмет своих чувств. Можно спросить, какой стадии достигли ваши чувства? Вот это уже не человеческое любопытство, а деловой вопрос контрразведчика, на который вам лучше ответить. Вы же не хотите, чтобы я по всей форме, под протокол, допрашивал вашу девушку?

А ведь он вполне мог… И я сказал:

— Я хочу на ней жениться. Уже сделал предложение.

— А она? — деловито спросил Радаев.

— А она не говорит ни «да», ни «нет». Думает.

— Молодо-зелено… — Улыбка полковника была почти человеческой. — Поверьте человеку вдвое старше вас: в большинстве случаев девушка говорит «нет» сразу. А вот когда не говорит ни «да», ни «нет», в большинстве случаев следует «да». Ну, что… Женитьба, законный брак — дело хорошее. Но в вашем случае есть свои нюансы. Вы ведь прекрасно понимаете, что не можете жениться на немецкой гражданке Линде Белофф. Но можете жениться на военнослужащей Красной армии, советской эстонке русского происхождения Линде Беловой. Так?

— Да, — сказал я.

— Так вот. У вас есть один-единственный шанс выйти отсюда избавленным от всяких претензий к… — он произнес подчеркнуто весомо, — военнослужащей Красной армии Линде Беловой, которая останется таковой и далее. Шанс этот — рассказать все начиная со встречи у моста. У вас просто нет выбора.

Я понимал, что он и в самом деле не стращает — он загнал меня в угол… меня и Линду. И стал рассказывать — подробно, но без не нужного многословия, самое существенное. У меня был большой опыт — так я докладывал начальству после той или иной операции…

— Вот и все… — сказал я, закурив.

— Ну что же, — сказал Радаев. — Приятно знать, что в этой старой лысой башке еще остались мозги. Все же я неплохо реконструировал события, а? А теперь — чисто деловой разговор. Есть два важных обстоятельства: ее способности и то, что они трижды принесли нам немалую пользу. Я вам предлагаю сделку, майор. Мы в нашей практике не так уж редко идем на сделки с разоблаченными вражескими агентами, а сейчас все облегчается тем, что передо мной — свои. Что я могу предложить? Гарантирую, что после окончания войны каких бы то ни было мер против Беловой принято не будет. Тихонько демобилизуем, и все. Более того. Гарантирую советский паспорт, по всем правилам выданный в Эстонской ССР, — вы ведь, мне точно известно, знаете об указе на этот счет, который вскоре будет опубликован. — Он раскрыл свою папку и вынул другую, тощенькую, в бумажной обложке с крупной печатной надписью готическим шрифтом. — Личное дело из Шпайтена. Официального следствия не велось, оно не проходило через нашу систему делопроизводства, нигде не зарегистрировано и как бы не существует. Я вам его отдам, а вы его швырнете в печку. У нее остались немецкие документы? (Я кивнул.) Их тоже в печку. Линда Белофф перестанет существовать, останется только Линда Белова. Справку из Таллина я уничтожу сам. Она тоже нигде не зарегистрирована, и проверять никто не будет.

— Позвольте уж и мне, — неожиданно заговорил комдив. — Я, со своей стороны, намерен в самом скором времени наградить рядового Белову орденом Славы третьей степени. Право же, заслужила. Столько жизней спасла… в том числе и нас с вами, полковник. И не только в спасенных жизнях дело, там все сложнее и значительнее, вы сами понимаете, товарищи офицеры… Полковник, вы хотите возразить?

— Нет, что вы, товарищ генерал. Пожалуй, и заслужила… Я только подумал: какую формулировку вписать в наградной лист? В статуте ордена их много, но все четкие…

Комдив усмехнулся:

— В том числе и такая: «Находясь в разведке, добыл ценные сведения о противнике». По-моему, для данного случая подходит.

— Пожалуй… — протянул Радаев. — Ну, вот видите, майор, еще и орден, самый почетный солдатский…

— А что взамен? — спросил я напрямик. — Коли уж у нас, вы сами сказали, сделка…

— Ничего особенно сложного или трудного, — почти моментально ответил Радаев. — Видите ли… Я согласен, она спасла немало жизней, причем этим все не исчерпывается. Но по большому счету это была чистейшей воды художественная самодеятельность. В двух случаях из трех — дело случая. С вашими разведчиками она могла и не встретиться в коридоре, в ратушу вы с ней могли и не заехать. Согласны с такими формулиров— ками?

— Пожалуй, — сказал я искренне.

— Рад, что вы понимаете… Предложение у меня простое. Она по-прежнему будет находиться при вас. Лучше всего определить ее в ваш разведвзвод. У вас ведь некомплект?

— Еще какой, — сказал я.

— Ну вот. В красноармейской книжке напишут «переводчица». Это не вполне по правилам, но именно что «не вполне», никаким писаным параграфам не противоречит. Ну а заниматься она будет исключительно тем, что с помощью своих способностей станет выполнять мои задания. — Он скупо улыбнулся. — Честно говоря, я и сам пока не знаю какие, но не сомневаюсь, что задания для нее найдутся. Конец войны, можно сказать, на пороге, но кончится она не сегодня и не завтра. Жуков и Конев вот-вот окружат берлинскую группировку и блокируют Берлин. Но это опять-таки не конец — будет нелегкий штурм. Ну а конкретно наши заботы… На том кусочке Германии, что еще у немцев остался, находятся их войска, и не похоже, что собираются капитулировать, так что с ними придется еще повозиться. Вот и сейчас немцы заняли оборону километрах в трех от города. А способности вашей девушки идеально подходят для разведки. Окруженцев она «увидела» за пять километров. Немецкую колонну — за десять с лишним. Так что… И для нее опасности никакой, и нет нужды рисковать людьми, посылая разведгруппы. Полагаю, у нее получится.