Дмитрий Смекалин - Новые возможности [litres]

Хотел приступить к выполнению плана прямо за обедом, но пришлось идти за стол к Палену. Тот уже был в офицерской кают-компании и помахал рукой, подзывая Петю. Но пункты можно же в произвольном порядке выполнять? Вот Птахин и стал расспрашивать про блокаду. Что это такое и с чем ее едят.

– Сам, что ли, не знаешь? Разослали ноту в посольства стран, купцы которых торговые дела с османами ведут, где предупредили, что городу Томы объявляется блокада, и отныне в его порт заходить нельзя. Подождали две недели и теперь пришли блокаду реализовывать. Пока местный бей все наши суда не отпустит и компенсацию не выплатит, будем суда отсюда разворачивать.

– А если упорствовать будет?

– Хорошо бы. Тогда можем суда в качестве призов брать. Или вовсе в порт наведаться и шороху там навести.

– Но это же война?

– Совсем ты темный. Война и блокада – разные вещи. Местный бей – совсем зарвался. Стал наших купцов обижать, суда конфисковал по надуманным поводам. Так можно ноты протеста в Порту до второго пришествия слать, а как блокаду введем, придется реагировать. А компенсацию – призами наберем. В блокаде главное, чтобы были силы ее осуществить, а объявлять ради такого мелкого инцидента войну, никто не будет [7] В реальной истории именно так и было до 1907 г., когда была принята Конвенция об учреждении Международной призовой палаты. После этого война все-таки стала обязательным условием введения блокады. .

– И государь решил бея наказать?

– Слишком мелкий вопрос, чтобы государя беспокоить. Суда из Тмутаракани шли, вот батюшка вместе с командующим флотом и решили Томы блокировать. Заодно новые мины в деле испытать.

Как же просто решаются вопросы войны и мира! Хотя государь должен быть в курсе. Если не конкретной блокады, то общей обстановки. А Пален-старший реально большой человек. Генерал-губернатор крупнейшего торгового и военного порта на южном море, фактически наместник всего юга великого княжества.

Однако Виктор что-то слишком уверен, что настоящих сражений не будет. Вот Петя бы на месте злосчастного томского бея свой флот на помощь вызвал бы обязательно. Или Пален, наоборот, в бою отличиться надеется? Легкомысленно. Пете личная благодарность государя посмертно совершенно не интересна.

Но хотя бы с обстановкой понятно стало. Правда, она и не радует.

К капитану или старпому Птахин подходить не пытался, поели они быстрее него (Пален отвлекал) и быстро ушли по своим делам. А Виктор стал раздражать. Делать ему, видимо, совсем нечего, вот и требует, чтобы его разговорами развлекали. Пришлось посоветовать ему слетать на разведку. Томы вроде где-то совсем рядом должны быть. Вот и разведает, что за суда в порту стоят, а если повезет, то и нарушителя какого заметит.

Идея была воспринята с энтузиазмом, а Петя получил задание бдить, и если что, прикрыть его от капитана. Тому совсем не хочется, чтобы начальничий сынок собой рисковал. И понять его можно.

Вернулся молодой граф часа через два, весь горя энтузиазмом. Оказалось, в порту одно военное судно имеется. Тоже крейсер и чуть ли не больше, чем «Князь Михаил». Теперь Виктор рвался снова туда лететь и попытаться крейсер потопить.

– Зря я в обычной одежде полетел, – сокрушался он, – иначе сразу бы под воду полез.

– И что бы ты там делал? – удивился Петя. – Дырку в днище ковырял? Так оно, поди, медными листами обито.

– Это ты прав, – вынужден был признать Пален, демонстрируя, что здравый смысл он все-таки не растерял. – Под водой «водяные лезвия» плохо работают. А «буром» большое отверстие не просверлишь. Надо мину взять, а лучше пару. Больше не донесу. Но если их крейсеру под брюхо засунуть, да еще в разных местах… Поможешь мне мины незаметно взять и к борту подтащить. Они недалеко от лазарета лежат.

Соседство мин с предполагаемым рабочим местом Петю не обрадовало. Хотя на крейсере, наверное, куда ни плюнь, в какой-нибудь склад боеприпасов попадешь. Но ведь как-то же военные суда бой ведут и не взрываются?

Но Виктора надо от идеи отговаривать. Черт с ним, что погибнет, Петя потом под трибунал пойдет как соучастник.

– Подрываться вместе с крейсером будешь?

– Ерунда, щиты потолще сделаю, да и сам отплыть успею, мины же не сразу подорвутся. Я ведь не руками по их взрывателям стучать буду. Заведу поглубже и дам всплыть. Представляешь, какой подвиг будет!

– Только потом доказывай, что это он на твоей мине подорвался, а не на собственные защитные поля налетел. Они небось перед гаванью уже установлены.

Последний аргумент неожиданно был воспринят серьезно:

– Да, завистников у отца много. Придется все-таки к капитану идти.

Отлегло. Капитан должен это начинание на корню пресечь.

К сожалению, вышло по-другому. Скорее всего, Петя совершенно не понимает специфику военно-морской службы. Капитан внешне остался спокойным, но созвал совещание. И выяснилось, что идея потопить крейсер османов в порту Томы ему самому очень нравится. Только сделать это надо тихо, не подводя остальную эскадру. Ночью и силами одного минного катера. На котором к тому же пойдут оба мага в качестве усиления. Пален как маг воды – чтобы прощупал минные поля и нашел в них проход. А Петя – просто как целитель, на всякий пожарный. Ведь если что пойдет не так, удирать придется под огнем, и вполне могут быть раненые.

– К тому же вы говорили, что у вас аурный щит крепкий. Вот можете на пару с товарищем мину шестом подсунуть. Заодно повод представить вас к награде будет. Надеюсь, не возражаете?

Возразить Пете было очень даже много чего, но он не решился это делать, офицеры трусом ославят. У Палена вон глаза горят. А так, может, медальку какую дадут. Но… слов нет.

В результате, как только стало темнеть, один носитель – знакомый Пете «Князь Константин» – бодро направился в сторону невидимого пока берега, увозя с собой обоих магов. Причем и капитан Фонтобин и старпом Соловьев восприняли это чуть ли не как извинения со стороны Макарова за то, что целителя к себе забрал. Что же все так в бой рвутся-то? Петя бы с удовольствием без этого обошелся, а ему, кажется, завидуют…

К порту подошли, когда уже совсем стемнело, и на малой скорости, чтобы не шуметь. Спустили минный катер. Тот, который для ночных операций, тихоходный. «Гридя» называется. Это не от слова «ходить», а от названия младшего дружинника. Мичман явно нервничал, вот Пете и пояснил. Бодро снарядили целых три шеста и отправились. На подвиг. Во влип…

Шли действительно тихо. И без проблем. Как определил Виктор, мины и правда были, но сидели глубже, чем осадка у катера. Крейсер и носители сразу бы подорвались, а он проходит. Главное, винтами не слишком шебуршить, чтобы от колебаний воды взрыватели не сработали. Впрочем, здесь он как маг воды посильную помощь оказывал. Стоял рядом с рулевым и правил маршрут. А пару мин даже вызванным течением с курса отодвинул. Когда совсем близко осталось, он же над водой туман поднял, так что подобрались незамеченными.