Григорий Шаргородский - Долг платежом красен [litres]

Она что, вообще не спит?

Горящий безумием взгляд женщины сначала впился в мое лицо, а затем скакнул на сумку.

Что же, будем придерживаться буквы договора.

Достав голову за волосы, я водрузил ее на стол. Не знаю почему, но не было ни малейшей брезгливости. Да и вообще, сей жутковатый предмет меня волновал мало. А вот для другой стороны сделки товар являлся чем-то сакральным.

Жуткая мешанина эмоций, обуревавших эту бедную женщину, вспыхнула еще ярче. Она задрожала как в припадке, но нашла в себе силы встать с топчана и подойти к столу. Всмотревшаяся в мертвое лицо страдалица внезапно захохотала, заставив меня вздрогнуть. Затем она плюнула на голову врага.

И тут произошло нечто поразительное. Ментальная буря, явно очень давно терзавшая жительницу кельи, вдруг улеглась. От женщины повеяло умиротворением. Она вернулась на топчан и, свернувшись там калачиком, тут же провалилась в глубокий сон.

Я растерянно оглянулся на сопровождавшую меня жрицу:

– А…

– Мы сами уберем, – правильно угадала она мой вопрос.

– Э…

– Обещанное получите позже.

Казалось, что жрица ведет разговор с глухонемым.

– Ну позже так позже, – сказал я хоть что-то полностью.

– Старшая сестра ждет вас, – снова предвосхищая вопрос, произнесла жрица.

Старая паучиха в своем паутинном рубище все так же сидела в центре шестиугольного зала.

Мне вообще кажется, что в этом месте веками ничего не меняется. Только сейчас рядом с циновкой, на которой сидела старуха, стоял потрепанный саквояж.

– Как я и говорила, наше расставание было недолгим, – насмешливо произнесла паучиха.

– Знаете, мне как раз показалось, что прошло очень много времени, – ответил я, присаживаясь на циновку.

– Тебе ведь нужны не только инструменты Дудочника?

– Да, – вздохнул я, – хотелось бы еще узнать, как защититься от высшего мага.

– Это вопрос не к нам, а к старикашкам из Академии, – ехидно хмыкнула жрица. – Вот уж где извращенец на извращенце сидит и безумцем погоняет.

Тихо хихикнув, она стала серьезнее и посмотрела мне в глаза.

– На самом деле ты хотел спросить, переживешь ли встречу с Буреломом.

– И? – не очень вежливо поторопил я пожилую женщину.

– Без этого… – Чуть нагнувшись, она передвинула саквояж ко мне. – Не выживешь.

– А с этим выживу? – приободрившись, спросил я.

– Не знаю. После узла вашей встречи твоя нить размыта туманом неопределенности из-за запредельного обилия магии, извращающей суть мироздания.

– А где и когда… – я с трудом подобрал подходящее слово, – …завяжется этот важный узел на нити моей судьбы?

– Встретитесь вы не позднее следующей полуночи. – Это она сказала обычным голосом, а затем ее глаза почернели, и мне показалось, что через жрицу говорит кто-то другой. – И только тебе решать – сдохнешь ты загнанным шишей или же огрызнешься как злобный тахрун.

Что она хотела сказать, поминая тахруна, было понятно, а вот о шише я слышал в первый раз, но уточнять совсем не хотелось. Навалилась такая жуть, что осталось единственное желание – сбежать отсюда как можно дальше.

Подхватив саквояж, я торопливо двинулся к выходу, едва не наступая на пятки указывающей путь жрице. Вдогонку мне полетело мерзкое хихиканье и ставший нормальным голос старухи:

– Не забудь оставить служительнице три дюжины золотников мерзкого металла.

После того, что я ощутил в круглой комнате, ползающие по паутинному потолку монстры казались безобидными домашними питомцами.

Выдохнул, только когда оказался в броневике. Передав младшей жрице три слитка истинного серебра, в ответ услышал разрешение остаться на этой пещерной парковке до утра.

Только когда бронированная дверь встала на место, я задумался над тем, что произошло в гнезде старой паучихи. На ментальное внушение мое состояние списать не получится, это я утверждаю как специалист по запугиванию. Казалось, что мне позволили заглянуть туда, где живет нечто невообразимо могущественное.

Для чего? Чтобы я проникся и поверил? Так я уже давно проникся, еще в момент появления Коломбины на моей станции. С другой стороны, скептичность является частью моей натуры, и небольшая мистическая демонстрация все же чуть сдвинула чашу весов моих сомнений.

– Пан, – обратился я к поляку, – что такое шиша?

– Маленький зверек. На хомяка похожий, – ответил Анджей. – Умение у него полезное. Когда понимает, что уже не сбежать, хлопается в обморок.

– Очень полезное умение, – фыркнул Баламут.

– Когда тебя сцапала песчаная стоножка и начинает заглатывать живьем, поверь, такому умению будешь очень рад, – совершенно серьезно возразил поляк.

Гена озадаченно задумался, но явно не согласился с доводом старика.

А я уже думал совсем о другом. Высказывание старой паучихи было понятно и без уточнений. Просто стало любопытно.

Сухо щелкнув замком, саквояж открылся и позволил мне увидеть, что скрывается внутри. Точнее, нам, потому что Барабаш чуть на спину мне не полез в нетерпении изучить новые артефакты.

Кроме четырех странных статуэток там находился потрепанный дневник и костяная дудочка – желтая от времени и покрытая сетью крохотных трещин.

– Мне кажется или оно сделано из человеческой кости? – озвучил свои сомнения артефактор.

– Без разницы, – ответил я и передал Барабашу дудку вместе с саквояжем.

Себе оставил только дневник.

На первое ознакомление с новыми «игрушками» дал всего час, затем отправил всех на боковую. Точнее на спинную, потому что даже в откидывающихся креслах на боку не поспишь.

– Ты серьезно, пенек старый, считаешь, что эта фигня сработает, только потому что так сказала старая паучиха?

– Да, – абсолютно спокойно ответил главный смотритель Горхрана артефактов.

Вопли Коршуна на Хомяка совершенно не действовали. Даже не вызывали ответной экспрессии.

– Никита, – повернулся ко мне учитель. – Ты-то чего молчишь? Ладно, у него мозги совсем закисли.

– А что мне говорить? – оторвался я от распечатки скана дневника Баро.

Этим утром, еще до рассвета я позвонил дядьке Захару и вкратце ввел его в курс дела. Он тут же приказал ехать всем табором в Порт. Там мы встретились и переместились в конуру Хомяка. Пропуск для всех, кроме Анджея, инструктор Полигона достал без особых проблем. Впрочем, сомневаюсь, что это было бы возможно без содействия самого Хомяка.

Уже на месте я размножил на ксероксе страницы дневника, а Саня развернул свою походную лабораторию в чемодане. Мы вообще не оставили дома ничего ценного, забив грузовой отсек броневика почти под потолок.

– Никита! – вырвал меня из раздумий ворчливый голос Захара.

– Да? Ну не знаю я, дядька Захар, что сказать. К тому же жрица не говорила о том, что эти фигурки и дудка сработают. Она сказала, что без содержимого саквояжа мне не выжить.