Глен Кук - Гнев королей [книги 6-8] [сборник litres]

– А что насчет траншей?

– А что с ними?

Гьердрум прикусил язык. Траншеи могли погубить людей и животных.

– Ничего, сир. Я все понял.

Положение оказалось куда хуже, чем он предполагал. Настало время для отчаянных действий.

– Вартлоккур все еще может появиться, Гьердрум. Будем пока исходить из этого. – Рагнарсон яростно взглянул на вражескую штаб-квартиру. – Почему они не используют Силу?

– Не знаю, сир. Хотя мне этого даже почти хотелось бы.

– Действуй по готовности, Гьердрум. Я буду слишком занят, чтобы отдавать приказы.

– Как прикажешь, сир.

Гьердрум ушел. Забрав из палатки личные лук и стрелы, Браги дал знак телохранителям следовать за ним. Спустившись ниже по склону, он выбрал подходящее место и, тщательно прицелившись, выпустил несколько стрел. Все они попали в цель, сдерживая противника на этом участке. Воспользовавшись замешательством, Браги добрался до линии обороны, где его встретили радостными криками, которые слились в единый, отдавшийся эхом боевой клич:

– Вспомните Баксендаль! Вспомните Пальмизано!

Вражеские солдаты вряд ли понимали, что значат эти слова, но от них наверняка пришли в ярость тервола.

Щит ударился о щит. Лязгнули мечи. Браги использовал все самые подлые приемы, какие только знал. Он швырнул восточного солдата на колени, но место того тут же занял другой. Людская волна разбросала их в стороны, и Браги оказался лицом к лицу с третьим противником. Справа от него кто-то, вскрикнув, упал, и его место занял другой телохранитель.

Снова послышались крики:

– Вспомните Пальмизано!

Браги едва их слышал, действуя чисто автоматически. Ударить. Поднять щит. Дать пинка. Парировать удар. Рубануть мечом. Взвыть. Выругаться. Вспотеть. Особенно вспотеть. Снова выругаться после жестокого удара по щиту, от которого онемела рука.

Подобное происходило с ним тысячу раз. Все сражения, в которых он участвовал за свою жизнь, словно слились в это единственное. Его больше не интересовало, с кем он сражается. Время будто застыло.

Но для его тела время продолжало идти. Ему было уже за сорок, и он не обладал той же выносливостью, что и десятилетия назад. Ноги его будто превратились в каменные колонны, руки – в свинцовые слитки. Глаза заливал едкий пот. И тем не менее он сражался – среди пыли и вони, лязга и грохота.

Он не слышал, как барабаны возвестили об атаке сэра Гьердрума. Не стал он и ее свидетелем – сэр Гьердрум бросил войска в бой по другую сторону холма. И он никак не отозвался, когда соседние отряды начали отступать, устремившись в открытый Гьердрумом проход.

Крики и ругательства стали громче. Лошади без всадников ржали и вставали на дыбы, пытаясь бежать прочь в возникшей сумятице. Землю устилали тела раненых людей и животных.

Телохранители Браги кричали, чтобы он вышел из боя, позволив им его окружить. Прикончив яростным ударом очередного вражеского солдата, он, пригнувшись, метнулся назад, и в то же мгновение нечто похожее на молот богов обрушилось на ребра с левой стороны. Он не смог даже застонать, чувствуя, как хрустят сломанные кости. Телохранители подхватили его, не дав упасть. Перед глазами поплыли красные пятна, а потом наступила тьма.

Гьердрум не скрывал разочарования. Погибло и без того уже слишком много конников, а он сумел вывести лишь часть выживших. В его распоряжении оставалось самое большее пять сотен, с которыми ему предстояло совершить прорыв. Он поставил впереди рыцарей, а с тыла и с флангов легкую конницу, дав ей задачу удерживать проход открытым, как только рыцари его прорвут.

– Готовы? – спросил он.

– Готовы, сэр, – ответили офицеры. Вид у них был бледный и неуверенный – они тоже знали, что от траншей ничего хорошего ждать не приходится.

Гьердрум окинул взглядом поле боя. Линии обороны пока держались. То и дело раздавался нестройный боевой клич, в котором упоминалось Пальмизано. Возможно, лучше было оставаться здесь, но приказ есть приказ.

– Трубите наступление.

Загудели рожки. Гьердрум шагом двинулся вперед. Пехоту предупредили заранее, и он надеялся, что она не подведет.

И пехота действительно не подвела, уже начав формировать проходы. Гьердрум пришпорил коня.

Свободного пространства было мало, но он успел разогнаться. Вонзив копье в глаз врага, он тут же выдернул его и нанес удар другому. Его конь врезался в линию обороны, и вражеские солдаты бросились наутек. Копье его сломалось, и он выхватил меч. Его товарищи наступали позади, подгоняя его вперед. Конь Гьердрума устремился к траншее.

Оглянувшись, он увидел прорванную в кругу прореху шириной в сто ярдов, через которую уже вливалось его войско. Он снова посмотрел вперед, оценивая траншею и пытаясь решить, где выстроить конников после того, как доберется до равнины. Нужно было нанести удар по штаб-квартире противника…

На его лицо упала тень, и он поднял взгляд. В небе уже кружили вороны.

Траншея! Он с силой натянул поводья. Ее вполне можно было преодолеть, двигаясь шагом.

Кто-то врезался в него сзади. Конь Гьердрума споткнулся о чей-то труп и упал на передние ноги, выбросив всадника из седла.

– Проклятье! – От удара о землю у него перехватило дыхание. Он попытался подняться на ноги, но ослабшие мышцы не могли справиться с тяжестью доспехов.

Ему удалось подняться на колени, но в него снова врезался какой-то рыцарь, и он опрокинулся на спину, скатившись в траншею. Шлем слетел с головы, и он потерял меч.

Лежа на спине, он увидел падающую на него отчаянно ржущую лошадь и размахивающего руками всадника. К лицу устремилось тяжелое, окованное железом копыто. Он вскинул руку, но было уже слишком поздно.

Гьердрум успел ощутить лишь мгновенную боль, прежде чем его приняла в свое лоно Темная Госпожа.

Когда к Рагнарсону вернулось сознание, он обнаружил, что стоит на вершине холма, поддерживаемый двумя телохранителями, на виду как у своих, так и у врагов. Бой продолжался, но третью линию уже прорвали, и противник устроил настоящую бойню. Браги выругался, и по его бороде стекла струйка кровавой слюны.

– Сэр Гьердрум? – прохрипел он.

– Мертв, – ответили телохранители. – Часть их сумела вырваться, сир, – восемьсот или тысяча. Большинство бежали сломя голову, но некоторые пытались атаковать Суна, хотя и тщетно.

Голос солдата дрожал, бледное лицо покрылось потом. Он был в ужасе.

Браги попытался перенести вес тела на ноги. Левый бок тут же пронзила боль, и он чуть не упал.

– Держись, сир. Держись. Ты должен оставаться на ногах. Пока ты стоишь, они будут сражаться.

– Нет, – выдохнул он. – Хватит. К чему зря отдавать свои жизни?

– Враг не берет пленных, сир. Никого. Они убивают каждого, кто пытается сдаться.