Сергей Малицкий - Тени Богов. Избавление [СИ]

— Уходим! — донесся снизу крик Ло Фенга. — Быстро! Пять минут, чтобы смыть кровь. Надо убираться отсюда как можно быстрее.

Они вывели лошадей, которые дрожали и хрипели от пролитой крови и порубленных тел вокруг, наружу и отвели их в сторону. А потом все, кроме Гледы, мылись в холодной воде, не обращая внимания на наготу друг друга. Затем быстро перевязали раны, которые оказались у всех. Замотали в какую-то ткань тело погибшей девицы и погрузили его на лошадь хозяйки.

— Похороню в поле, — мрачно сказала вторая и прикрепила у седла найденную лопату.

Яну пришлось повозиться у внешних городских ворот, но вскоре он сумел найти ключ и открыть запоры на створках. Похоже этот город был захвачен нечистью полностью и бескровно. Кровь пролилась позже. Хотя, точно сказать было нельзя. Наверное, дворы жилищ Сосэта были заполнены костьми скота и, может быть, не только его. Да и кости в крепости вряд ли принадлежали только райдонским дозорным.

«Интересно, — думала Гледа, — если Авгрюн прислала сюда голубя, его тоже сожрали?»

Ничего интересного в этом не было. И это она тоже понимала. Важным было другое. Спутники Гледы, исключая Ло Фенга и Яна, теперь смотрели на нее с явной опаской, особенно на ее живот. Хотя Ашман все так же не сводил взгляда с ее лица.

— Ну как? — спросил Скур у первого же проселочного перекрестка, когда скалы Сосэта утонули в туманной дымке у горизонта. Оставшаяся из сестриц спешилась, подошла к лошади с телом, взяла лопату.

— Кажется, пока ушли, — пробормотала Гледа. — Теперь нам нужно спешить к морю.

— До Скума еще два дня пути, — сказал Ян.

— Потом будет легче, — пообещала Гледа.

— Не будет, — сказал Мортек, спрыгнул с лошади, подошел к несчастной, что-то сказал ей, отобрал лопату и стал копать сам.

— Не сразу, но будет, — покачала головой Гледа. — Даже если не для нас.

— Нас осталось семеро, — сказал Ло Фенг.

Скур сполз с лошади, кивнул Ашману и направился к лошади с телом погибшей.

— Нет, — не согласился Ян и посмотрел на живот Гледы. — К сожалению, нас все еще восемь.

— Семеро и бездна, — прошептала Гледа.

— Как скажешь, — кивнул Ян.

Скур и Ашман сняли с лошади тело. Поднесли его к будущей могиле. Мортек работал быстро. Так же сноровисто, как он тянул за веревку колокола в альбиусской ратуше. Ло Фенг, Ян и Гледа, покинувшая седло, стояли рядом. Сестрица сидела на земле, обхватив голову руками. К телу она больше не прикоснулась. Даже тогда, когда убитую положили в могилу и стали присыпать землей. Когда Мортек воткнул в холмик лопату, Ло Фенг спросил несчастную.

— Кто остался? Кто ты? Андра или Фошта? Я так и не научился вас различать.

— Обе умерли, — пробормотала оставшаяся в живых. — Считай, что обе умерли. И обе остались живы. Пророчество сбылось. Теперь нас зовут Дикта. Как нашу мать.

Слез у нее на лице не было.

— Зачем она это сделала? — перевел взгляд с живота на лицо Гледы эйконец. — Эта твоя… ласточка…

— Она не моя, — прошептала Гледа. — Но, кажется, ей просто стало скучно. Она захотела позабавиться.

— Главное, чтобы она не разозлилась, — покачал головой Скур.

— Разве можно разозлить зло? — неожиданно спросил Ян.

— Можно, — кивнула Гледа.

— Держись, Брет! — шептала Рит, положив руку на его рану так, что стрела, пронзившая грудь парня, выходила у нее между пальцев. Шептала, хотя уже чувствовала отчаяние, охватывающее ее. Шептала и думала, что почти не успела присмотреться к этому парню, который как будто был незаметным, но именно теперь казался самым надежным и незаменимым. Шептала, когда ждала тележку, и когда поднимала обмякшего Брета вместе с воинами Хелта и грузила на эту тележку, скорее напоминающую тачку, и пока шла рядом с тележкой в крепостные ворота. А Пайк следовала за ними верхом, следовала, не открывая глаз, словно было что-то важнее, чем спасение Брета и избавление от этой внезапной напасти.

Внутри замка обнаружился крепостной двор, чуть ли не половину которого занимали переступающие с ноги на ногу лошади. Четыре огромные башни ограничивали его собственными основаниями, отчего он, если бы не скученность всадников, походил бы на сглаженный крест. И небо над головами внезапных пленников — уж точно его напоминало.

Неизвестно откуда взявшаяся худая, кутающаяся в черное тряпье старуха махнула рукой в сторону основания одной из башен. Увидевший ее Арикати залился мертвенной бледностью, а Хелт, который держался рядом с тележкой, рявкнул на оставшихся во дворе восьмерых воинов:

— Держитесь у этого входа! Да присматривайте за лошадьми!

— До заката! — донесся довольный голос Стиккета.

Заходя в темный проем, Рит оглянулась. Стиккета она уже не увидела, но поняла, что Пайк сползла с лошади и идет за нею.

«Ладно, — подумала Рит, — два воина, Хелт, Пайк, Арикати… не так уж и плохо. Шесть клинков. Хотя Арикати еще не отошел от раны. Зато их так и не разоружили. С другой стороны, в замке явно больше полусотни воинов, и ворота, закрываясь, лязгнули запорами, так просто не выберешься. К тому же этот омерзительный мучитель Пайк — Стиккет — уж точно колдун. И, кажется, довольно сильный. Неужели происходящее вроде того испытание, в котором она сама висела на пыточных костылях в замковом дворе Водана?»

— Сюда, — проскрипела старуха, и Рит пришлось изогнуться, чтобы не отпустить рану Брета в узком проходе. Парень застонал. Жив — уже хорошо. Надолго ли тебя хватит, дружище?

— Исцеляйтесь, — как будто с язвительной усмешкой пробормотала скрывшаяся в тени прохода старуха, и дверь, через которую в просторное помещение только что вошли все шестеро, — закрылась.

— Семеро нас, Брет же еще… — пробормотала сама себе под нос Рит и оглянулась.

Они оказались в полутемном зале, который занимал чуть ли не четверть основания одной из башен и вздымался не менее чем на треть ее высоты. Рассеянный свет поступал в просторное, заставленное тяжелыми лавками помещение из узких бойниц, которые начинались не меньше чем в десятке локтей от каменного пола и были отчеркнуты барьером для лучников. Лестница, которая вела к этому барьеру, уходила затем куда-то вверх, но туда уже Рит смотреть не могла. В глазах у нее на мгновение помутнело, но уже через секунду всю ее переполнила холодная ярость. Вдоль центральной внутренней стены зала были установлены косые пыточные кресты. На них никого не было, но и они сами, и каменный пол под ними были залит запекшийся кровью. Впрочем, нет. На двух из более десятка крестов висели в ременных петлях отсеченные по локоть руки.