Сергей Малицкий - Тени Богов. Избавление [СИ]

— Если получится, — прошептала Гледа.

— А если не получится, — заметил Ло Фенг, — то ты, девушка, будешь стоять в стороне и в схватку не полезешь. Ясно?

— Ясно, — пробормотала Гледа.

— Может быть, не нужен нам этот морской менгир? — спросил Скур. — Ведь дня три потеряем, не меньше.

— Нужен, — твердо сказала Гледа. — Если не пойдем туда, можем потерять все.

Их осталось восемь. И если Ло Фенг, сестрицы и Скур всякий раз подходили к Гледе, когда колдун справлялся о ее самочувствии, то Ян, Ашман и Мортек держались в отдалении. Мортеку как будто было все равно, или он делал вид, что его это не касается. Да и что в происходящем может изменить какой-то отверженный умбра? Ян смотрел на Гледу с сочувствием издалека, не забыв, что она наследница дома, которому он служил всю свою жизнь, а чтобы яснее оценивать все вокруг. А вот Ашман вовсе не смотрел на живот Гледы. Он не сводил взора с ее лица.

— Постарайся не погибнуть, — сказала она ему на одном из переходов на храмовом языке. — Мне, кажется, потребуется твоя помощь. Я скажу когда.

— Я всегда готов помощь, — произнес Ашман по-беркански, и больше к этому разговору Гледа не возвращалась. Она все еще ни в чем не была уверена. Сейчас они медленно спускались по виляющей по горному склону дороге и уже могли рассмотреть окраинные дома и ограды вблизи.

— Нет ни одного домашнего животного, — заметил Скур. — Никого. Ни собак, ни кошек, ни коров или коз. Никого. Даже птиц.

— Ну почему же? — оскалился Мортек. — Вон, пара стервятников сидит на крепостной стене или, скорее, на заборе. Только зря все это. Косточки обглоданы дочиста.

— Может, жители ушли вместе со скотиной? — предположила одна из сестриц.

— Или съели ее, — засмеялся Мортек.

— Чего ты веселишься? — посмотрела на него вторая сестрица.

— Чувствую скорую схватку, — положил на рукоять меча руку Мортек и медленно вытащил его из ножен. Его примеру последовали все, кроме эйконца и Гледы. Она держала руку на животе. Не понимая точно того, что происходит или должно было произойти, она была уверена, что причина происходящего в этом маленьком городке кроется в ее чреве. Ласточка продолжала упираться пятками в ее плоть, но и она как будто притихла.

— Они все прячутся в домах, — негромко произнес Ян, когда лошади отряда зацокали копытами по каменистому покрытию окраинной улицы, и его тихий голос, как показалось Гледе, разлетелся по всей долине. — Посмотрите. Во всех домах приоткрыты двери. Когда люди уходят, они закрывают свои жилища.

— А когда люди умирают? — спросила Гледа.

— Тогда слышен запах тлена, — ответил Ян. — А он пока доносится только со стороны главной площади.

— Не растягиваться! — обернулся Ло Фенг.

Город казался убаюканным в умиротворении и спокойствии, но его тишина и даже чистота производили гнетущее впечатление. Особенно мирное журчание речушки, которая выбралась из-под кривого мостка и теперь бежала вдоль последней улицы, ведущей к городскому укреплению.

— Это засада, — произнес Ян.

— Несомненно, — уже без ухмылки согласился Мортек, глядя, как сестрицы подали лошадей друг к другу и взялись за руки. — Но засада… не человеческая.

— Звериная? — спросил Скур.

— Отчасти, — пробормотал Моркет, приподнимаясь на стременах. — Скорее просто ожидание.

Гледа тоже осторожно привстала. Останки у распахнутых ворот крепости были свежими. Запах тлена заполнял ноздри еще в сотне шагов от костей. И это были останки двух лошадей и двух человек. Ло Фенг в очередной раз оглянулся и сказал:

— Все. Быстро. В ворота.

Гледа наклонилась к холке коня. Она еще ничего не видела, но ощущения живой, неукротимой, неотвратимой опасности захлестнуло ее со всех сторон.

— Быстро! — заорал эйконец.

Засов на воротах был сломан. Но не прошло и нескольких секунд, как Ян уже притащил откуда-то тяжелую цепь и начал прилаживать ее на торчащие из створок скобы.

— Что там? — спросила Гледа. Стена была выше всадника.

— Что бы или кто бы ни был, — пробормотал Ян.

На его лбу выступили капли пота.

— Кто там или что там? — повторила вопрос Гледа.

— Все потом, — твердо сказал Ло Фенг. — Ты помнишь — никуда не лезть. Хватит вопросов. Сама все увидишь. Заводи сюда лошадь.

Внутри жалкого подобия крепости, которая вся поперек не составляла и полусотни шагов, имелось лишь одно здание и тоже с распахнутыми воротами. Как раз в них и заводили лошадей спутники Гледы. Помещение с несколькими узкими бойницами вместо окон оказалось конюшней, во всяком случае коновязь вдоль одной из стен ее была устроена, и тут же стояли лари с овсом или чем-то похожим. Узкая лестница вела на второй этаж. Под ней грудой под потолок лежали обглоданные и уже начинающие подсыхать кости. Гледа прикрыла ладонью рот, чтобы сдержать рвоту и посмотрела на ступени, ведущие наверх. Кажется, похожая лестница была и снаружи. Лошади тревожно переступали и всхрапывали. Им явно не нравились кости. Ян, который их попытался успокоить, посмотрел на Гледу с тревогой. Она замотала головой и поморщилась. Беда подступала к этой небольшой крепости со всех сторон, но сейчас ей казалось, что беда выбирается именно из нее. Побледневший Ян кивнул, словно что-то понял. Гледа дождалась, когда из конюшни уйдет и он, с трудом задвинула на воротах засов и поднялась сначала в крохотную каморку на втором этаже, а потом, не снимая руки с живота, на ее крышу. Остановилась и замерла.

Город, который только что казался пустынным и мертвым, был наполнен жизнью. Но эта жизнь была страшнее смерти. Со всех сторон, по всем улицам к центру города шли его жители. Они выбирались из домов, выходили из дворов и двигались к городской крепости. Мужчины и женщины, дети и старики. И вместе с ними к крепости приближался ужас. Нет, они не были теми чудовищами, с которыми Гледе и ее спутникам пришлось сражаться в Одалском монастыре. Они не были зверьми. Они были одеты, пусть одежда некоторых из них напоминала лохмотья, но в руках у них было или настоящее оружие, или топоры и лопаты, а на плечах кое у кого сверкали доспехи. Страшным было не это. Даже издали Гледа различала, что они напоминали людей лишь отдаленно. Нет, эти несчастные по-прежнему имели по две руки и по две ноги. У них сохранялись их же лица, но эти лица выглядели ужасающе на телах, плечи на которых раздавались в стороны шире человеческих, а животы как будто вспухли кожаными бурдюками. Руки горожан легко доставали до колен, а ноги ступали на землю с выворотом в сторону, как у луговой ящерицы. Но самым ужасным был цвет их кожи, которая напоминала отсвет змеиного живота. А когда, приблизившись к городской крепости на сотню шагов все эти сотни, может быть, тысячи бывших горожан открыли рты с мелкими и острыми зубами и разом завыли, Гледа уверилась, что человеческого в них ничего не осталось.