Дженнифер Ягер - Прикосновение лунного света [litres]

– Я и не собираюсь, – сказала я, вызвав у него улыбку.

Я смотрела на него дольше, чем мне хотелось. В каком-то смысле я могла понять, почему Майла так висла на нем. Обаяние Атуры обладало притяжением, сопротивляться которому было нелегко. Изгибы его губ и пронизывающий взгляд скрывали тайны, которые очень хотелось разгадать. Тайны, о природе которых никто не подозревал. К счастью для нас двоих.

С трудом освободившись от чар, которыми Атура окутал меня, я оставила его и вышла из зала. Никого, казалось, это не волновало. Но, возможно, Атура был прав. Может быть, мне просто нужно было доказать им всем, что я на что-то способна. А может быть, мне нужно было доказать это самой себе.

Лисандр не знал, от холода или от лихорадки, но он никак не мог унять дрожь. Порез на его руке горел, но заживал, похоже, хорошо. Зато боль и горячая пульсация в ноге, которой он наступил на осколки, все больше усиливались. Жар уже пополз от ступни вверх, и на лбу у юноши выступили бисеринки пота.

Он примостился в углу клетки, касаясь спиной холодной, влажной каменной стены, и уставился в пустоту. Он никак не понимал, как все могло зайти так далеко. Король Набран был вспыльчивым человеком, но это наказание превзошло все предыдущие. Неужели он действительно верил, что сможет таким образом добиться от своего сына послушания?

Воняло гнилью, плесенью и испражнениями. И как будто всего этого было недостаточно, чтобы мучить его, непрекращающееся мерное падение капель с потолка никак не давало ему уснуть. Оно словно вреза́лось ему в подкорку и поистине сводило с ума. Но даже если бы ничего этого не было – и если бы ему не приходилось терпеть крики, кашель и звяканье цепей других заключенных, – он был достаточно умен, чтобы не спать.

Лисандр не доверял своим сокамерникам. Скольким из них было известно, кто он такой? Скольких в темницу приказал бросить он сам? Окруженный ворами, убийцами и растлителями, он не знал, достаточно ли коротки были цепи заключенных, чтобы удержать их на должном расстоянии от него. Миг невнимательности мог стоить ему жизни.

Взгляд Лисандра блуждал по лицам мужчин по другую сторону камеры. Под засохшей коркой грязи и спутанными волосами отчетливо выделялись белки их глаз. Как и он сам, они наблюдали за ним. Пока что заключенные держались на расстоянии, но только и ждали, когда сознание покинет его.

И вот этого хотел отец? Неужели собственный сын был так противен королю, что он мог оставить его подыхать в темнице? Зная, что подонки под сводами подвалов только и ждут, чтобы добраться до него? Они же разорвут юношу на куски, едва представится такая возможность. Лисандр читал это в их взглядах. Это был всего лишь вопрос времени.

Он ненадолго прикрыл глаза. Они горели от его собственного пота, лишая возможности видеть ясно. Лисандр с трудом поднял руку, намереваясь потереть веки, когда какой-то громкий шум заставил его встревоженно поднять голову. Все его тело внезапно напряглось, а сердце забилось быстрее. Он торопливо вертел головой по сторонам, пока до него не дошло, что была открыта соседняя камера. И только.

Его сокамерники принялись хохотать, громко и злобно. Поведение Лисандра, казалось, забавляло их, и вот, наконец, один из заключенных встал и подошел к нему.

Так, значит, время пришло? Значит, они только и выжидали, когда голод и недосыпание ослабят юношу настолько, что он станет для них легкой жертвой? При этом они понятия не имели, с кем связываются. Чтобы сломать его, нужно что-то большее, чем какие-то несколько дней в подземелье.

Бородатый мужчина, казалось, и не подозревал об этом. Он ухмылялся так широко, что Лисандр мог видеть его гнилые зубы. По крайней мере, те немногие, что у него еще оставались. Заключенный был одет лишь в потрепанную набедренную повязку; его руки и ноги напоминали ветки мертвого сухого дерева, а искривленная осанка говорила о том, что мужчина уже долгое время находился в неволе. Он вяло тянул за собой цепь, обвивавшуюся вокруг щиколоток, и вдруг резко бросился вперед.

Лисандр тут же вскочил на ноги, готовый встретить нападение, но заключенный его, как оказалось, только симулировал. С поднятыми руками, сдерживаемый туго натянутой цепью, он стоял на расстоянии добрых двух метров от Лисандра. Он громко загоготал, и остальные заключенные присоединились к этому необузданному хохоту.

– Тихо там! – гаркнул стражник, ударяя по прутьям решетки.

Мужчина бросил на Лисандра уничижительный взгляд, а затем снова пошаркал к стене, где примостился рядом с кучкой других преступников.

Разочарованный в себе, Лисандр в ярости опустился на пол. То, что этот мужик обманул его и сделал посмешищем для всех этих людей, вынести было намного труднее, чем вонь, голод или жажду.

Теперь, по крайней мере, он знал, что здешние цепи недостаточно длинны. Возможно, если кто-то из них подойдет и ляжет, вытянувшись на полу, то доберется до него, но и тогда принц сможет встать и увернуться. Потому что в отличие от остальных заключенных Лисандр не был прикован к стене. Быть может, именно это, а не то, что им было известно, кто он такой, и было причиной их недовольства. В юноше, одетом в одни только брюки, ничто не выдавало наследного принца Амберана.

Лисандр прислонил затылок к стене и уставился в потолок. Его дыхание стало прерывистым; сердце в груди взбунтовалось. И это только потому, что он ненадолго поднялся на ноги. Сколько пройдет времени, прежде чем сознание окончательно покинет его?

Вряд ли собственный отец собирался оставить Лисандра подыхать здесь. Вероятнее всего, король думал, что несколько дней без еды, воды и всех прочих удобств научат принца быть послушным слугой короны. На то, что он сдохнет от жалкой царапины прежде, чем успеет научиться чему-то на своих ошибках, никто, наверное, не рассчитывал.

Лисандр перевел взгляд на дверь камеры. Вызволят ли его стражники из заточения, если он позовет их и станет уверять, что усвоил урок? Был ли он настолько горд и упрям, что предпочел бы умереть, чем подчиниться воле отца? Тот факт, что юноша просто смотрел на решетку, не говоря ни слова, означал, что он либо слишком ослаб, либо действительно настолько упрям. Принц и сам точно не знал, какой из этих двух вариантов более верен.

Прошло еще несколько показавшихся бесконечными часов, когда снова послышался скрип ржавых петель. На этот раз Лисандр не выказал страха. Он весь словно погрузился в равномерное падение капель прелой воды и даже не поднял взгляда. И только когда над юношей нависла тень, он посмотрел вверх.

– Дерьмово выглядишь, – заметил Винсент.

– Ты тоже, – хриплым голосом парировал Лисандр. Смех, вырвавшийся из его груди, закончился приступом кашля.