Дженнифер Ягер - Прикосновение лунного света [litres]

Винсент присел, оглядел юношу с ног до головы, и, несмотря на то что каменное выражение на лице наставника принца осталось неизменным, он, казалось, немного встревожился.

– Почему ты ничего не сказал?

– Чего не сказал? – ответил Лисандр. – Вы же этого хотели. Ты и мой отец. Вы хотели, чтобы я сидел и мариновался в этом подвале.

– Но не чтобы ты здесь умер. – Он грубо схватил руку Лисандра и осмотрел рану. Затем потрогал его лоб.

Он понятия не имел, как далеко готов был зайти Лисандр ради Амелии. Юноша легко выдержит несколько дней заключения, если потом снова сможет увидеть ее.

– Я люблю ее, – сказал он, глядя Винсенту прямо в глаза.

– Ничего подобного, – возразил тот. – Ты даже не знаешь, что это значит. Тебе просто нравится так жить. Проживать один день за другим, без всяких обязанностей и целей. То, что ты снова и снова бросаешься с головой в очередную интрижку, – всего лишь попытка уклониться от ответственности.

Лисандр бессильно покачал головой. Все было не так. Амелия Димасс была особенной. Его тянуло к ней с самого первого дня. Когда девушка смотрела на него – его колени подкашивались, а когда ее не было рядом с ним – он чувствовал себя потерянным. Винсент не мог этого понять, да и король определенно не мог. Неужели Набран действительно верил, что сможет изгнать из сына эти чувства? Да он лучше сгниет в темнице, чем бросит Амелию.

Винсент заметил порез на ноге Лисандра.

– Еще несколько дней, и ты потеряешь ногу, – пригрозил он. – Неужели ты действительно готов рискнуть этим только для того, чтобы бросить вызов своему отцу? Ты в самом деле настолько глуп и упрям?

– Я лучше умру, чем буду участвовать в его властных играх, – решительно и твердо ответил Лисандр.

– Ты думаешь, это то, чего он хочет? Ты думаешь, он делает все это, чтобы только измучить тебя? Достойный преемник – вот кто ему нужен. Принц, способный нести бремя короны. Взгляни на себя. Ты далек от этого. И в том, что несколько дней, проведенных здесь, внизу, научат тебя смирению, я полностью с ним согласен.

– Смирению? Мой отец всего лишь хочет, чтобы кто-то танцевал под его дудку. Как это делал Лайнос. – Едва Лисандр произнес эти слова, как тут же пожалел о них. Последнее, чего он хотел, – это плохо отзываться о собственном брате. Это из-за истощения, голода и лихорадки он зашел так далеко.

– Лайнос был героем, – напомнил ему Винсент.

– Я знаю… – с раскаянием в голосе произнес Лисандр. Он не намеревался чернить память брата. Лайнос был великим человеком, и Лисандру было не под силу с ним тягаться. Он не мог идти по его стопам. Не говоря уже о том, чтобы принять на себя роль старшего сына и, как следствие, наследника престола. Все не должно было зайти так далеко, чтобы Лисандр был вынужден это сделать. Возможно, в том, что сказал о нем Винсент, была доля правды. Может, он действительно отказывался выполнять свой долг. Юноша не хотел быть королем, не хотел брать на себя ответственность за страну, раздираемую войной, и не хотел становиться зачинщиком войн, как его отец. Но чувства Лисандра к Амелии были подлинными.

– Люди пошли бы за ним, – продолжал Винсент. – Он объединил бы провинции, дал бы марам отпор и принес бы мир всему Амберану. Но он мертв, а все, что осталось твоему отцу, – упрямый бездельник, который хорошо владеет мечом, но не желает думать головой, – при этих словах Винсент неодобрительно постучал ему по лбу. – Но ты умный мальчик. И я воспитывал тебя не для того, чтобы наблюдать то, что сейчас вижу перед собой.

Лисандр усмехнулся:

– Ты воспитывал меня? Ты научил меня драться. Ты не мой отец.

– К счастью для нас обоих. Я бы уже давно выбил из тебя всю дурь.

И хотя слова Винсента прозвучали жестко, в его глазах вспыхнули искорки смеха.

Лисандр мог утверждать все, что угодно, и все же этот мужчина был ему отцом больше, чем когда-либо мог стать король. Ему не хотелось разочаровывать Винсента, но и отказаться от любви только ради того, чтобы доставить старику удовольствие, Лисандр тоже не мог.

– Почему ты здесь? – спросил Лисандр. – Что, король послал тебя узнать, сделало ли меня послушным пребывание в темнице?

– Он даже не знает, что я здесь. Свое упрямство ты явно унаследовал от него. Будь его воля, он скорее уступил бы свою землю врагам, чем освободил тебя прежде, чем ты признаешь свои ошибки.

Лисандр горько рассмеялся. Именно таким он знал короля Набрана, и именно поэтому он не был готов прогнуться под него. Принц не хотел становиться тем человеком, которого пытался сделать из него отец.

– Тогда передай королю, что ждать ему придется долго.

Винсент поднялся, молча отстегнул меч от пояса и бросил его Лисандру. Тот поймал оружие и вопросительно посмотрел на своего учителя.

– Ты уже забыл, что сегодня турнир?

Сердце Лисандра забилось быстрее. Так он просидел в этой грязной темнице целых два дня? Но если турнир пока не начался, то не все еще потеряно. Он сможет встретиться с Амелией, как они и договаривались. При условии, конечно, что Лисандр выйдет отсюда и сможет уклониться от участия в боях.

– Я выгляжу так, будто смогу драться? – спросил он.

– Ты уже находишься в более чем жалком положении, – напомнил ему Винсент. – Победа в этом турнире – единственный способ выказать уважение отцу, не ползая перед ним на коленях. Так что либо ты остаешься здесь и гниешь в грязи, либо принимаешь мое предложение.

Лисандр поднялся на ноги. Он едва стоял, но Винсент был прав. Если он был в состоянии тащиться с похмелья на тренировочную площадку и сражаться с лучшими людьми короля, то, невзирая на истощение, дохромает и до площади, где пройдет турнир. Взгляд юноши скользнул по сокамерникам. Даже когда они молчали, их лица говорили о многом. Если раньше заключенным не было известно, кто он такой, то после речи Винсента они узнали все. Если принц останется, его ждет верная смерть. Все эти преступники жаждали заполучить дворянина и отомстить ему за все, что с ними случилось. Но даже если бы от этих людей не исходила угроза – ради Амелии Лисандр был готов на все. Даже вступить в бой во имя своего отца.

– Хорошо, – произнес он. – Я приму участие в турнире.

Когда двери во двор распахнулись и моему взору предстали Претендентки и представительницы знати в дамских седлах на разряженных лошадях у лестниц, мне сразу захотелось повернуть обратно.

Длинные юбки женщин ниспадали почти до самой земли. Дамы сменили свои яркие бальные платья из нежных воздушных тканей на парчу и бархат темных оттенков и надели шляпы, из-под которых дерзко выглядывали их узкие заостренные уши. Кожаные перчатки, высокие воротники и прочная обувь довершали охотничьи наряды. Хотя я сомневалась в том, что в этом действительно можно было охотиться. Впрочем, это относилось и к платью, которое Канан сшил для меня прошлой ночью.