Хафса Файзал - Охотники за пламенем [litres]

Утраченный Джаварат.

Все это – ради книги, увядающей в тени.

Зафира потянулась к ней осторожными пальцами.

– Охотница.

На краю камня стоял Беньямин. Лицо его отягощала усталость. Беньямин, который хранил от неё секреты. Беньямин, плакавший над маленьким гробом своего сына. Их окружали ифриты, вопившие и копошившиеся в темноте. Кто-то кричал. Откуда-то появились кафтары, призванные чьим-то свистом.

– Лев поблизости, – заклинал Беньямин, – а этот камень – твоя единственная защита.

Зафира чувствовала себя оторванной от собственного тела. Далёкой от всего, сосредоточенной лишь на одном. На этой книге. Тьма продолжала бушевать в её голове, шёпоты роились вокруг Джаварата.

Следующие слова Беньямина прервались криком, и он упал на колени. Зафира моргнула, наблюдая, как неизменно уравновешенный сафи борется за жизнь.

– Судьба опять свела нас, Хаади, – раздался бархатный голос.

Ночной Лев.

– Больше всего в этом мире я ненавижу сафи. – Хозяин тьмы скучающе вздохнул. – Будь их воля, вы все стали бы рабами. Я нарушил равновесие, указал им их место. А что Аравия? Она отплатила мне тем, что заманила меня в ловушку и заперла на этом проклятом острове.

Беньямин закашлялся; горло его обвивали тени.

– Что бы… ты ни делала… Охотница… не… сходи… с этого камня.

С глумливым смехом Лев повернулся к Зафире. Он был в тёмно-лиловом облачении. Серебряная броня, ажурная по краям, охватывала его плечи.

– Такое чистое сердце – zill и zalaam никогда прежде не встречали сосуда, так жаждущего наполнения. Отдай его мне, azizi .

«Посмотри на нас, бинт Искандар» , – раздался другой голос.

Джаварат.

Зафира подошла к книге, к которой в последний раз прикасались Сёстры Забвения. На шагреневой коже был отпечатан силуэт льва. Грива его пылала огнём.

Охотница не чувствовала страха, когда сомкнула руки на книге.

И мир распался.

В сознании Зафиры развернулась Аравия. Аравия, какой она была – царство света, процветавшее под золотым правлением. Она увидела шесть женщин, редких в своём роде силахов, которые любили друг друга всем сердцем. Они доверили сильнейшей из них, Анадиль, стать надзирательницей самого неприступного города-тюрьмы. Зафира видела развязавшиеся войны. Она видела, как тьма устремилась к позолоченным дворцам и кричащим аравийцам. И виной всему – человек с янтарными глазами, чёрными волосами и местью в крови.

Сёстры заперли его в тюрьме Шарра, когда все его тёмные планы потерпели неудачу. Надзирательница была мираги, как и Кифа, но, в отличие от пелузианки, пределов её иллюзиям, её силам , не было. Она правила железной рукой, непоколебимо, пока Лев не соблазнил её лживой любовью, медленно, но верно ослабив её хватку.

Как сказал Ночной Лев: «Такое чистое сердце – zill и zalaam никогда прежде не встречали сосуда, так жаждущего наполнения».

Когда-то Анадиль была такой же, как Зафира.

Сбившаяся с пути, она призвала Сестёр на Шарр, где по настоянию Льва лишила их магии. К тому времени, когда она осознала, что натворила, было уже слишком поздно: Сёстры пали на мрамор и камень. Собрав последние крупицы магии и своих жизненных сил, они заключили Льва на острове и создали Джаварат, запечатав правду о том роковом дне на страницах книги.

Джаварат вовсе не был воплощением волшебства. Это была книга воспоминаний. Их воспоминаний. Но пока Джаварат лежал, затерянный, на Шарре, он превратился в самостоятельную сущность, собиравшую и другие воспоминания, знания и слова: те, что принадлежали Льву.

Книга была последним, что осталось от Сестёр, но за время пребывания на Шарре она стала чем-то более тёмным. Каждый фрагмент знаний, которыми обладал Лев, каждый фрагмент истории, известной Сёстрам, – всё это принадлежало Джаварату. Принадлежало ей .

Серебряная Ведьма и Лев ошиблись. Чтобы найти книгу, им никогда не требовался компас. Зафире было нужно пройти испытания, победить ифрита, спастись от Ночного Льва разумом и телом. И тогда книга явила себя сама. Явила ей , чистой сердцем, тёмной мыслями.

В груди, в лёгких, в сердце вспыхнуло жжение. Издалека донёсся звон стекла, когда Беньямин вырвался на свободу. Вой ветра. Рёв существа, которое жило слишком долго. Царство тьмы.

Джаварат выскользнул из её рук и, упав с глухим стуком, поднял облако пыли. Зафира упала на колени, на жёсткий камень. Увидев красное пятно на зелёной коже, она поняла, что сделала что-то очень и очень неправильное.

Она совсем забыла о порезе на ладони.

Лев зарычал:

– Что ты наделала?

Беньямин поднялся на дрожащих ногах.

– Её кровь. Книга связана с ней.

«Я – это ты, а ты – это я». Слова были шёпотом в её сердце.

Джуму’а окружили ифриты. Боковым зрением Зафира заметила посох, который напомнил о том, что ифриту не нужно было подниматься на камень, чтобы её убить. Но они не могли её убить. Не сейчас.

Слова книги сорвались с её губ:

– Навредишь мне – Джаварат умрёт. То, что тебе нужно, погибнет.

Лев замер. Сам Шарр затаил дыхание.

– Отойдите, – приказал он, и посохи исчезли.

Кровь в жилах Зафиры ликовала.

Но Лев на этом не закончил.

– Azizi, ты рассчитываешь забрать Джаварат и уйти? Не забывай, что ты прибыла на остров на корабле ведьмы и он давно исчез. У тебя нет пути назад. Отдай мне книгу.

Призрачные корабли. Зафира оказалась в ловушке.

Джаварат пульсировал под пальцами.

«Не бойся, бинт Искандар. Нас не остановить».

И тогда она вспомнила: корабль Беньямина, тот, который он привёл по настоянию Серебряной Ведьмы.

Словно ответив на мысленный призыв Зафиры, из теней вышла женщина. Серебряный плащ спускался с её плеч; алые губы изогнулись в улыбке. Сознание Зафиры захлестнули воспоминания, Джаварат вновь показывал ей прошлое.

– Тебе не следовало приходить сюда, Анадиль, – сказал Лев.

На чьей стороне теперь была ведьма? За кого она билась?

Опустив подбородок, Серебряная Ведьма направилась в сторону Льва. По мере приближения развевающийся плащ укорачивался. Алая перевязь охватывала её бёдра. На плечах блестела броня. Одновременным движением рук она выхватила парные клинки.

– Только одинокие боятся льва.

Одинокие . Она на их стороне. Она пришла к ним на помощь. Лев тоже это понял и быстро остановил её. Не приставленным к сердцу лезвием и не петлёй вокруг шеи.

Он всего лишь посмотрел на Насира и загнул два пальца.

Альтаир вскрикнул, когда прямо у него на глазах Насир взмыл в воздух. Дыхание принца перехватило, он отчаянно хватался за горло, как будто пытаясь отвести невидимые руки. В его глазах вспыхнула паника.

От слов Льва, произнесённых шёпотом, с нежностью, волоски на шее Зафиры поднялись: