Хафса Файзал - Охотники за пламенем [litres]

Сглотнув, она стиснула зубы. Горло Дина никогда больше не сможет пульсировать жизнью. Из-за него . Из-за этого убийцы, что лежит сейчас под ней.

Деревья оазиса ждали затаив дыхание, однако внимание Зафиры сосредоточилось лишь на блестящем металле у горла принца.

«Нельзя уподобляться обидчикам», – сказал Дин, когда Зафира взяла на себя задачу бросить вызов желтозубому мальчику, который много лет назад во время игры в мяч сломал Дину нос.

Зафира смотрела в эти серые глаза, и пепел внутри них рассыпался под её взглядом. Она отвела лезвие.

На покрытом шрамами лице не отразилось ни тени удивления. Зафира с рычанием проглотила свой крик.

– Три правила. Wahid [41] Первое. : не прикасайся ко мне. Ithnayn [42] Второе. : не смотри на меня. Thalatha [43] Третье. : даже не думай обо мне.

Зафира поднялась, наслаждаясь тем, как Насир зашипел от боли, когда она впилась коленями в его ноги.

Он встал и издевательски отсалютовал, приложив два пальца ко лбу.

– Как пожелаешь.

Она пробежала глазами по зрителям, прежде чем придавить его ледяным взглядом.

– Если бы желания сбывались, ты был бы мёртв.

Насир по-прежнему ощущал на шее холодный поцелуй металла – точно призрак ожога.

Последний раз женщина или кто бы то ни было приставляли лезвие к горлу хашашина ещё во время тренировок. Но после того, как султанша убедилась, что сын в бою стал не чем иным, как призрачным шёпотом во мраке, никто более не мог к нему приблизиться. Вот только у Охотницы не было подготовки. Ярость овладела её сердцем, нарушив спокойствие принца. Она сбила его с ног, словно они были детьми на даамовом школьном дворе.

Пусть шея и чувствовала поцелуй металла, остальная его часть чувствовала жар стыда.

– Люблю, когда хороший бой заканчивается… другими вещами. – Альтаир ухмыльнулся, когда Охотница, не сказав ни слова, вернула скимитар.

– Что теперь? – поинтересовалась Кифа. Рукоять ножа плясала между костяшками пальцев; золотая манжета сияла, как путеводная звезда. – Нам тоже устроить дуэль?

– Нет уж. Больше никаких дуэлей. – Беньямин вздохнул, словно разгневанная мать.

Взгляд сафи скользил по окрестностям. Хотя время близилось к полудню, тьма продолжала неумолимо сгущаться.

– Да, прислушайтесь к нашему дорогому сафи. Если мы поубиваем друг друга, кого будем использовать в качестве приманки, когда появятся ифриты? – воскликнул Альтаир.

– Может быть, тебя? – предложила Охотница, поправляя одежду. Насир задумался, не почудился ли ему лёгкий намёк на румянец, проступивший на её лице. – Ты достаточно крупный, чтобы занять их на какое-то время.

С блеском в глазах Альтаир поправил тюрбан.

– Я достаточно крупный, чтобы занять на какое-то время не только ифритов.

Насир подавился. Кифа прыснула. Охотницу их реакция, казалось, сбила с толку. Сама невинность.

Беньямин, взглянув на Альтаира, всё-таки оставил замечание при себе.

– Пора в путь.

– Мы никуда не пойдём, сафи, – стальным голосом отрезала Охотница.

Беньямин обернулся.

– Ты говоришь так, будто я вредитель.

– Кто тебя знает, – пожала она плечами, и Кифа лающе рассмеялась.

Сафи одарил Зафиру скептическим взглядом.

– Твой народ склонялся бы передо мной.

– У моего народа снег вместо мозгов. И что с того? – возразила она. – Мы никуда не пойдём, пока я не получу ответы.

Беньямин кивнул.

– Скоро ты всё узнаешь, дорогая Охотница. Но деревья склоняются слишком близко, а у теней есть хозяин. Мы поговорим в более подходящее время.

Зафира вздрогнула от его слов. Остальные притихли. Шарр, казалось, стал ещё более зловещим.

Каким-то образом Насир уже знал, что хозяином была не Серебряная Ведьма, и уж точно не Гамек, ибо власть отца не могла распространяться настолько далеко. В ту ночь в таверне именно хозяин вызвал страх на лице Альтаира.

Хозяин превратил Шарр в монстра.

Охотница исчезла среди пальм. Беньямин тут же направился следом, сопроводив свой уход тихим призывом:

– Yalla, zumra!

Вперёд, банда!

Насир чуть задержался. Сила хашашина заключалась в скрытности и одиночестве. Всё шло не по плану: на Шарре появился двоюродный брат; Альтаир всё ещё был жив; Охотница оказалась девушкой – laa, женщиной .

Если Насир почувствовал что-то, кроме стыда, когда она упала на него, так это то, что она была женщиной. Принц медленно выдохнул.

А теперь ещё и Беньямин предупреждал о великой угрозе.

Альтаир оглянулся на Насира, как только они остались одни. Впервые с тех пор, как прибыли Беньямин и Кифа.

– Ну?

Насир склонил голову.

– Я позабочусь о пелузианке…

Альтаир, зарычав, резко толкнул его в деревья, и солнечный свет исчез за тёмными ветвями. Насир вскочил на ноги, повернулся, стиснув зубы. Его зрение застилало чернотой, когда он выхватил саблю.

В глазах Альтаира вспыхнул гнев.

– Планы поменялись, а? Решил убить меня первым? Ты ещё не понял, дурак, что речь о поисках Джаварата и возвращении к любимому папочке больше не идёт?

Изо всех сил Насир старался контролировать дыхание, но тьма вокруг сгустилась настолько, что он едва мог видеть что-то дальше окружающих деревьев. В сердце пульсировала дрожь.

– Зови на помощь, паук, – прошептал Насир.

– О, ты ревнуешь, что я шепчусь с кем-то другим? Я же сказал – что бы я ни делал, я делаю это во благо королевства.

Насиру было плевать.

– Я могу перерезать тебе горло быстрее, чем ты хотя бы руку поднимешь.

Бледный от ярости, Альтаир поднял обе руки.

– Сколько угодно.

Мысленным взором Насир видел, как поднимает меч. Как замахивается и наносит удар. Видел алую полосу на шее Альтаира и угасающие лазурные глаза. И рябь, когда его душа вырвалась на свободу. Да, он видел это. Как видел и труп Охотницы.

Но его клинок был слишком тяжёл.

Оружие пульсировало в руках, по спине стекал пот. Беньямин чуть не споткнулся, когда бросился к ним. Насир видел, как его губы дёргаются от страха. Охотница и Кифа, точно тени, следовали за ним.

– Сын твоей матери всё ещё здесь, принц, – заговорил Беньямин осторожно, как будто Насир был зверем, которого он боялся спугнуть.

Скажи эти слова кто-то другой, Насир зарезал бы его на месте. Беньямин, однако, имел право говорить о султанше. Насир, взглянув на Альтаира, медленно убрал саблю.

– Позволь ему посмотреть вокруг. Позволь ему увидеть, что обстоятельства сделали нас союзниками, а не врагами. Позволь ему отдохнуть от убийств и открыть своё сердце доверию. Возможно, не только поиски Джаварата привели тебя сюда.

Странная последовательность слов сафи напомнила Насиру о малиновом компасе.