Хафса Файзал - Охотники за пламенем [litres]

– И вот мы снова в дороге. Следуем за Охотницей Деменхура и Принцем Смерти, – сказала Кифа, пристально глядя на Насира. – За убийцей.

– «Убийца» – понятие относительное. Сколько жуков ты растоптала? – отозвался Альтаир.

Кифа фыркнула, и Зафира услышала ритмичный стук копья по ноге. Насир молчал. Зафира не стала оборачиваться, чтобы увидеть его лицо, однако задумалась, больно ли это – когда тебя называют убийцей. Не то чтобы это было ложью.

Её размышления прервал визг, раздавшийся где-то в тени.

– Думаю, я предпочту двуногого убийцу тому, о котором ничего не знаю, – сказала Зафира.

– Наконец-то я слышу голос разума! – воскликнул Беньямин, игнорируя замечание Альтаира о растоптанных жуках.

Пока они шли, тишина Шарра действительно сходствовала с обвинением в убийстве. В убийстве его созданий. Зафире не хотелось думать о том, что произойдёт, если они ещё больше навредят умбровому песку и призрачным руинам. Как и о том, почему ифриты устроили им засаду.

И всё же… это не было похоже на нападение. Скорее – на испытание, за которым тьма наблюдала изнутри самой себя. На испытание, которое Зафира прошла .

Тени удлинились, когда они достигли осыпающихся каменных плит.

– Мы заночуем здесь, – сказал Насир, и все звуки смолкли. Он не просил, не требовал, не спрашивал. Он приказал, и никто не усомнился в приказе, начав разбивать лагерь.

Они расположились в нишах каменных руин прямо под луной, и Зафире хотелось подняться на самую высокую точку и свернуться под её сиянием. Чтобы понять, как тени взывают к ней.

Остальные, вероятно, последовали бы за ней, опасаясь, что их компас заблудится, поэтому Зафира со вздохом устроилась перед огнём, потирая руки. Ночная прохлада и рядом не стояла с морозами Деменхура, тем не менее ей казалось странным, насколько безжалостно холодной могла становиться пустыня.

Усталость ломала кости, и Зафира с нетерпением ждала отдыха – но лишь после того, как получит ответы.

Остальные развернули у костра спальные мешки. Кифа, многозначительно взглянув на Зафиру, уточнила, кто пойдёт на охоту. И, не дождавшись реакции, сама выследила трёх зайцев.

– Я впечатлён, Советница, – прощебетал Альтаир, осматривая зайцев. – Никто не способен обогнать этих тварей.

– А я – не никто, – отозвалась Кифа, начищая копьё. Для человека, поймавшего в ловушку зайцев, которых мог перегнать только гепард, она почти не запыхалась.

Альтаир освежевал добычу, а Кифа поджарила мясо до аппетитного совершенства. Пелузианка готовила с видимым удовольствием, напевая что-то под нос. Зафире показалось очаровательным, что воительница, чью суетливость усмирял лишь бой, могла быть настолько счастливой, готовя еду.

Кифа даже специи привезла из Пелузии – смесь тмина, сумаха, кардамона и чего-то ещё, что Зафира не могла различить. Аромат унёс Зафиру на свадьбу Ясмин, к мизинцу Дина, обвившемуся вокруг её пальца.

Казалось, всё это было слишком давно. Где-то в другой жизни.

Альтаир, распустив тюрбан, обернул часть вокруг шеи, чтобы не замёрзнуть. Как ни странно, Зафира ещё ни разу не видела его без тюрбана, даже в ту ночь, когда он вернулся из вод оазиса без рубашки. Он сел рядом, скрестив ноги, и лизнул свою порцию зайца.

– Буду представлять, что смакую увесистый кусок баранины, обжаренный с чесноком и хариссой, – с тоской пробормотал Альтаир, отрывая зажаренную кожицу зубами.

– А что не так с моими специями? – нахмурившись, спросила Кифа.

Альтаир стал похож на испуганного оленя.

– О, они изумительны. Просто с языка сорвалось, это не вина моего мозга.

Кифа хмыкнула:

– Который ты, похоже, где-то потерял.

– Дорогая Кифа Дарвиш, я нахожу твои многочисленные реплики милыми.

– Ты помнишь моё имя. – Кифа взглянула на генерала так, будто увидела его впервые.

Зафира сморщила нос.

– Я буду без чеснока.

– Не любишь чеснок? – удивился Альтаир, приподняв брови. – По крайней мере, теперь мы уверены, что ты не ифрит.

– Ифриты любят чеснок? Ты что, у них спрашивал?

– Ифриты любят всё, что воняет, – деловито пояснил Альтаир.

Брови Зафиры приподнялись.

– Получается, ты признаёшь, что он ужасно пахнет, но всё равно его хочешь?

– Я ем пищу, а не нюхаю. Всё дело во вкусе. Правда, Одна из Девяти?

Кифа кивнула, как будто разговор имел чрезвычайную важность. Зафира отвернулась с деланым отвращением. Беньямин прислонился к стене, опираясь на неё ногой и держа в руке книгу в кожаном переплёте. Только сафи мог найти время для чтения на Шарре. Потрескивание огня окутало тишину, и через мгновение Альтаир продолжил список того, чем бы он полакомился, если бы был в Крепости Султана.

– Есть один десерт, ради которого я убил бы любого из вас в мгновение ока. Тесто с сыром, пропитанное сиропом и…

– Я знаю, что такое кнафе. Западные деревни Деменхура, может быть, и бедные, но лакомства у нас отменные, как у султана, – сказала Зафира.

– О, отлично. А я уже решил, что ты предпочла одиночество, – ухмыльнулся Альтаир.

Зафира бросила в него камешком.

– Не знаю, убила ли бы я за лакомство, но, полагаю, варвары делают именно так.

– Ты ранила меня, Охотница. – Генерал издевательски прижал ладонь к широкой груди. Затем нахмурился и потёр руку в том месте, куда попал камень.

Зафира знала, что не должна с ним разговаривать. Она знала, что он хитёр и будет медленно выуживать из неё информацию. Но как только Альтаир открывал рот, начиная дразнящие и беспечные разговоры, Зафиру тянуло к нему. Темнота отступала, и его обаятельные ухмылки снимали тяжесть с её груди.

Он напоминал ей Ясмин.

Зафира начинала забывать, что он ей не друг. Все они не были её «бандой». Они были временными союзниками, не более того.

Зафира подозревала, что именно поведение Альтаира заставляло принца держаться с ним рядом. Несмотря на ворчание и холодное безразличие, Насир, вероятно, терпел насмешки Альтаира не потому, что ничего не мог с ними поделать, а потому, что жаждал их.

В тысячный раз за этот день Зафира усомнилась в решении спасти принца от ифрита. Что он сделал взамен? Кивнул?

«А чего ты ждала? Поцелуя?»

Он сидел на упавшей колонне чуть поодаль от Альтаира, погружённый в какие-то мрачные мысли. В мерцающем свете Зафира едва различила его силуэт, однако блеск его глаз, скользящих по спутникам, оставался достаточно ясным. Зафира, поймав на себе взгляд, ощутила какое-то странное чувство, промелькнувшее в ответ где-то под кожей.

В памяти вспыхнул тот миг, когда она победила его в утренней схватке. Его тело под её телом, без барьера в виде плаща между ними. Его губы, почти прикоснувшиеся к её коже. Его бездонные глаза, тёмные и понимающие. То, как он застыл и как участилось его дыхание. Что-то переломилось в её груди.