Хафса Файзал - Охотники за пламенем [litres]

Но может сделать. Зафира прекрасно понимала, что Беньямин не ответил на обвинения Кифы. Она предположила, что каждое существо, которое не умело лгать, преуспевало в полуправде. От их ответов возникало только больше вопросов.

Он рассказал им лишь часть правды. Едва ли страницу здоровенного фолианта, хранящегося в библиотеке его мыслей.

– Если она не зло и если она находилась на Шарре, когда всё произошло, почему она сама не найдёт Джаварат? – спросила Зафира. – Она говорила, что хочет всё исправить, так почему тогда она нам не помогает?

– Шарр обладает магией лишь потому, что отобрал её у Сестёр во время битвы с Ночным Львом. Если она ступит на эти пески, она разделит судьбу остальных. Она сбежала в тот раз лишь потому, что была самой могущественной и смогла выиграть время. – Беньямин склонил голову. – С другой стороны, если бы она знала, где находится Джаварат, она могла бы просто переместиться к нему, схватить его и исчезнуть. Но я не думаю, что Джаварат так работает.

Зафира моргнула.

– И тут-то появляешься ты, дорогая Охотница, и все мы. Действуя в команде, мы становимся сильнее, а это значит, что мы с большей вероятностью добьёмся успеха. Как zumra . Вы бы уже погибли, если бы я бросил вас на произвол судьбы.

– Спасибо за вотум доверия, – сухо отчеканила Кифа.

– Значит, как только волшебство освободится от оков Шарра, Арз исчезнет? – уточнила Зафира.

Беньямин кивнул.

– Тогда в королевстве разразится хаос, – продолжила Охотница. – Лишь немногие знают о поисках Джаварата.

– Как только проклятие спадёт и Арз исчезнет, мои посыльные выйдут на улицы, чтобы оповестить халифов и их визирей. Порядок сохранится. Видишь ли, я люблю планировать наперёд, – признался Беньямин с самодовольной улыбкой.

Альтаир бросил на него взгляд.

Зафира была слишком впечатлена, чтобы не показать этого.

– Скажи мне кое-что, Одна из Девяти, – вмешался Альтаир. – Откуда ты знаешь о серебряной женщине?

Зафира подумала о том же. Сама Охотница не знала о существовании Серебряной Ведьмы, пока женщина не возникла прямо перед ней.

– О ней немногим известно, но разве я не одна из девяти доверенных советниц пелузианского халифа? – ответила Кифа.

Взгляд Зафиры блуждал по деревьям. Она могла поклясться, что за ней наблюдают.

«Иди сюда, иди, иди», – казалось, пели деревья, и зов их овевал щёки. Как будто тьма обезумела, узнав о том, кем была Серебряная Ведьма. Узнав, что женщина, которая когда-то здесь правила, всё ещё жива.

А может, это было волшебство. Зафира не знала. Магия и тьма переполняли остров, переплетаясь друг с другом.

Небеса милостивые. Зафира встретила одну из Шести Сестёр Забвения.

Отчего-то эта мысль вызвала вздох облегчения. У Зафиры ещё оставались вопросы, она до сих пор не знала, как и зачем на остров прибыл Беньямин, но при этом чувствовала, что путешествие обрело настоящий смысл, ибо Джаварат стал более реальным.

Остальные разошлись по своим углам, спрятались среди руин. Альтаир напевал какую-то нелепую балладу, пока Кифа стряхивала с постели пыль. Зафира осталась у костра, вдыхая мягкий шелест ночи и… воды? Её едва слышный звон пел в её ушах, но поскольку больше никто не обращал на это внимания, Зафира решила, что водоём далеко. Она ела руками, почерневшими от накопившейся за несколько дней грязи. Было бы неплохо наконец-то помыться.

Над ней склонилась тень, заслонив собой лунный свет. Кифа. Тюрбан советницы был повязан на шее. Мрачное лицо сияло в свете углей. Она принесла три бархатных сумки, из которых ранее Альтаир доставал еду. В одной из них лежали финики, в другой – сушёное козье мясо, в третьей – засахаренный миндаль пастельных тонов, которым не было места на Шарре.

Пелузианка что-то спросила с набитым ртом. Зафира, подняв брови, продолжила бездумно бросать песчинки в огонь, вызывая танец пламени. Беньямин и Альтаир что-то устало обсуждали.

Кифа, проглотив пищу, протянула бархатные сумки.

– Хочешь чего-нибудь?

Зафира взглянула на мешочки. Синий, красный, зелёный. Глубоких, тёмных цветов, вероятно, сшитые из тканей, сотканных в Деменхуре. Хотя все халифаты и нуждались друг в друге, между ними по-прежнему оставались различия, подобные мечам, и обиды, подобные стенам.

– Зачем? – спросила Зафира.

Кифа моргнула.

– Что зачем?

– Зачем ты предлагаешь свою еду?

Пелузианка пожала плечами:

– Мне кажется, тебе бы не помешало.

– Я не это имела в виду, – сказала Зафира, и Кифа это знала. Ведь это она грозилась пригвоздить Зафиру к земле.

Пламя барабанило в небо кулаками ярости, пойманное, как и все они, в ловушку острова, который невозможно было понять. Зафира знала, что в воцарившейся тишине Кифа тщательно подбирает слова.

– Я всегда думала, что Охотник из Деменхура – это выдумка. Не потому, что я сомневалась в твоей способности заходить в Арз и возвращаться обратно, а потому, что у тебя не было имени. Ты не претендовала ни на славу, ни на известность. Таких людей уже не осталось. А потом ты спасла мне жизнь. Когда-то честь что-то значила в этом мире.

Огонь надолго привлёк её внимание, и Зафира почувствовала, что мысли унесли Кифу куда-то далеко.

– Поэтому ты пошла с Беньямином? – спросила Зафира. – Во имя чести?

– Дарвиши рождены быть эрудитами. Сидеть со свитками папируса и выдавать блестящие идеи, как коровы дают молоко. Мне нравятся слова, но я предпочитаю силу клинка. Даже когда мне в руки сунули тростниковое перо, я возжелала, чтобы оно превратилось в копьё. Я возжелала получить силу, которая приходит с осознанием, что я стою между кем-то и смертью. Мой отец – великий изобретатель, и больше всего на свете он ненавидит магию. Но я на втором месте, потому что он хотел, чтобы все его дети стали маленькими копиями его самого. А я отказалась. И он заставил братьев и сестёр ненавидеть меня с такой же яростью, как он сам. Но Тамим был другим. – На этом имени голос воительницы надломился. – Если бы брат не спас меня от моего собственного отца в моей собственной чёртовой спальне, я бы покончила с собой. Мой отец наказал его. Он отправил Тамима в Арз. Я последовала за ним, думая, что смогу спасти его, но о моём приходе уже знали. Трусы. Они перерезали ему горло.

Кифа засмеялась. Тихим, горьким смехом.

– Мой учёный брат истекал кровью у меня на руках. И я закричала. И в ответ на мой гнев деревья исчезли, пусть и на краткий миг.

Зафира пристально посмотрела на пелузианку.

– Перед смертью Тамим назвал это любовью. Особой формой магии. Теперь я знаю, что это Арз позволил мне превратить деревья в листья, потому что я чёртова мираги.

Мираги . Иллюзионист, который мог взять вещь и сделать её чем-то совершенно иным. Вот как Кифа поймала зайцев. Ей не пришлось догонять их; ей всего лишь нужно было создать иллюзию ловушки.