Екатерина Мекачима - За тридевять земель [litres]

– Борис! – хором воскликнули Ратибор с Иваном, и Борислав, вздрогнув от неожиданности, замолк.

– Что случилось в харчевне? – теряя терпение, спросил Ратибор.

– Я там обедал, – сконфуженно ответил Борис. – Я просто хотел сказать, что я небогатый человек и в те харчевни и трактиры, в которые могу сходить я, обычно князья не ходят, – на одном дыхании выпалил Борис и, сняв шлем, почесал голову. Ратибор с Иваном последовали примеру Бориса и положили свои шлемы на стол.

– Так вот, – сопел Борис, продолжая чесать голову. – Это было странно. Ну, то, что богатые князья в такую харчевню пришли. И дальше произошла случайность. Так вышло, что я случайно услышал то, о чём они говорили. Вы не подумайте ничего плохого! – Борис перестал чесать голову и поучающе вскинул руку. – Они говорили тихо, но так сложилось, что рядом сидел я. Я услышал. Правда, чуток подвинулся для того, но это не суть. – Борис осёкся, заметив улыбки друзей, и тут же поправился: – У меня хлебная корка упала, я нагнулся её достать, и чётко услышал то, о чём они говорили.

– И о чём же говорили князья? – спросил Иван.

– О! – обрадовался вопросу Борислав и наконец сел на лавку напротив друзей. – Они толковали о нашем батюшке-царе, – почти шёпотом проговорил Борис и оглянулся. В светлице по-прежнему никого не было.

Ратибор нахмурился: он был уверен, что Борис хочет поведать очередную ерунду.

– Что они обсуждали? – спросил Ратибор, подавшись вперёд.

– Они обсуждали вернувшийся «Благомир», – шёпотом ответил Борис, тоже наклонившись. – Говорили, будто царь ведал о том, что флот погибнет, но всё равно отправил на Запад корабли! – Борис округлил глаза.

– Ты уверен, что подобное говорили князья, – поинтересовался Ратибор, – а не какие-нибудь купцы, богатую одежду которых ты принял за княжеские платья?

– Ну не совсем же я того! – возмутился Борис.

– Да пустая болтовня, – махнул рукой Иван. – Откуда царю было знать о том?

– Князья говорили, что о засаде на Западе царь сообщил на военном Соборе, – пожал плечами Борислав. – А ещё они говорили, что погиб не только флот Солнцеграда. Затонули корабли ещё нескольких княжеств. Суда собирались в Борейском фьорде, дабы по водам Чёрной реки спуститься на Юг. И вот в Борейском фьорде некий Ний потопил все наши корабли!

– Что?! – удивился Ратибор.

– Ага, – кивнул Борислав, раскрасневшийся от того, что ему внимают с интересом. – Именно так они и говорили. – Борис немного помолчал и, наклонившись ещё ближе, совсем тихо проговорил: – Князья молвили, что Боги отвернулись от царя. – Юный витязь тяжело вздохнул и едва слышно продолжил: – Отвернулись потому, что царь позволил взойти на трон мёртвой волхве! Навь на троне Сваргореи!

– Ты что такое говоришь? – удивился Иван. – Небось те мужи медовухи перебрали, а ты, дурень, им и поверил!

– Не перебрали, – хмуро ответил Ратибор и посмотрел на Ивана. – Когда я был на Великом Царском Соборе, то сам слышал, как царица говорила о том, что была мертва.

– А ты об этом не говорил! – заметил Иван.

– Я об этом только Борису рассказал, – Ратибор кивнул в сторону Борислава, который был крайне рад услышать такие слова. – Думаю, не стоит вообще говорить подобное.

– Почему не стоит? – спросил Иван. – Наоборот, все должны знать правду.

– И что это изменит? – поинтересовался Ратибор, которому не нравилось то, о чём толкуют его друзья. Веслав Первый и наместник виделись Ратибору хорошими людьми, которые ему, рыбаку без Рода и семьи, помогли. И Ратибор старался гнать прочь мысли о заговорённой царице, несмотря на то, что в глубине души полагал их верными.

– Всё, – уверенно ответил Иван, внимательно посмотрев на друзей. – Если на то будет воля Богов, это изменит всё.

– Веслав желает покинуть Солнцеград, дабы лично потолковать с Нием! – возмущался Яромир, ходя по горнице. – Знаешь, родная, – Яромир обернулся на Яру, что сидела в кресле и, нахмурившись, смотрела на Яромира, – я уже сам сомневаюсь в здравии Веслава! Оставить столицу в такое время!

Тёплый свет свечей сусальным золотом играл на росписи стен богатой горницы, отражался от украшенной изразцами печи и терялся в глубоких тенях от дубовой мебели. Тёмный вечер за окном шептал холодным осенним дождём, и Стрибог пел протяжную песнь; треск свечей и очага печи наполнял мир уютом и теплом.

– Я думаю, наместник Кудеяр справится с государственными делами, – ответила Яра. – Он даже при Драгославе успешно справлялся.

– В Кудеяре я не сомневаюсь. – Яромир остановился и, покачав головой, устало вздохнул: – Веслав и так теряет доверие народа! Если сейчас он отправится на Запад, если оставит престол во время войны… – Яромир замолчал и, посмотрев на жену тяжёлым взглядом, мрачно заключил: – Это может быть концом всего.

– Мне кажется, ты говоришь слишком страшные вещи, – отвечала Яра. – В военное время не будет покушений на власть.

– Ты меня, родная, не так поняла. – Яромир сел в кресло напротив жены и тихо проговорил: – Веслав сильно прогневал Кудеяра. Очень сильно. Я прежде не видел наместника в таком состоянии, как вчера после военного совета.

– Что ты хочешь сказать? – насторожилась Яра.

– Веслав видит в Ние возможного союзника в борьбе с Драгославом. Но Морской Князь не только погубил Запад – он убил всю семью жены Кудеяра, став для нашего наместника заклятым врагом, – ответил Яромир, и Яра смотрела на мужа потемневшим взглядом. – Но кроме Царя Ния союзником никто не мыслит. Даже Валерад, который рассказал о том, что Покровитель Ния тот, кто сильный Духом, но Душой не обладает.

– Наша загадка! – всплеснула руками Яра.

– Да, она самая, – кивнул Яромир. – Потому я поддержал Веслава на военном соборе. Но даже я считаю предположение Веслава о том, что Ний может как-то желать помочь нам, мягко сказано неразумным. Более того, я уверен в том, что всё происходящее – очередная хитрость, задуманная Кощеем, если он и правда непостижимым образом остался в Среднем Мире. И Веслав действительно совершает глупость.

– Отец Сварог, – прошептала Яра. – Может, ты поговоришь с царём?

– Я уже говорил, – устало вздохнул Яромир. – Только Веслав никого не хочет слушать. Он приказал готовить ледовый коч к отплытию.

Яра, покачав головой, обратила задумчивый взор на пламя свечи. Огонь играл, и в его всполохах виделась Яре её история, начавшаяся с крушения Береса. Пережитый давным-давно страх перед неведомыми силами вновь леденил душу – Яра, как и все, была уверена в том, что печальное время позади. Но сейчас оно возвращалось и пугало ещё больше, ведь теперь Яра опасалась не только за свою жизнь, но и за жизнь сына.