Екатерина Мекачима - За тридевять земель [litres]

Холодный дождь вместе с туманом укрывал высокие деревья Йолка, и их вершины терялись в сизой мгле. Устилавший землю хвойный опад был мокрым и не шелестел при ходьбе. Тихо звучали в сумерках музыки ветра, а внук Стрибога шептался с дождём и лесом. Жёлто-зелёные огни на подвесных дорогах и мостах.

– Твоих дум не слышно, но твой взор печален, – заметила Иванка, смотря на Светозара, который в отличие от остальных шёл молча. – Мы все переживаем за Лес и за Свет. Но чем меньше будет печали, тем меньше будет сил у Мора.

– Если безмолвию дум меня научил золотой огонь, то безмолвию чувств я пока не обучен, – ответил Светозар. – Если есть в душе радость, будет и печаль.

– Ты так и не поведал нам о мороке, – прошептала Иванка Светозару на ухо и серьёзно на него взглянула. – Боюсь, твоя печаль не только о Лесе и ранах Духа.

Светозар внимательно посмотрел в зелёные, как лес, глаза Иванки: лешая с искренним беспокойством смотрела на него. Старшая йарь Дрефа была способной ученицей и чувствовала многое, сокрытое от других.

– Я хочу помочь, – искренне сказала Иванка, глядя на юного сварогина.

– Я знаю, – кивнул Светозар. – Но только сила Духа может одолеть морок. «И верный выбор», – добавил про себя сын Леса.

– Если будет нужна помощь, – настаивала Иванка, – прошу, не отворачивайся ни от нас, ни от Света.

Слова Иванки отозвались в душе болью, и раны, нанесённые мороком, заныли. Если Светозар не отважится ступить во тьму, Иванки не станет тоже. Сварогин, скрыв от лешей думы, кротко улыбнулся ей и кивнул.

Когда йари достигли Большой Поляны, утро почти рассвело. Сизое небо у крон деревьев подёрнулось молочной белизной, дождь утих, превратившись в изморось. Бубенцы на частоколе и на тоягах йарей звучали мягко, и так же мягко стелился по мху туман. В сердце поляны ждали йарей князь Дреф и Великий Ведай Ахр, облачённый в длинный плащ из мха-веретенника, – по обычаям, князь и Великий Ведай покидали Йолк последними, дабы не оставлять надолго город без силы своих Слов, особенно в нынешнее время. До своего возвращения Дреф поручил править ведаю Лесьяру. Старейшины во главе со Славолом и воевода Йолка Ледогар уже держали путь к Великой Поляне (с ними шёл и Лый), что располагалась на границе Северной и Южной Тайги, там, где Белая река сливалась с лесом.

– Да пребудет с нами Песнь Леса, – молвил Дреф, положив на сердце руку, и йари поклонились князю и Великому ведаю. – Путь по заворожённой тропе благословляет сам Лес. – Дреф посмотрел на хмурого Светозара. – Доберёмся быстро.

Светозар невольно вспомнил своё недавнее странствие по заворожённой тропе с Миродревой – сварогин надеялся, что не придётся вновь превращаться в огни.

– Зовите своих птиц, – повелел Великий Ведай Ахр. – И да поможет нам Индрик.

Светозар, чей помощник из Царствия Индрика уже был в Среднем Мире, видел, как лешие, ударив тоягами оземь, тихо зашептали. И, вторя их шёпоту, с земли поднялось зелёное кружево Слов, что тихо замерцало в утренней мгле. Слова закружились вокруг леших и, воспарив над ведаями, обратились в птиц. Светозар впервые видел помощников Дрефа и Ахра. К седому Ахру прилетел Глухарь. У князя Йолка Проводником был большой, чуть ли не с полевика, белый Филин, что, взмахнув крыльями, мягко опустился на тояг Дрефа. И посох маленького полевика, облачённого в человеческую одежду, не шелохнулся под весом мощной птицы.

– Раз все собрались, – сказал Великий Ведай, – то, пожалуй, надобно отправляться в путь.

Дреф обвёл взглядом своих учеников и, утвердившись в том, что йари и их помощники готовы, кивнул.

– Да поведёт нас Песнь и поможет Индрик, – серьёзно проговорил князь и направился к частоколу. Великий Ведай Ахр, кивнув, последовал за Дрефом. За учителями двинулись йари.

– Я тоже был удивлён, когда первый раз увидел помощника Дрефа, – прошептал Явих, наклонившись к Светозару. – Сила Духа Дрефа крайне велика.

Белый Филин взлетел с тояга Дрефа и полетел впереди всех. Когда лешие и человек достигли частокола, Филин поднялся над частоколом и, перелетев его, обратился в свет. Дреф велением руки велел ждать: свет разгорался всё сильнее и сильнее, пока не стало казаться, будто над Большой Поляной взошло солнце. Но солнце померкло, свет погас, и между столбами вновь кружил Филин. Взмахи его больших белых крыльев озаряли появившуюся тропу, что убегала в расступавшийся перед ней тёмный лес.

Князь Дреф и Великий Ведай пошли за Филином, полетевшим над тропой, и йари двинулись следом. Только поражённый увиденным Светозар замешкался, и Ватан легонько толкнул человека в колено.

– Я думал, ворожба Леса стала для тебя привычной, – улыбнулся полевик и, кивнув в сторону уходящих, последовал за ними. – Идём, – окликнул он сварогина, – а то тропа скроется, и ты не успеешь.

Лешие и Светозар прошли между столбами, и музыка ветра проводила путников мягким перестуком. Когда музыка стихла, деревья за спиной сомкнулись и скрыли от глаз Большую Поляну. Теперь повсюду простирался лес, и только мерцающая серебром тропа убегала меж деревьев. Белый Филин летел впереди, освещая странникам путь.

– Как же так? – невольно поразился Светозар, оглянувшись.

– Поляны – перекрёстки лесных дорог, – отвечал идущий впереди Дреф. Свет белого Филина мягко освещал полевика, облачённого в плащ из мха-веретенника, что князь надел поверх любимой человеческой одежды. – Но дабы было легче найти такую тропу, древние лешие, пришедшие на место будущего Йолка, возвели на Большой Поляне врата. Врата сначала были одни и связывали Йолк с Северной Тайгой. Но затем лешие открывали новые пути и создавали новые врата.

– Так частокол – не забор? – с искренним удивлением спросил Светозар, и лешие басовито рассмеялись.

– Нет, – прохрипел ведай Ахр. – Большая Поляна Йолка – сердце лесных путей. А её главные врата ведут в Царствие Индрика и располагаются в центре.

– Между столбами скрыты тропы? – спрашивал Светозар.

– Не только тропы, – ответила Иванка. – Слышала, в давние времена из Великой Поляны, там, где Вече всего Леса будет, можно было попасть в любое место Света.

– Но те времена давно прошли, – ответил Дреф. – Сила Слова покидает наши земли, – молвил полевик, и Светозар невольно почувствовал, как сжимается сердце.

Серебристый свет летящего впереди Филина разбегался по массивным лапам вековых елей, что смыкались над головой; другие пернатые проводники летели за Филином. Утро погасло, уступив неясному времени, что было ни ночью, ни днём. Дождь не шёл, и Стрибог молчал: в мире стояла такая звенящая тишина, что Светозару невольно вспомнилось Царствие Индрика. И вместе с Царствием Индрика Светозар вспомнил Марью. Сын Леса посмотрел на Дрозда, летевшего рядом с другими птицами. Бубенцы на тоягах стучали мягко: то ли Марья не вняла Светозарову зову, то ли хранящая тропу древняя ворожба была слишком сильна. Если обратиться к Дрозду сейчас, будучи в двух шагах от Царствия Индрика, можно оказаться в русалочьей чаще. Только возможно ли переворожить Дрефа, Ахра и йарей, чтобы покинуть тропу? Ведь за время пребывания в Йолке Светозару так и не получилось остаться одному, дабы обратиться ворожбой к мороку.