Андрэ Нортон - Колдовской мир. Год Единорога [сборник litres]

Зачем мне понадобилось тогда об этом подумать, не знаю. Ведь мысль оставалась тем единственным, что я мог противопоставить захватчикам.

Мы подошли к башне. Других зданий я не увидел. Настоящей крепости не было. Одна лишь Черная башня. Дверь открыта настежь. Никакого барьера, никакого запрета на вход, а сам вход – как черная зияющая пасть.

Всадник, ехавший впереди, остановился перед входом, поднял хлыст-молнию и отсалютовал им в знак приветствия. Он молчал, и даже шипение лошадей прекратилось. В темном провале башни было абсолютно тихо, жарко, невыносимо жарко, а воздух являл смесь разнообразных отвратительных запахов. Ни один вдох не приносил облегчения. Легкие жаждали воздуха.

Всадник, получив приказ, которого мы не услышали, направил лошадь в сторону. Он не спешился, и я видел, как он повернул укрытую капюшоном голову, когда нечто управлявшее нами подтолкнуло нас вперед, в ожидающую открытую дверь.

Тьма схватила нас в крепкие объятия. Я бывал ранее в неосвещенных комнатах в темные штормовые ночи, но с таким полным и абсолютным отсутствием света ничто не могло сравниться.

Я пытался приказать своей руке, чтобы она дотянулась до Гафии или притронулась к коту. Но ни одна команда не доходила до мускулов. Казалось, будто обе руки крепко привязаны к туловищу. К тому же темнота подействовала на меня так, что, слыша собственные неполноценные вдохи, я почувствовал, как меня охватывает паника.

Мы (по крайней мере, я) больше не двигались. Ни капли дневного света сюда не проникало. Я даже не мог понять, где мы в данный момент находимся. Странное ощущение, будто пройдя через дверь, я вошел не в зал, а в другой мир, что вокруг меня не было стен, лишь огромное невидимое пространство.

Сколько времени я так простоял? Я никогда этого не узнаю, ибо в этом месте не существовало измерения времени. Оно было подвешено. Было только здесь и сейчас да разрушительная темнота, медленно, с садистским удовольствием давящая на меня, превращающая искру моей жизни в ничто, уподобляющая меня насекомому, попавшему в липкую смолу фруктового дерева, запертому в ней и навеки там запечатанному.

Люди боятся темноты. Это чувство у нас врожденное. Но с младенчества мы понимаем, что с этим страхом необходимо бороться, иначе превратимся в ничто. Из наших кланов никто в такую передрягу не попадал. И я с радостью и изумлением обнаружил, что могу от этого страха дистанцироваться, могу заставить себя о нем не думать и в этот момент, и в следующий, считая при этом время по вдохам и выдохам. Если я могу это сделать в этот миг, значит я могу сделать это и в следующий, и еще раз, и…

Воздух над головой немного изменился, влажное горячее зловоние перестало мучить наши ноздри. Вместо этого вплыла струя тяжелого мускусного запаха, со сладкой ноткой начинающегося разложения.

Это изменение сопровождало слабое, очень слабое разжижение абсолютной темноты. Появилось грязно-серое пятно. Медленно увеличиваясь в размере, оно повисло напротив наших голов. В кромешной темноте это бледное пятно горело болезненным светом.

Сначала это был маленький круг, потом пятно превратилось в овал. Овал рос сверху вниз. Серый цвет стал болезненно-белым с легким оттенком желтого, как цветы, которые мы видели в лесу. Потом пятно стало напоминать поверхность зеркала, хотя мы в этом зеркале не отражались. Когда рост пятна прекратился, образовалась вторая дверь. Однако сила, управлявшая нами, не стала нас к ней подталкивать. Наоборот, стало приближаться то, что находилось с другой стороны двери.

Сначала на овале появилась тень, затем, сгустившись, она превратилась в фигуру, похожую на человека. Однако в ней заметно было искажение формы. Потом сразу явилось все остальное. В мгновение ока изображение стало ясным и четким.

Я увидел женщину с бледной кожей и темными волосами. Волосы были распущены и спускались почти до колен. Тело ее было таким же соблазнительным, как тело Гунноры, и она осознанно выставляла его напоказ. Плоть моя отреагировала так же, как и при встрече с Гуннорой.

Только…

Не играет ли опять со мной мое воображение? Когда я подумал о Гунноре, сравнив ее с появившейся женщиной, прекрасное тело на мгновение изменилось. В желто-зеленых глазах, похожих на глаза Груу, вспыхнула красная искра. На мгновение в них мелькнула злоба.

Все же я бессознательно сделал шаг вперед. Во мне вспыхнуло желание. До этого момента я и не подозревал, что могу спокойно передвигаться. Я вложил меч в ножны. Мне нужно было освободить руки. Я хотел…

Рука моя задела сумку с бугром от кубка. Фигура, ожидавшая меня, манившая к себе, немного поблекла. Кубок…

Должно быть, она поняла мое замешательство. Она протянула ко мне руки, и меня охватила похоть. Я готов был пройти несколько шагов, разделявшие нас. Протянул руки, собираясь дотронуться до гладкой шелковистой кожи, ласкать, обладать… В ней было все, что мужчина хочет получить от женщины. И она ждала меня! Она была…

Что-то мелькнуло передо мной. Груу одним прыжком взмыл в воздух. Я закричал, бросился за котом. Фигура в светлом овале поблекла. Я выхватил оружие, собираясь сделать все, чтобы спасти ее от зверя. Рука моя опять задела сумку. Задела… нет, она так и прилипла к коже над бугром, над кубком, пристала к ней, несмотря на мои отчаянные усилия освободить ее. Но в тот же момент я увидел, что кот напал не на длинноволосую женщину, как я опасался. Он сцепился с другим котом, таким же как он. Я услышал, как он заревел и навалился на пришельца. Женщины там не было. Были лишь два кота.

Затем Груу и другой кот исчезли. Передо мной опять стояла женщина. Она опять старалась соблазнить меня. Только в облике ее что-то изменилось. Изображение старалось принять прежний вид, но очертания его постоянно менялись. Я наконец понял, что это всего лишь иллюзия. Никакой женщины там не было. Какая-то Сила использовала колдовство, чтобы заманить добычу.

Я прижал руку к сумке. Если от нее исходила какая-то Сила, сейчас она была нужна мне как никогда! Рогатый венец! Гуннора! Я цеплялся за обрывочные воспоминания, стараясь создать из них щит.

Поверхность овала взволновалась, и там опять появилась темноволосая женщина. Возможно, она (или оно) сначала не знала, как слабо я защищен. Соблазн был все еще велик, плоть тянула меня вперед, похотливый огонь разгорался все сильнее. Я боролся с собой и с иллюзией, меня охватил невообразимый страх.

Я встал на колени и пополз, как животное, я и стал им больше чем наполовину и полз к той, что полностью материализовалась там, в светлом овале. Только на самом деле там не было никакой женщины. Уверен, если бы тело мое одержало надо мной победу, я умер бы самой ужасной смертью.