Джим Батчер - Мирные переговоры

Пикап задрожал и заскрипел в моих руках, и, подперев его моими плечами и ногами, я поменял хватку и перевернул машину на бок.

Пошатываясь под натиском продолжающейся "дино-серенады", я сжал правую руку в кулак и уставился на грузовик, пока не нашел пластик бензобака. Потом я вонзил в него кулак и прямо сквозь стенку бака.

Я вырвал кулак и одновременно поднял ведро другой рукой. Бензин залил мою рубашку, а затем всё-таки полился в ведро. Пять галлонов чертовски быстро наполняются из дыры размером с кулак. Как только он перелился через край, я повернулся и поплелся обратно к кругу.

И моя "дино-серенада" закончилась.

Тишина ударила меня как дубинка. Я упал на колено, едва способный удерживать ведро, и ахнул.

Как только я это сделал, я предупредил о себе гончих. Большинство из них собралось вокруг Эбенизера, который был защищен столькими слоями энергии, что его фигура искажалась для моего взгляда, но одно из этих ужасающих созданий было в трёх футах слева от меня.

Другое менее, чем в шести дюймах справа.

Наступило ошеломлённое, застывшее мгновение, когда никто из нас не двигался, и мир вокруг нас был одним большим послезвучием от звонка, размеров с небоскрёб. И затем мой собственный, к сожалению, непримечательный голос добавил в тишину в финале заклинания "И всего наилууууууучшего!"

Усики возбуждённо затряслись.

Щупальца гневно замерцали.

Я сорвался на бег, выплёскивая бензин из моего ведра.

- Сэр! - крикнул я.

Гончая прыгнула на меня, тысяча фунтов щупалец, когтей и мускулов.

Я пригнулся, рефлексы острые и быстрые, как звук выстрела ясным зимним вечером.

Когти впились мне в спину.

Защитные заклинания на пыльнике выдержали, и весь этот пот и дискомфорт того стоили.

Эбенизар тем временем пережил взрыв инфразвука, который стая использовала незадолго до того, как сработало моё заклинание, и с тех пор он не терял времени зря. С одним словом он указал на бетонный пол парковки, и облако мелких обломков щебня взмыло вверх по идеальному кругу, когда старик вырыл траншею глубиной два дюйма и шириной четыре в твёрдом полу.

Три пса ударили его, одно мгновение они были неподвижны, а в следующее двигались как змеи, ведомые какой-то единой ужасной волей. Старик отбросил одного их них ударом посоха и взрывом кинетической энергии, которая швырнула Иного в бетонный потолок и вернула назад в дожде щебня. Второй удар попал ему прямо в грудь вытянутыми когтями, и раздался треск высвобождаемой энергии, которая звучала как огромная ловушка для насекомых, размером с катушку Тесла. Пес отскочил от старика, его когти почернели. Но третья гончая ударила его в ногу, и хотя щит старика защитил его от удара, естественные последствия первого закона Ньютона и резкий удар, подкосивший ногу, были тяжелы для старика. Он упал, охнув, когда другая тройка гончих расплылась в пределах досягаемости у основания колоны.

Иные приблизились к моему деду, раскрывая когти и щупальца. Вспышки света, жужжащие завывания электричества, вонь обугленной плоти и низкие стоны наполняли воздух, когда старик боролся с ними, его тело было заключено в броню чистой воли, по сравнению с которой мои собственные защитные заклинания казались грубыми и примитивными.

Я побежал помочь ему, и, когда я это сделал, я почувствовал, как падающий тон дозвукового рёва ударил меня в спину, ощущение странно напомнила струю воды с низким давлением.

Одно мгновение я двигался нормально, а в следующее уже весь гараж стал размытым пятном. Мои внутренности превратились в оду, колени в желе. Всё, что я смог сделать, это опустить руку на землю и перейти к походке с тремя точками опоры, чтобы просто продолжать двигаться, не упасть, не уронить ведро и не разлить его содержимое повсюду. Пока я продвигался вперёд, земля продолжала вращаться против часовой стрелки, и не важно, как мой рациональный мозг настаивал на то, что такого не может быть, моё внутреннее ухо это не воспринимало.

Позади меня гончие внезапно рванули вперёд, размытые от скорости.

Я прошёл через нижний конец круга, который старик прорезал вокруг себя, с гончими на хвосте, и ещё двое летели ко мне к другой стороны круга. Они уже были на середине прыжка.

С пола из-под горы врагов, закричал старик, и внезапно поднялся порыв ветра. Он подхватил двух гончих с силой, достаточной, чтобы поднять их над моей головой и швырнуть их мимо меня, прямо на стаю, которая меня преследовала, ненадолго прервав их продвижение.

И старик сделал это из-под кучи из девяти других тварей, пытавшихся схватить его своими щупальцами и разорвать его на кусочки.

Вот это чародей, народ.

Я преодолел оставшееся расстояние до конца круга Эбенизера. Я не мог пролить бензин на его нижнем конце. Гравитация не была нашим другом. Но я достиг противоположной стороны круга и вылил бензин так быстро, как мог, не выплёскивая его из маленькой траншеи в бетоне.

Одна из гончих издала завывающий крик, прозвучавший тревожно, и половина существ над Эбенизером оставили его и бросились ко мне.

Гончим, вероятно, следовало лучше продумать свои действия, если они хотели уйти от воздействия человека такими навыками, как у моего деда. Выкрикнутое слово послало вспышку пламени, вырвавшуюся с поверхности его тела, распространяя волну бело-голубого света в форме Эбенизера, и гончие вокруг него отпрянули. Старик хлопнул правой ладонью по земле, тихо прорычал фразу, и гравитация внезапно возросла вокруг псов, приближающихся ко мне, притягивая их к земле, пока они безуспешно боролись с весом собственных тел.

Псы над Эбенизером восстановились от вспышки пламени и вбросились на него снова. Теперь он не мог сражаться, по крайне мере удерживая рвущихся ко мне псов.

Иные кинулись к нему, и снова вспыхнуло световое шоу, когда защита старика сопротивлялась и выбрасывала искры обратно в них. В это мгновение только сила ума моего деда и его воля стояли между ним и смертью.

Тем временем четверо, которые изначально были рядом со мной, судорожно бросились обратно в бой, кружа вокруг поля повышенной гравитации, которое удерживало их товарищей.

Я поднял глаза и увидел, как гончие расплываются, двигаясь к моему лицу, именно в то место, в котором я не хотел их видеть, но я бросился в круг, потому что именно там я на самом деле хотел их видеть, обернувшись на ходу, чтобы увидеть, как гончие прыгают ко мне группой так плотно, что каждая из четырех гончих касалась других, вытянув когти и щупальца, в одном из тех моментов, которые, казалось, длились вечно.

Как только их хвосты пересекли границу круга, я сфокусировал мою волю на жёлобе на полу, щелкнул пальцами и крикнул “Flickum bicus!”.

Моя воля перенесла огонь в бензин в круге, единственная маленькая ослепляющая вспышка света, и пламя взвилось с низким звуком, словно вздохнуло какое-то огромное существо. Огонь стремительно мчался по границе круга, и тот загорался чистым синим пламенем.